Джонатан Страуд - Кольцо Соломона

• Название: Кольцо Соломона
• Автор: Джонатан Страуд
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-53509-5

Известно, что волшебники любят призывать духов и сваливать на них всякую черную работу: строить дворцы, сражаться с врагами, искать сокровища и так далее. Царь Соломон, например, при помощи простого колечка мог запросто призвать несметные полчища этих трудолюбивых существ. Неудивительно, что царство его процветало. Кстати, помните Бартимеуса? Того джинна, у которого язык без костей. Он еще был замешан в историях с Амулетом Самарканда и Глазом Голема и имел самое непосредственное отношение к открытию Врат Птолемея. Так вот, Бартимеус не зря хвастался, что беседовал с царем Соломоном. Он умолчал лишь о том, при каких обстоятельствах проходила эта беседа, и о своей роли в событиях, едва не закончившихся весьма скверно для всего Древнего мира.

Это не продолжение знаменитой «Трилогии Бартимеуса». Это ее начало, предыстория. Не менее захватывающая, надо сказать.

---

— С ним управится серебряный кинжал! — бросила девочка.

— Иногда — да, но не всегда. Стражнице нужны и другие способы защиты. Есть определенные слова, Ашмира, определенные магические талисманы и заклинания, которые способны на время лишить магической силы демона послабее. — Старшая мать-стражница подняла ожерелье, и подвеска-солнышко закачалась, посверкивая в лучах света. — Ты верно говоришь, духи терпеть не могут серебра, и подобные обереги придают силы использованному заклинанию. Я могу выучить тебя всему этому, если захочешь. Но для этого нам придется вызывать демонов, чтобы практиковаться. — Она указала на загроможденную комнату. — Именно за этим мы обустроили здесь это помещение.

— Я не боюсь демонов!

— Вызывать демонов опасно, Ашмира, а мы ведь не волшебницы. Мы изучаем только самые простые заклинания, чтобы проверить наши обереги. Если мы чересчур торопливы или небрежны, мы платим страшную цену. Низшим стражницам это ни к чему, и я не стану принуждать тебя учиться. Если хочешь, можешь уйти отсюда и никогда более не возвращаться.

Девочка не сводила глаз с вращающегося солнышка. Его отблески огнем вспыхивали у нее в глазах.

— А моя мать владела этим искусством?

— Владела.

Ашмира протянула руку.

— Тогда учи меня. Я буду учиться.

Возвращаясь на постоялый двор, где Ашмира собиралась переночевать, она смотрела в просветы между темными домами, на россыпь мерцающих звезд. Вот в небе мелькнула яркая полоска, вспыхнула и пропала. Падучая звезда? Или еще один из Соломоновых демонов полетел сеять ужас в чужие земли?

Она стиснула зубы, ногти впились в ладони. Она попадет в Иерусалим не раньше чем через десять дней — и это если не случится песчаных бурь, которые могут задержать караван! Десять дней! А через двенадцать дней Соломон повернет Кольцо — и на Саву обрушатся смерть и разрушения! Девушка зажмурилась и принялась глубоко дышать, как ее учили делать, когда переживания угрожают захлестнуть с головой. Прием подействовал: она успокоилась.

Когда Ашмира открыла глаза, на дороге у нее стоял мужчина.

В руках он держал длинную матерчатую полосу.

Ашмира остановилась, глядя на него.

— Тихо, тихо! — сказал мужчина. — Не надо шуметь!

И улыбнулся. Сверкнули белые, очень белые зубы.

Ашмира услышала за спиной шаги. Обернувшись, она увидела, что ее догоняют еще трое, один из них колченогий калека, опирающийся на костыль. Она разглядела веревки, приготовленный загодя мешок, ножи за поясом, влажный блеск улыбающихся глаз и губ. На плече у колченогого восседал черный бесенок, разминая грязные желтые когти.

Ее рука дернулась к поясу.

— Тихо, тихо! — повторил человек с полоской ткани. — А то больно сделаю!

Он сделал еще шаг, охнул и завалился назад. В звездном свете сверкнуло лезвие кинжала, торчащее из глаза.

Не успел он коснуться земли, как Ашмира развернулась, нырнула под тянущуюся к ней руку и выхватила нож из-за пояса того мужчины, что находился ближе всех. Танцующим движением увернулась от третьего, который пытался накинуть ей на голову петлю из проволоки, стремительными ударами убила обоих и обернулась к четвертому.

Колченогий остановился в нескольких метрах от нее, лицо у него вытянулось, челюсть отвисла от изумления. Теперь он издал долгий рык и щелкнул пальцами. Бесенок захлопал крыльями и с визгом ринулся на Ашмиру. Ашмира подпустила его поближе, дотронулась до своего серебряного ожерелья, произнесла Слово Силы. Бесенок превратился в огненный шар, шар по спирали отлетел в сторону, ударился о стену и рассыпался дождем гневных искр.

Пламя еще не угасло, как калека бросился прочь по улице, отчаянно стуча палкой по мостовой.

Ашмира уронила на землю испачканный нож. Подошла к своей сумке, присела, распустила завязки и достала второй серебряный кинжал. И, вращая его в пальцах, оглянулась.

