Михаил Анчаров - Самшитовый лес

• Название: Самшитовый лес
• Автор: Михаил Анчаров
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-214-00039-1

«Самшитовый лес» — роман о наших современниках. Жизнелюбие, жажда творчества, неистребимая тяга к изысканию и действию — таковы основные отличительные черты главного героя романа Сапожникова, по профессии инженера.

Странствующий рыцарь-наладчик Сапожников на глазах у изумленного читателя изобретает вечный двигатель, доказывает теорему Ферма, находит Атлантиду, и все это — в поисках Нежности… Самая пронзительная книга Михаила Анчарова — художника, поэта, «отца» бардовской песни. Высоцкий считал его своим учителем.

Рекордный по количеству глубоких мыслей и афоризмов текст. Бестселлер студенчества начала восьмидесятых. Анчаров — последний романтик-коммунар.

---

Сапожников, наконец, выбрался в темный сад, отдышался и сорвал с дерева зеленое яблоко. В детство ему очень хотелось стать мужчиной. Теперь он им стал. Ну и что хорошего?

Кто-то сказал: если бы Адам пришел с войны, он бы в райском саду съел все яблоки еще зелеными.

Когда Сапожников перестал жмуриться от кислятины и открыл глаза, он увидел, что сад у учительницы маленький, а над черным штакетником звенит фиолетовая полоса рассвета. После этого Сапожников еще неделю пробыл в Верее. Купался в речке, лежал на земле, мыл ноги в роднике у колодезного сруба с ржавой крышей, возвращался по улице, через которую переходили гуси. Дышал.

После этого он уехал.

Ему Нюра сказала: "Уезжай, пожалуйста. Не могу смотреть, как ты маешься".

И он уехал.

Глава 5 СПАСАТЕЛЬНЫЙ ПОЯС

Новый учитель математики, бывший красный артиллерист, спросил у Сапожникова:

— Ты кто?

— Мальчик.

— Вот как?.. А почему не девочка?

— Девочки по-другому устроены.

Учитель поднял очки на лоб и сказал:

— Запомни на всю жизнь… Никогда не болтай того, чего еще не знаешь. Запомнил?

Сапожников запомнил это на всю жизнь.

— Запомнил, — сказал Сапожников.

— Ну… Так кто же ты?

— Не знаю.

— Как это не знаешь?.. Ах да, — вспомнил учитель свое только что отзвучавшее наставление. — Я имею в виду, как твоя фамилия?

— Сапожников.

С тех пор его никто по имени не называл.

Знал бы учитель, к чему приведут его слова — не болтать, чего еще не знаешь, — он бы поостерегся их произносить. Нет, не поостерегся бы.

— Дети, вы любите свою страну? Сапожников, ты любишь свою страну? — спросил учитель математики, бывший красный артиллерист.

Сапожников ответил:

— Не знаю.

— Как не знаешь? — испугался учитель. — Почему?

— Я ее не видел, — сказал Сапожников.

— А-а… — успокоился учитель. — Как же ты ее не видел? Ты откуда родом? Ну? Где ты родился? — подсказывал учитель.

— В Калязине.

— В городе Калязине, — уточнил учитель. — В математике главное — это логическое мышление. Пойдем по этой цепочке. А ты любишь город Калязин?

Еще бы не любить!

— Люблю, — ответил Сапожников.

— Ну, а Калязин где находится? — подталкивал учитель.

— На Волге.

Волгу Сапожников тоже любил.

— А разве Калязин и Волга находятся в другой стране?

— Нет.

— Ну, хорошо… Мать ты свою любишь?

— Да.

— А отца?

— Не знаю.

Запинка. Учитель не стал уточнять. Восхождение от конкретного к абстрактному — дело, конечно, важное, но сердце человечье не очень к этому стремится. Так практика показала.

— Ну ладно… Вы с мамой жили в доме, а дом свой любишь?

— Да.

— А дом расположен в городе Калязине. А Калязин ты любишь.

— Да.

— Прекрасно… А Калязин расположен в нашей стране… Значит, что ты любишь?

— Калязин.

Учитель помолчал.

— Трудно тебе будет, — сказал он.

Он рассказал об этом разговоре в учительской. Вся учительская сошлась на том, что Сапожников, по-видимому, дефективный.

— Нет… — сказал учитель. — Он очень послушный… Я сам велел ему не утверждать того, чего он не знает.

Послушный, но, значит, неразвитый и потому умственно отсталый. Все таки не москвич, из Калязина приехал. И с этим учитель не согласился. Потому что они с Сапожниковым успели друг другу в глаза посмотреть. И в этом тоже есть своя логика, только другая.

— Сапожников, заполняй, заполняй анкету… Не тяни, — сказала молодая библиотекарша Дома пионеров, что на горке возле Введенского народного дома на площади Журавлева. — Ну что тебе здесь непонятно? Социальное происхождение? Твой отец рабочий? Пиши — рабочий.

— Он не рабочий.

— А кто? Крестьянин? Нет? Пиши — служащий.

— Он не служащий.

— Как же это не служащий? Он где-нибудь служит? Как это нет? А кто же он у тебя?

— Борец.

— Борец за что? — опрометчиво спросила библиотекарша.

— За деньги, наверно, — ответил Сапожников.

