Журнал «Если» - «Если», 2011 № 12

• Название: «Если», 2011 № 12
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: ISSN 1680-645X

Михаил ТЫРИН. ЛЕКАРЬ

А что же ему остается, несмотря на угрозы потерять жизнь, близких и друзей? Только врачевать.

Алистер РЕЙНОЛДС. СПЯЧКА

Лучший европейский фантаст («Еврокон-2011») предложил читателям новую вариацию на тему: «Когда спящий проснется… в глубоком космосе». На этот раз героя ждет нелегкий выбор.

Александр БАЧИЛО. НАСТОЯЩИК

Мастер бурлеска представил читателю свою Рождественскую историю.

Брэд ЭЙКЕН. СКРЫВАВШИЙСЯ ОТ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ

Четыре доблестных «мушкетера» назначили встречу двадцать… нет, двадцать пять лет спустя. И не узнали бы друг друга, не вмешайся в их судьбу нанотехнологии.

Максим ХОРСУН. СОЗДАТЕЛЬ МАШИНЫ

Чудище обло, озорно, огромно… трехного. Неужели Марс вновь атакует?

Иэн МАКЛАУД. ХОЛОДНЫЙ ШАГ ВОВНЕ

Не сотвори себе кумира! В будущем, возможно, потребуется еще одна заповедь: не сотвори себе подобных.

Карстен КРУШЕЛЬ. КОНЕЦ СЕЗОНА ОХОТЫ

Страсть к этому виду «спорта» в человеке неистребима. Но что случится в иных мирах?

Вячеслав ЯШИН. ПРАВОСУДИЕ НЕБЕС

Неужели и в родных пенатах научились ставить качественное и недорогое фантастическое кино? Только вот дойдет ли оно до зрителя?

Анастасия ШУТОВА. ТВОРЕЦ РЕАЛЬНОСТИ

Его не назовешь жанровым режиссером. Однако притяжение фантастики он испытывает вполне отчетливо.

Михаил КОВАЛЁВ. ДО ЭПОХИ ВЕЛИКОГО КОЛЬЦА

Обзор экранизаций отечественной НФ 20-50-х годов прошлого века.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Рецензент полагает, что этот фильм стал лучшей фантпремьерой года.

Аркадий РУХ. ЗАЙТИ ИЛИ ЗАГЛЯНУТЬ?

История колонизации интернет-вселенной жанровыми изданиями и писателями далека от завершения.

Сергей АЛЕКСЕЕВ. КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ

Московский критик озабочен судьбой литературного наследия жанра. Читатели с ним солидарны. Почти во всем.

РЕЦЕНЗИИ

На книжной полке — весь жанровый спектр: и НФ, и фэнтези. и мистика, и даже научная монография.

КУРСОР

Скандал в мире британской фэнтези: так ли независимы премии и призы?

Вл. ГАКОВ. НАШ ЧЕЛОВЕК ИЗ ДРЕВНЕГО РОДА

Да-да. один из самых интересных британских авторов «твердой» НФ, ко всему прочему, еще и родственник самого Бернарда Шоу!

ПЕРСОНАЛИИ

И «ветераны» журнала, и новички, и «возвращенцы». На всех у нас есть досье.

---

И наконец, фильм «Глубокий рейд» (1937). Сценарий к нему написал Николай Шпанов — корифей тогдашней «военно-патриотической» фантастики, автор произведений, в которых пропагандировалась шапкозакидательская доктрина: «война малой кровью и на территории противника». Формально картина, в которой доблестные «сталинские соколы» отправляются в тыл неназванного агрессора бомбить его аэродромы и военно-промышленные объекты, не была экранизацией. Хотя, надо сказать, смотрелась идеальной иллюстрацией сразу к нескольким романам плодовитого автора.

Для завершения нашего «сада камней» не хватает всего двух фрагментов. Последних двух экранизаций — на сей раз произведений, вышедших уже после войны.

