Иван Колышкин - В глубинах полярных морей

• Название: В глубинах полярных морей
• Автор: Иван Колышкин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1964

Аннотация издательства: Советская подводная лодка потопила вражеский транспорт, но в бою получила тяжелые повреждения, потеряла ход, и течением ее понесло к берегу, занятому противником. И тут случилось такое, чего еще не видели на флоте. Перископы подводного корабля превратились в мачты, на них надулись паруса, сшитые из брезентовых чехлов. Лодка отошла в море, экипаж ее был спасен товарищами, пришедшими на помощь. Много подобных эпизодов в воспоминаниях контр-адмирала И. А. Колышкина, командовавшего в годы Великой Отечественной войны дивизионом, а затем бригадой подводных лодок Северного флота. Автор рассказывает о своих боевых друзьях — Гаджиеве, Фисановиче, Видяеве и других прославленных подводниках, вместе с которыми он ходил в далекие и опасные походы, пишет о том, как командиры и политработники готовили людей к испытаниям, как чувство пламенного советского патриотизма помогало морякам преодолевать все преграды на пути к победе.

---

Во всяком случае, орденом награждается сама лодка, и он остается с ней, даже если экипаж ее полностью обновился. Ну, а если лодка погибла, орден ее не передается новому хозяину. Каждый корабль должен иметь свои собственные боевые традиции.

«Щ-421» и гибелью своей сослужила нам службу. Стало очевидным, что в районе, где она получила смертельную рану, выставлено противолодочное минное заграждение. Командиры лодок получили указание проходить это место на больших глубинах, чтобы избежать соприкосновения с минами. В результате была сохранена жизнь не одному кораблю.

Позже командиры докладывали, что при форсировании опасного района они слышали скрежет минрепов о корпус. Но правильно выполненные маневры помогали им пройти, не зацепившись за минрепы. Мины оставались высоко над головой, и даже если они взрывались, то не причиняли лодке серьезного вреда. Об одном таком взрыве рассказывал Августинович. Грохот был сильный, лодку здорово встряхнуло. Но существенных повреждений не произошло. Когда «К-1» всплыла на поверхность, на ее мостике были найдены осколки взорвавшейся мины.

Ну, а что стало с экипажем Краснознаменной «щуки»? По-разному сложились судьбы людей. Большая часть бойцов и командиров осталась служить на бригаде — на лодках и в штабе. С некоторыми из них читатель встретится в следующих главах. Другие моряки попали в самые различные части и соединения. Но все они с честью и до конца, как и подобает воспитанникам заслуженного экипажа, выполнили свой долг.

* * *

Осенью 1960 года я встретился со строителем из хутора Божковка, Ростовской области, Михаилом Васильевичем Богдановым. Это был один из трех ветеранов «Щ-421», судьба которых долгое время оставалась нам неизвестной.

Мы все помнили тревожный конец весны 42-го года, когда на Северном Кавказе и в междуречье Волги и Дона спустилась фашистская угроза. В ту пору на Северном флоте начал срочно готовиться отряд моряков для участия в боях на Юге. В его состав вошли и подводники. Кроме старшин и краснофлотцев береговой базы получили туда направление и три человека со «Щ-421». Это были командир отделения электриков старшина 2-й статьи Приходченко, электрик старший краснофлотец Ерофеев и моторист старший краснофлотец Богданов.

Проводы отряда состоялись в июле. В новый, непривычный мир сухопутной войны отправлялись наши товарищи. Им предстояло встретиться лицом к лицу с врагом, помериться с ним силами в наиболее прямом, буквальном смысле этих слов. Им завидовали. Ими восторгались. Им желали больших побед.

«Товарищ североморец! — обращалось к отбывавшим политуправление флота. — Ты едешь на сухопутный фронт. Родина-мать благословляет тебя на ратные подвиги… Дерись с врагом храбро, мужественно, по-флотски. Через огонь великих сражений высоко пронеси честь флотского знамени, боевые традиции русского флота. Где бы ты ни появился, вноси смятение и страх в стан врага. Ни шагу назад! Стой насмерть! Когда ты идешь в бой, отстаивай каждую пядь родной земли, храни в своем сердце образ героических черноморцев, до последних сил защищавших свой родной Севастополь. Трудно тебе, истекаешь кровью — стой насмерть!..»

Среди провожавших был и Николай Александрович Лунин. Он пришел напутствовать своих бывших подчиненных. Богданову он подарил на память о совместной службе свой кортик.

С тех пор мы не имели никаких известий от трех подводников, прослуживших на «Щ-421» с момента ее вступления в строй и до последнего похода.

И вот в 1959 году я получил от Богданова письмо. Больше года вели мы переписку и наконец встретились через восемнадцать лет после того, как наши военные дороги разошлись в разные стороны.

Судьба разлучила трех «щукарей»-североморцев еще до фронта. Знойным полднем на станции Баскунчак их эшелон выдержал сильный воздушный налет. Ерофеев, находившийся рядом с Богдановым, был убит. Его похоронили тут же, в солончаковой степи. Приходченко ранило, и путь его затерялся во фронтовых госпиталях.

