Вера Колочкова - Няня ищет мужа

• Название: Няня ищет мужа
• Автор: Вера Колочкова
• Жанр: Современная проза

Катины родители погибли, а их с Леной вырастила старшая сестра Соня. Взаимопомощь сестер была чем-то само собой разумеющимся. Поэтому Катя ничуть не расстроилась, когда вместо последних школьных каникул ей пришлось ехать на помощь Лене, которую бросил муж. Так и оказалась живая, энергичная Катя в няньках у троих племянников...

---

Видела она эту жену — бледная моль в тапочках. Чего по ней страдать-то? Так и хочется сказать — иди да и помоги ей, раз убиваешься. Денег там дай, или с детьми посиди… Только нельзя. Она ж понимает — игра все это… Рисуется он перед дней, цену себе набивает. Посмотри, мол, что я ради тебя, Адочка, натворил в своей прошлой своей жизни… Оцени по достоинству…

И каждый день он будто бы к ней, к бывшей жене, сходить собирается. Вот и сегодня утром, уходя на работу, посмотрел ей трагически в глаза и говорит: «Ада, мне надо сходить туда…» А стонать на эту тему вообще с вечера начал. Надо же. Такой молодой, а уже зануда. Ну ничего, она его быстренько от этого недостатка избавит, дайте только официально, так сказать, определиться. А пока она и потерпит, ладно уж, отчего и не подыграть мужику… Только бы не сорваться да не заорать на него раньше времени. Спугнешь — потом ищи себе нового претендента… Нет уж, она потерпит. Вон и ключ в дверях поворачивается, идет…Держись, Адочка, держись, умница…

Ада последний раз взглянула на себя в большое зеркало, поправила на груди алые кружева пеньюара и улыбнулась сама себе полными губами — хороша, черт… И пеньюар этот красный необыкновенно идет к ее смоляным кудряшкам, рассыпанным волной по полным плечам…

— Здравствуй, милый! Как я соскучилась! Ты ужинать будешь, милый? — вышла она в прихожую к Толику, неся на лице заготовленную у зеркала улыбку.

— Не знаю… — трагически произнес Толик, бросая портфель на тумбочку и проходя в комнату. — Ничего не хочу. Даже думать ни о чем не могу!

В комнате он устало-небрежно опустился на диван, запрокинул голову на низкую спинку, помотал ею из стороны в сторону, прикрыв глаза.

— А что такое, милый? — участливо спросила Ада, присаживаясь с ним рядом. — Что случилось?

— Ну ты же знаешь, Адочка… Мне же надо сегодня идти туда…

— Ах да, милый, прости, я совсем забыла! Но все равно надо поужинать, ты такой бледный!

— Конечно… Ты думаешь, все это легко выносить? Это выше моих сил, пойми! Будут снова слезы, снова плач детей… А Ленино лицо! Ада, ты бы видела ее лицо! На нем такое страдание безысходное написано, боже мой…

— Как я тебя понимаю, милый! Действительно, тяжело… Но ты держись. Ты помни — я всегда, всегда с тобой…

Ада погладила Толика по коленке, потом по щеке, старательно изобразила понимающе-любящий взгляд. Про себя же подумала зло: «Интересно, а какое должно быть у бабы лицо, если ты ей на руках троих детей оставил? Их же кормить-поить надо… Эх ты, сволочь моя ненаглядная. Ну погоди, дай только замуж за тебя выйти… Ты у меня тогда про все узнаешь — и про страдания, и про горе, и про слезы…» Вслух же тихо, с придыханием произнесла:

— Ничего, милый, мы справимся… Мы же вдвоем, нам ничего не страшно. Вместе мы все вынесем, все испытания судьбы…

— Нет, ты меня не понимаешь, Адочка! Это… Это так мучительно! Я даже не знаю, на что она там существует… Я понимаю, что обязательно должен туда сходить, Адочка! Но сделать это так трудно!

— Ну конечно, милый. Я понимаю, как ты страдаешь…

— Вот чем она кормит детей, скажи? Наверняка с ними дома сидит, раз детсад закрыли…И с работы ее, конечно же, уволят… Глупая клуша! Ведь говорил же — зачем ей столько детей! Теперь я вынужден страдать и мучиться совестью — как она там с ними! Ну вот скажи — за что?

— Ты ни в чем не виноват, милый. Тем более, детей она сама хотела. Ну прошу тебя…

— Ах, ну что она могла сама хотеть? Ей просто ума не хватило вовремя мне сказать! Глупая курица. Вечно смотрела на меня влюбленными коровьими глазами. А я теперь вынужден страдать… Это же мои дети, Адочка! Я ведь не перестал после ухода быть их отцом, ты ж сама понимаешь…У меня вот друг один есть, Павел, он тоже, как и я, жену свою оставил. Но у него-то всего один ребенок! Ему легче… А я? А мне каково? Да еще и жена абсолютно к жизни не приспособлена…

— Толик, а родители у нее есть?

— Да в том то и дело, что нет. Сирота она. Есть, правда, сестры, но они вообще где-то в замшелой провинции обитают… Конечно, я понимаю, что несу за эту женщину огромную ответственность, и из чувства долга мне мучительно больно рвать с ней, но по-другому я не могу… Не могу!

