Леонид Милов - История России с древнейших времен до конца XVII века

• Название: История России с древнейших времен до конца XVII века
• Автор: Леонид Милов
• Жанр: История

---

Интерес к человеческой личности вызвал появление «парсуны» (от лат. persona — личность), портретное изображение реального лица. В первой половине столетия парсуны писались в иконописной манере на доске яичными красками (копенгагенский портрет Ивана Грозного, парсуна М. В. СкопинаШуйского). В последние десятилетия века изображения портретируемых становятся более реалистичными (парсуны Алексея Михайловича, Федора Алексеевича, стольника Годунова, патриарха Никона, боярина Л. К. Нарышкина). Парсуны стали писать на холсте маслом. Парсуна является первым светским жанром в древнерусской живописи, отразившим традиции и новации в изобразительном искусстве рубежа веков.

Повседневная жизнь человека. Повседневность в XVII столетии основывалась на прочном фундаменте традиций и обычаев. Присущий средневековой культуре традиционализм, основанный на производственной деятельности, наложил свой отпечаток на духовную и повседневную жизнь человека. Новации проникали в верхние слои русского общества, не меняя в целом культурной системы, а только придавая ей особый колорит.

Многие стороны жизни человека, как и раньше, в XVII в. определялись христианским вероучением и церковью, которая следила за их исполнением. Человек с момента рождения был включен в семью со всем кругом отношений с родителями и родственниками. Крестьянин и посадский человек были включены в такую социальную организацию, как община, с которой был связан весь спектр социокультурных связей: труд, отстаивание личных и общих интересов, праздники. Наряду с этими горизонтальными связями важнейшую роль в средневековом обществе играла сословная принадлежность человека. Вертикальная иерархическая лестница определяла не только сословный статус, права и обязанности, но общественное сознание и нормы поведения той или иной сословной группы. Средневековому человеку принадлежность к сословно-корпоративной группе придавала уверенность, давала возможность играть в обществе свою роль. От сословной принадлежности человека зависело, где и как он жил, с кем общался, на что мог претендовать. Крестьянин жил в избе, часто топившейся по-черному, довольствовался простой пищей и одеждой из домотканых тканей, в то время как боярин носил соболью шубу, кафтан из дорогой, «заморской» ткани, горлатную шапку, жил в просторных, иногда каменных палатах, его обед состоял из нескольких десятков блюд. Разницу в положении людей отмечали сами современники: «А в домех они своих живут против того, кто какой чести и чином», — писал Г. К. Котошихин.

Мир русского крестьянина определялся характером и условиями сельскохозяйственного цикла работ. Суровые природноклиматические условия требовали максимальной интенсивности труда в короткий промежуток времени. В повседневной жизни крестьяне выработали и использовали огромный опыт знаний о природе, который был приспособлен к местным условиям. Крестьянское мировосприятие неотделимо от православия в его народной понимании. Церковный месяцеслов и народный земледельческий календарь слились в сознании земледельца в единое целое. Установившееся в XVII в. крепостное право лишило крестьянина личной свободы, вмешивалось в имущественные и семейные отношения, попирало человеческое достоинство. Трудолюбие, доброта, взаимопомощь и терпение — эти черты русского национального характера вырабатывались на протяжении веков в трудных условиях. Произвол властей и помещиков, безысходность повседневного бытия приводили к социальным взрывам, и тогда русский крестьянин демонстрировал скопившийся разрушительный потенциал национального характера.

На уровне соблюдения обычаев социальные различия приглушались самой жизнью; рождение, крестины, свадьба, праздники, похороны имели общие для русских людей традиции. Источники сохранили подробное описание «чина» царских и боярских свадеб в XVII в. Г. Котошихин с осуждением отмечал, что в России не существует обычая жениху самому «уговариваться» с невестой и видеть ее до венца, как в других государствах (на царя это правило, естественно, не распространялось). Свадьбе предшествовали сватовство и сговор, во время которого родственнице жениха показывали невесту, подчас обманывая заинтересованную сторону. На сговоре в письменной форме оформляли договор, в котором содержался перечень приданого, указывались срок свадьбы и сумма штрафа за нарушение одной из сторон брачного контракта. В XVII столетии сговорные записи заключались торговыми людьми и даже крестьянами с той только разницей, что «в поступках их и в платье с дворянским чином рознитца, сколько кого станет».