Эшелон переформировали, и отряд моряков двинулся дальше. Медленной тогда была езда по России! Из Мурманска отряд торопились отправить в июле, а сейчас уже август был в разгаре. Гремела битва на волжских берегах. И матросы надеялись, что их повезут именно туда, на самый горячий боевой участок. Но эшелон прибыл в Поти. Здесь началось распределение.

Богданов попал служить в 416-й морской гвардейский минометный полк. Часть эта состояла из боевых машин, ласковое название которых было привычным для слуха подводника — «катюши». В народе это название закрепилось за реактивными минометами куда прочнее, чем за крейсерскими подводными лодками, о существовании которых очень многие люди даже и не подозревали. А сухопутные «катюши» гремели и в прямом и в переносном смысле — о них знал каждый мальчишка.

Командовал полком бывший старший артиллерист линкора «Марат» капитан 2 ранга Москвин. Полк уже снискал себе добрую славу в боях под Москвой. Сражаться в его рядах было лестно. И Богданов старался высоко держать честь подводника-североморца.

Гвардейцы замечательно воевали в Кавказских предгорьях. Полк внес заметную лепту в победы Приморской армии. Перед строем, в котором вместе со всеми стоял и Богданов, командующий армией Петров расцеловал Москвина и сказал, что если бы мог, то так же вот поцеловал каждого моряка.

Когда в ноябре 1943 года гитлеровцев изгнали с Таманского полуострова, служба вновь привела Богданова на море. Он оказался мотористом на тральщике Керченской военно-морской базы. Но поплавать ему пришлось недолго, всего три месяца. Тральщик подорвался на мине. В отличие от «Щ-421» маленький кораблик затонул немедленно. Моториста подобрали из воды тяжело раненным, потерявшим сознание.

Полгода провел Богданов в госпиталях. Службу свою он закончил в Николаеве, в роте по ремонту кораблей.

— А кортик, что подарил мне Лунин, я пронес через всю войну, — завершил свой рассказ Михаил Васильевич.

Передо мной сидел солидный глава семейства, отец четырех детей, строитель домов для шахтеров. А мне виделся молодой, расторопный краснофлотец Миша Богданов, каким знал я его много лет назад, — готовый идти туда, где он всего нужнее, стоять насмерть там, где ему прикажут. Таким, видно, он остался и по сегодняшний день.

В общем-то обыкновенная для человека его поколения судьба. А ведь из таких судеб слагалась военная биография нашего великого народа-победителя.

Прощайте, друзья

Апрель мне запомнился проводами.

В день вручения подводникам наград уходила в море «Щ-401». Отчетливо врезалась в память обычная предпоходная суета. Торопился закончить предварительную прокладку штурман Паушкин. Быстро прошагал на лодку комиссар Вересовой с какими-то брошюрами и книгами под мышкой. Вот кок Горностаев понес из базовой мастерской камбузные принадлежности, побывавшие в ремонте.

Этот разбитной москвич — лучший кок дивизиона. Специальность кока очень почитаема у подводников. Он должен обладать и кулинарным мастерством и изобретательностью, чтобы каждый день на протяжении нескольких недель готовить из консервов и концентратов вкусные обеды и завтраки. Невкусная пища просто не полезет людям в глотку — ведь в походе они ведут малоподвижный образ жизни и даже свежего воздуха им часто недостает. Кок должен быть и очень вынослив. Все матросы несут трехсменную вахту. А он один. Он не имеет права укачаться, занемочь. Наконец, кок наравне со всеми подводниками должен с закрытыми глазами свободно ориентироваться на лодке, отлично знать свой отсек. В бою он наравне со всеми борется за живучесть корабля, имея дело не с электрической плитой, а с аварийным инструментом, клапанами и кингстонами.

Именно таким коком и был Горностаев — аккуратный, подтянутый матрос.

Ко мне подходит Аркадий Ефимович Моисеев:

— Товарищ комдив, доктор Фирсова в лазарет уложил. Кем заменять будем?

Фарсов — помощник командира. Ему, конечно, нужна замена. Без старпома командиру в море не обойтись. Прикидываю, кого же послать с Моисеевым. Пожалуй, кроме дивизионного штурмана, некого. Останавливаю пробегающего мимо матроса:

— Найдите старшего лейтенанта Ковалева и передайте, чтобы пришел ко мне.

Честно говоря, жаль мне посылать Бориса в море — не отдохнул он еще как следует. Всего шесть дней назад вернулся он из похода на «Щ-404» с Владимиром Ивановым. Досталось им крепко. Вражеские корабли загнали лодку на грунт и отчаянно бомбили. Все плафоны и лампочки разлетелись вдребезги. Но Иванов сумел прямо-таки на брюхе выползти из-под носа у противника и удрать. Потопили в этом походе два транспорта. А могли бы и три. Но в последней атаке из-за возмутительной халатности минера Синякова торпедные аппараты не сработали… В общем и для Ковалева этот поход был ой каким нелегким. Но, кроме него, послать с Моисеевым некого.