В 1953 году режиссер Абрам Роом перенес на экран вышедшую годом раньше сатирическую пьесу Аугуста Якобсона «Шакалы» — единственное обращение к фантастике эстонского прозаика и драматурга (и кстати, Председателя Верховного Совета Эстонской ССР и зампреда ВС общесоюзного). Фильм «Серебристая пыль» снял классик отечественной операторской школы Эдуард Тиссэ, в картине сыграли замечательные актеры: Ростислав Плятт, Осип Абдулов, Всеволод Ларионов. Но и их усилия не смогли «вытянуть» фильм из заданного русла политической агитки эпохи холодной войны: о происках американских империалистов, разработавших новое оружие массового уничтожения — радиоактивную «серебристую пыль».

Зато классика советского научно-фантастического кино — фильм Павла Клушанцева «Планета бурь» — вышел уже в другую эпоху. И, можно сказать, в другой стране. На дворе стоял 1961 год, с момента знаменитого доклада Хрущева на XX съезде прошло уже пять лет, и только что слетал в космос Гагарин… И вот такое пиршество для любителей фантастики!

Клушанцев экранизировал повесть Александра Казанцева, первый вариант которой был опубликован в газете в 1959 году. В данном случае имел место феномен, не раз наблюдавшийся в истории экранизаций научной фантастики — кино получилось на порядок лучше литературного первоисточника! Единственной ложкой дегтя стали герои картины — точнее, полное отсутствие на экране живых людей, которых замещали говорящие манекены. «Герои» перекочевали в фильм из повести Казанцева, так что актерам не позавидуешь (а в фильме, в частности, снялся Георгий Жженов — впервые после своего возвращения из лагеря).

Очевидно, что Павел Клушанцев, до того снимавший фильмы научно-популярные — и во всех отношениях фантастические! — с актерами работать не умел. Но любители фантастики ему все простили — за те фантастические съемки, которыми их баловали на протяжении часа с лишним. За такой фильм в начале шестидесятых не было стыдно и перед Голливудом — хотя выяснили мы это, как легко догадаться, много позже. Впрочем, о творчестве Клушанцева на страницах журнала уже писали не раз[3], так что не буду повторяться.

Эта экранизация стала этапной и в другом смысле. Перечисляя приметы 1961 года, я не назвал еще одну — прошло четыре года с момента выхода в свет «Туманности Андромеды». Из этих заметок намеренно исключена экранизация романа Ефремова. Повесть Казанцева знаменовала собой уходившую эпоху в истории нашей фантастики, а роман Ефремова — наступавшую новую. Уже вышли первые книги Стругацких, и меньше года оставалось ждать их «Возвращения». С программным подзаголовком «Полдень, XXII век».

Но это уже, как говаривали сами братья, совсем другая история. И, соответственно, тема следующего обзора.

Михаил КОВАЛЁВ

Проза

Максим Хорсун Создатель машины

Иллюстрация Николая ПАНИНА I

Только с большого расстояния могло показаться, что у механизмов завоевателей три ноги.

Две лапы, повернутые коленями назад, и длинный сегментный хвост — теперь лейтенант Джейсон видел это совершенно отчетливо. Хвосты извивались из стороны в сторону, когда механизмы передвигались; хвосты упирались в землю, когда машины останавливались.

Железные чудовища вышагивали по улицам мертвого поселка в свете луны и мерцающих созвездий. Бум! Бум! — сотрясала землю их поступь. Тяжелые шаги, шум ветра в вершинах секвой, и больше ни звука. Даже сверчки притаились. Все живое притаилось. Потому что механизмы, а точнее — их машинисты, не ведали жалости.

— Тише, рейнджеры, не дышите, ибо имеющие уши — услышат, — шептал Джейсон, не отрываясь от окуляров бинокля. Слова его тонули в шелесте тростника — зеленой стены, за которой засел взвод легкой пехоты вместе с проводниками из племени семинолов.

Вот длинное, приземистое сооружение на окраине. То, у которого поломана крыша. Это старое зернохранилище. Еще час назад из него доносились человеческие стоны и рев скота. Но теперь за его стенами тихо, как в могиле.

На закате механизмы сгрузили туда добычу — людей и домашних животных. Сквозь дыру в крыше, не особенно церемонясь. На хвостах у них были щипцы, похожие на увеличенные многократно клещи уховертки. Этими щипцами они и орудовали.