— Как я тебя понимаю, милый… — притворно вздохнула Ада. — Может, ты сегодня все-таки не пойдешь туда? Может, завтра? А сегодня ты просто отдохнешь…

— Да, Адочка, пожалуй… Ты права…

— Вот и хорошо, милый! Ты сейчас примешь спокойно ванну, а я пока приготовлю что-нибудь вкусненькое. Давай устроим романтический ужин, милый…С красным вином. С французским. При свечах…

Позже, стоя на кухне и изо всех сил колотя молотком по распластанному на доске куску свинины, Ада с тоской подумала, что и завтра ей предстоит выслушивать подобные монологи, и послезавтра… И так изо дня в день. Когда он уже наиграется, черт побери? Да и в самом деле — надо спровадить его бывшей сходить, иначе она сама возьмет да и припрется сюда со своим выводком, когда и правда есть нечего станет. Знает она это все. Проходила уже. А может, ну его вообще, этого Толика? Хотя нет… Чего это она… Столько сил и нервов положено…Нет, так просто она его от себя не отпустит. Не на ту напал! Вот пусть сначала разведется и женится…

* * *

На следующий день, проводив Лену на работу, Катя заблаговременно сложила в сумочку и ключи, и телефон, и запасной памперс для Тонечки, и даже кипяченой воды налила в бутылочку заранее. Все, хватит. На молоке, как говорится, обжегшись… Пора, пора приступать по-настоящему к обязанностям няньки, хватит пугать и без того насмерть перепуганную новыми своими обстоятельствами Леночку. Так и не удалось ей вчера с ней пошептаться — посиделки со Светой затянулись до глубокого вечера, пока у всех не начали сами собой слипаться глаза. Катя кое-как до своей раскладушки и добралась. Вот уж сегодня вечером они с Леночкой наговорятся всласть…

Однако и вечером разговора не получилось. Вернее, разговор был, конечно, но совсем, совсем не такой, какого хотелось бы Кате. А всему виной эта противная Вероника Владимировна — Ленина обожаемая свекровушка — черт ее принес в самое неподходящее время. Очень неприятная особа. Похожа на старую ее школьную учительницу черчения — такая же скрипуче-злючая, как ржавый циркуль… И имечко у нее такое же вреднючее — язык сломаешь, пока выговоришь. Только-только Ленка с работы пришла — бледная, усталая, с провалившимися измученными глазами, — а она уж и тут как тут. Только ее и ждали будто…

— Елена, я хочу поговорить с тобой очень и очень серьезно! — с порога начала вещать свекровь чеканящим, словно отдающим военный приказ голосом. — Мне совершенно не нравится, что ты оставляешь детей с этой малолетней девчонкой! Что это такое? Ты же мать, в конце концов! Как же это можно? Я чуть с ума не сошла, когда днем сюда позвонила…

— Но мне же работать надо, Вероника Владимировна… — опешив от такого резкого натиска, растерянно развела руки в стороны Лена. — Кто ж нас всех кормить теперь будет?

— Это ты на что намекаешь, интересно? — протянула свекровь, прищурив глаза. — Не своего мужа-подлеца, что ли? А кто виноват в случившемся, ты не подумала?

— А кто виноват? — снова опешила Лена.

— Да господи! Ты же сама и виновата! Хорошая жена, между прочим, в первую очередь про мужнину карьеру думает, а потом уж детей заводит! А ты ему что? Не успели дети из одних пеленок вылупиться, ты ему тут же следующего ребенка преподнесла! Опутала его семейными проблемами, бытовыми трудностями, тяжелой ответственностью…Вот он и сбежал! Так что ты сама, только сама во всем виновата, Леночка. И не ссылайся теперь на Толика. Он что — он материально помогатьбудет, конечно… А твое теперь главное дело — дети! Ты же мать! Вот чем ты их кормишь, интересно?

Свекровь важно прошествовала на кухню, по-хозяйски заглянула в холодильник. Лена шла за ней, понуро опустив плечи. Взгляд ее был загнанным, устало-равнодушным, словно вобрал в себя все неудавшиеся попытки к какому-либо сопротивлению. Катя, держа Тонечку на руках, вошла было с возмущенным лицом на кухню, но Лена только рукой ей махнула — уйди, мол, от греха подальше…

— Так, что тут у вас? — продолжила свою инквизиторскую инспекцию Вероника Владимировна. — Сыр жирный… Творог… А сосиски самые дорогие куплены! Ты совсем не экономишь, Елена!

— Так для детей же…

— Ну и что? Дорогое — не значит хорошее! И вообще — тебе надо научиться все, все тщательно учитывать! Распределять продукты, распределять деньги, чтоб хватило надолго… А творог можно готовить самой, это значительно дешевле получится.

Катя, не выдержав напряжения, — так ей хотелось сказать вслух, что она обо всем этом думает! — от души хлопнула, выходя, кухонной дверью, заставив Веронику Владимировну резко вздрогнуть.

— О боже… Какая невыдержанная, грубая девочка, эта твоя сестра… И ты с ней оставляешь детей! Ты вообще думаешь, что творишь, Елена? Ты видишь, что ей еще самой в куклы играть надо? Нет, это ужас, ужас… В общем, отправляй ее немедленно обратно и займись своими прямыми обязанностями. Ты же мать! Как у тебя сердце не разрывается, когда ты на работе сидишь?