Церковь всесторонне регламентировала и контролировала семейно-брачные отношения. Только заключенный по православному обряду брак считался законным. Но в свадебных традициях сохранялись магические действия, уходящие своими корнями в языческое прошлое: расплетание косы и чесание волос, хождение с караваями, благословение хлебом и солью, осыпание молодых зерном, брачная постель на снопах. Все эти обычаи, призванные оградить молодую семью от злых сил и «дурного глаза», сопровождали свадебные церемонии независимо от социального статуса их участников.

Роды считались делом нечистым, и в Псалтири было записано: «се бо в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя». Поэтому роженицу следовало удалить из дома; местом, где происходили роды, часто становилась «мыльня» (баня). Рожали и в городе и в деревне с бабками-повитухами. Чтобы помочь роженице, прибегали как к обрядовой магии, так и к помощи церкви, когда при трудных родах открывали царские врата в храме. Роженица первые шесть недель после родово считалась «нечистой», ей запрещалось ходить в церковь; над ней и новорожденным совершались очистительные обряды от порчи.

Важнейшим христианским обрядом было крещение, которое происходило на сороковой день после рождения ребенка. Если ребенок рождался слабым,то его стремились поскорее окрестить. Церковь придает крещению значение второго рождения, так как происходит приобщение человека к Богу и божественному закону, которому он теперь будет следовать всю свою жизнь. В христианском вероучении крещение — это и включение человека в общество, и закрепление его статусного состояния: «каждый оставайся в том звании, в котором призван». Новорожденному давали имя того святого (или одного из них), празднование которого приходилось на день крестин. Крестины царевичей отмечались большими праздниками, многочисленными подарками, при этом «будет кто подарил скудно, а место или человек богатые, и о том царь бывает гневен, понеже бутто тот человек не рад рождению того царевича». В день крестин отец младенца устраивал угощение: Алексей Михайлович выставлял до 600 ведер вина в кадях и «пива и меду против того вшестеро и всемеро», в других домах угощали неизмеримо скромнее.

Медиевисты давно пришли к наблюдению, что в Средние века отношение к детям было как к маленьким взрослым. Естественно, этО не означает, что у детей не было родительской любви и детства. Но в каждой социальной среде существовали свои цели и задачи воспитания, которые учитывали будущее предназначение царского, боярского или крестьянского сына. Иначе говоря, по рождению полагалось и воспитание. Царевича до года кормила кормилица, которая за это получала щедрое вознаграждение, до пяти лет он рос с мамками и няньками, затем к нему «для бережения и научения» определяли дядьку из бояр. Таким дядькой-воспитателем у Алексея Михайловича был боярин Б. И. Морозов, имевший на него большое влияние. Крестьянские мальчики и девочки с семи-восьми лет приучались к посильному сельскохозяйственному труду, с тем чтобы к пятнадцати-семнадцати годам стать в хозяйстве полноценными работниками. Царские дети воспитывались в изоляции от внешнего мира, никто, кроме приставленных к ним людей, не должен был их видеть. Дети посадских людей, стрельцов или крестьян росли в иных условиях, зная с юных лет посильный труд и «потехи» (например, игры в «свайку», бабки, городки, жмурки, кулачные бои и т.д.). Хотя родительские представления исходили из того, что нельзя давать детям «потачки» и не надо скупиться на наказания, источники сохранили примеры родительской любви и заботы. Письма из тюрьмы раскольницы Е. П. Урусовой к сыну и двум дочерям переполнены нежностью и тревогой за их будущее. Не меньшее беспокойство причиняли взрослые дети. Княгиня Т. И. Голицына регулярно писала письма с наставлениями своему сыну известному государственному деятелю В. В. Голицыну, находившемуся в походе. Большие огорчения доставил своему отцу-дипломату А. Л. Ордину-Нащокину его сын Воин, сбежавший в 1660 г. с дипломатическими документами и казною к полякам. Такой поступок наносил непоправимый удар по родовой чести, а это было хуже, чем смерть. Алексей Михайлович отклонил просьбу отца об отставке, но заметил, что «тебе, думному дворянину, больше этой беды вперед уже не будет: больше этой беды на свете не бывает».