Потом залили зернохранилище какой-то красной дрянью. Дрянь была густой, как простокваша, и несло от нее на милю кислотой.

Люди в первое время кричали так сильно, что, наверное, было слышно на весь Мексиканский залив. Крики сменились стонами, стоны — тишиной. Все население этого поселка, что на западном берегу Оклокони, примерно сто негров, а также их скот, теперь находились за бревенчатыми стенами зернохранилища.

Шаги, скрип ветвей, редкие всплески в реке. Ночь во Флориде пахнет орхидеями. Запах орхидей отдает мертвечиной. Все живое притаилось.

Два механизма отошли на дальнюю окраину. Там остановились бок о бок, точно что-то углядели в ночном лесу. Еще один обошел поселковую площадь по кругу, ломая хвостом деревянные постройки и сминая широкими ступнями брошенные посреди дороги телеги.

Четвертый, последний, прошел через дворы, остановился возле зернохранилища.

Джейсон стиснул бинокль. Он увидел, как из передней части механизма выдвинулся желоб, вроде водосточного. Поднялись сегменты брони, как жесткие крылышки майского жука, и на желоб выбрался машинист.

Лейтенант был рад, что бинокль есть только у него. В его взводе трусы не держатся. И семинолы не подведут, если дело дойдет до стрельбы… но существует грань, за которой обычное мужество и отточенные реакции не стоят ни цента. Они — взвод рейнджеров и проводники — перешли эту грань. Они столкнулись лицом к лицу с необъяснимым. Их враг неизвестен. Как бороться с ним — неизвестно. Но задания никто не отменял.

Огромный жирный слизень, отвратительно подергиваясь, сползал по желобу на крышу. Был он неловок и тяжел, как беременная тюлениха. Его голова походила на покрытый лаком человеческий череп.

Стропила заскрипели, когда эта туша оказалась на крыше. Машинист подполз к дыре, пытливо поглядел в темноту. Затем ухнул, точно филин, и перевесился вниз.

Джейсон услышал, как за стенами зернохранилища чавкнуло, словно кто-то скатил валун в болотную трясину.

Ведь враг неизвестен, черт возьми! Неизвестен и непонятен.

В заливе Апалачи стоит на рейде броненосец «Кентукки». Его орудия направлены в сторону побережья, расчеты не покидают боевые посты. Как только рейнджеры дадут целеуказание, шквал огня из 12-дюймовых и 6-дюймовых орудий сотрет с лица земли мертвый негритянский поселок и неведомых захватчиков вместе с их диковинной техникой.

Джейсон убрал бинокль, поднял руку, описал указательным пальцем в воздухе круг, ткнул большим пальцем назад.

Рейнджеры отступили к берегу Оклокони.

Ни жаб, ни змей, ни аллигаторов. Даже москиты куда-то запропастились. Река была непривычно тиха, только неслись наперегонки с течением бесшумные тени вооруженных людей.

Когда генерал Фрэнк Синклер поднимался в два часа ночи, а точнее утра, на четвертый этаж отеля «Нью-Йоркер», он думал о городе на севере Флориды. В свое время армия северян не смогла дойти до Таллахасси, теперь же неведомый враг грозил завершить недоделанное северянами одним ударом. Причем минимальными силами. Прежде чем стать седым и грузным генералом на службе Соединенных Штатов, да хранит их Бог, Синклеру довелось побывать, правда совсем недолго, в шкуре молодого офицера-конфедерата. Поэтому оборона Флориды в целом и Таллахасси в частности для него была чем-то вроде дела чести.

Кабина лифта остановилась.

Синклер ступил на ковровую дорожку. Коридор освещался электрическими светильниками. Мягкое свечение лилось из сиреневых плафонов в виде морских ракушек. Генерал подумал, что этим светом, равно как и огнями Восьмой-авеню, на которой находился отель «Нью-Йоркер», они обязаны лишь одному человеку. Человеку, на встречу с которым его отправило командование в эту майскую грозовую ночь.