Нищий был уже далеко, он ковылял, опустив голову, тряся лохмотьями, дергаясь и подпрыгивая, далеко выбрасывая палку. Еще несколько шагов — и он добежит до угла и скроется из виду.

Ашмира тщательно прицелилась.

Вскоре после рассвета следующего дня горожане, вышедшие из своих домов на углу Чернильной и Пряной улиц, обнаружили неаппетитное зрелище: четыре трупа, сидящие рядком вдоль стены и раскинувшие свои семь ног поперек дороги. Все они были известными работорговцами и мошенниками; каждый был убит одним ударом.

Примерно в это же время с центральной площади Эйлата выступил караван из тридцати всадников, направляющийся в Иерусалим. Среди них была и Ашмира.

11 Бартимеус

Я считаю, что во всем виноват Бейзер. Была его очередь караулить, но ему было чересчур уютно там, на кипарисе, и его разморило от полуденной жары и запаха смолы, тем более что он использовал в качестве подушки удобного пухлого бесенка. Короче, Блейзер задремал и прозевал появление Соломона. А это надо еще суметь: во-первых, царь был довольно высок ростом, а во-вторых, его сопровождали семеро волшебников, девять придворных, одиннадцать рабов, тридцать три воина и изрядная доля его семисот жен. Один только шум одежд мог сойти за шум леса в грозу, а поскольку придворные при этом орали на рабов, рабы размахивали пальмовыми листьями, воины гремели мечами, а жены непрерывно бранились на дюжине языков сразу, не заметить Соломона со свитой было чрезвычайно трудно. Так что даже и без Бейзера работы на стройплощадке быстро замерли. Все работники остановились.

Кроме меня.

Штука в том, что я был крайним: я притаскивал из карьера каменные блоки весом в полтонны каждый, подбрасывал их в воздух, ловил на кончик пальца, изящно раскручивал и перебрасывал Тивоку, который ждал у храма. Тивок же передавал камень Нимшику, Факварлу, Хосрову или кому-то еще из джиннов, которые кружили над недостроенным храмом в самых разных нездешних обличиях.[31] Ну а потом — стремительный бросок на место, стремительное выравнивающее заклинание, и Соломонов храм становился на шаг ближе к завершению. На все про все, от карьера до стены, уходило примерно тридцать пять секунд. Отлично! Любой работодатель был бы в восторге от такой скорости.

Любой, да — кроме Соломона. Его, видите ли, не устраивало, чтобы храм строился таким образом.[32]

Обратите внимание, что за эти несколько дней работы существенно продвинулись. Пока рядом постоянно вертелись Хаба с Гезери, дело шло ни шатко ни валко, мы трудились в поте лица, вынужденные сохранять человеческий облик. Но потом все пошло на лад. Возможно, волшебник успокоился, видя наше послушание и то, что строительство храма идет неплохо, и стал реже бывать на стройке. Вскоре и Гезери тоже удалился. Поначалу мы, опасаясь плетки, вели себя хорошо. Но на второй день, будучи по-прежнему предоставлены сами себе, мы расслабились. Быстренько устроили голосование, и, шестью голосами против двух,[33] приняли решение работать по-новому. Что не замедлило сказаться на эффективности работ.

Мы выставили часового и славно проводили время за бездельем, азартными играми, метанием бесов и философскими диспутами. Время от времени, когда хотелось поразмяться, мы закидывали несколько камней на места с помощью магии, чтобы со стороны казалось, будто мы и вправду работаем. Это значительно улучшило нашу повседневную жизнь.

К несчастью, именно во время одной из этих кратких вспышек активности Соломон, которому раньше никогда не приходило в голову нас посетить, зачем-то вздумал явиться на стройку. А я, по милости Бейзера, это прозевал.

Так-то все было в порядке, можете мне поверить. Когда царская свита, лязгая, тараторя и топоча, остановилась наконец перед храмом, мои товарищи благополучно успели обернуться людьми и смиренно стояли на своих местах, долбя камень долотом, такие лапушки — воды не замутят!

Ну а я?

Я так и остался карликовым гиппопотамом в юбочке,[34] распевающим скабрезные песенки о личной жизни Соломона и жонглирующим огромным камнем, поднимаясь из карьера на стройплощадку.

Увлекшись своими куплетами, я даже и не заметил, что что-то не так. И, как обычно, взмахнул бородавчатой рукой и швырнул камень.

Камень, как обычно, по аккуратнейшей плавной дуге полетел к углу храма, где стоял Тивок.

Точнее, сейчас он там не стоял: он, кланяясь и расшаркиваясь, отступил перед Соломоном, желавшим осмотреть портик. А вместе с Соломоном явились его волшебники, придворные, воины, рабы и жены, и все они старались подойти поближе, купаясь в лучах царственного величия.

Они услышали мое пение. Они повернули головы и вытянули шеи. Они увидели камень весом в полтонны, летящий в них по аккуратнейшей плавной дуге. Они, пожалуй, еще успели бы жалостно возопить, прежде чем этот камень раздавил бы их в лепешку.