— За деньги борются только капиталисты и жулики! Он у тебя капиталист?

— Нет, — сказал Сапожников. — И не жулик. Борец он… Он в цирке борется.

— А-а… Работник цирка. Пиши — служащий.

— Он не служит.

— А что же он там делает?

— Борется.

— Сапожников, вот тебе записка. Попроси мать зайти в библиотеку.

Сапожников попросил.

— Сапожников, почему ты перестал ходить в библиотеку? — спросил учитель. — Библиотекарша говорит, что за этот месяц ты взял всего одну книгу… Да и ту про марионеток. Вот, — он опустил очки. — "Деревянные актеры" называется.

— Я туда не пойду.

— В чем дело?

— Вы сказали, что я дефективный.

— Я сказал? А ну пойдем вместе.

Пришли. Сапожников остался в зале, а учитель прошел за прилавок и скрылся за полками.

— Я сказал, что у Сапожникова есть дефект — чересчур конкретное воображение.

— Ну и что? — сказала библиотекарша.

— У каждого человека может быть какой-нибудь дефект… Вот у меня вместо левой ноги протез — разве я дефективный?

— Почему вы меня обвиняете? Я этого про вас не сказала…

— А зачем же вы про Сапожникова?

— Но у него же в мозгу дефект!..

— А вы знаете, что Сапожников на районном конкурсе юных изобретателей занял первое место?.. Он придумал оригинальный спасательный пояс.

— Какой пояс? Что я вам сделала?

Библиотекарша заплакала. Учитель и Сапожников ушли.

— В библиотеку будешь ходить. Я тебе составлю список книг, которые ты должен обязательно прочесть, — сказал учитель, хлюпая по лужам. — Нет, список составлять не буду… Почему ты взял книжку "Деревянные актеры", зачем тебе деревянные человечки?

— Там написано, как они устроены.

Помолчали. Одни ботинки хлюп-хлюп, другие хлюп-хлюп-хлюп. А в результате идут рядом, и никто никого не обгоняет. Интересно.

— Кстати, ты можешь мне подробно рассказать весь процесс, который привел тебя к решению задачи с поясом?

— А что такое процесс? — спросил Сапожников. Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп-хлюп.

— Ну хорошо… Была поставлена задача — придумать новый спасательный пояс…

— ОСВОД поставил, — сказал Сапожников.

— Что поставил?

— ОСВОД поставил задачу…

— Помолчи. В котором не было бы недостатков пробкового пояса — громоздкости и надувного — долго надувать, когда человек тонет… Я правильно формулирую?

— Вы правильно формулируете.

— Ну и что дальше? Дальше ты начал читать книги насчет поясов…

— Зачем?

— То есть как зачем? Чтобы узнать, что придумали до тебя.

— А зачем?

— Ты действительно дефективный! Чтобы прежние выдумки помогли новым.

— Так ведь никому не помогли, — сказал Сапожников. Иначе бы конкурс не объявили.

Помолчали.

— Объявили потому, что осознали ограниченность обоих вариантов, — строго сказал учитель. — Это очень сложно… Это диалектика… Тебе не понять. Мал еще… В каждом явлении есть противоречие… Что такое противоречие, знаешь? Нет? Ну, хоть так: в каждой вещи есть для нас полезная сторона и есть вредная — и так и так, понятно?

— И так и так — понятно.

— Ну и расскажи, как ты придумал свой пояс… Только подробно.

— Да вы же сами сказали — и так и так.

— Ну и что?

— Ну, надо взять от двух поясов только полезное, а остальное не брать.

— Ну, а как ты взял, как? Другие же не взяли?

— А-а… вон про что, — сказал Сапожников.

Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп-хлюп.

— Насколько я понимаю, суть твоей выдумки в следующем: берутся две гибкие пластины разной длины и прикрепляются к двум стенкам плоского мешка из водонепроницаемой ткани.

— Можно из плаща сделать мешок, — сказал Сапожников. — Он резиной покрыт.

— Молчи… Получается плоский мешок, где две стенки состоят из гибких пластин.

— Можно в чемодан положить и ехать на пароходе, — сказал Сапожников.

— Да подожди ты с пароходом… Подожди! — сказал учитель. — Дальше… В случае нужды человек огибает вокруг талии короткую пластину, образуя круг малого диаметра, в то время как длинная пластина образует круг большого диаметра… Правильно я формулирую?

— Вы правильно формулируете… Мешок растопыривается — а в нем воздух. И надувать не надо. Только пробку завинтить. В большой пластине же дыра с пробкой на цепочке?

— Ну и как ты рассуждал, когда это придумывал?

— Как — рассуждал?

— Ну хорошо. Что тебе прежде всего в голову пришло? Взять пластины — одну длинней, другую короче…

— Нет, — сказал Сапожников. — Пластины я потом придумал.

— Потом?

— Ага. Я сначала разозлился. Шину велосипедную накачал насосом. Долго очень пояс надувать. Надо, чтобы он сам воздух всасывал, как велосипедный насос, когда обратно тянешь. И у насоса одна стенка от другой отходит… ну, поршень, а внутрь воздух всасывается… Дырку если заткнуть пробкой, то насос плавать будет… Ну а пластины потом… когда сообразил, что насос надо вокруг живота обогнуть…