Юлия Вертела - Черный шар

• Название: Черный шар
• Автор: Юлия Вертела
• Жанр: Современная проза

Юлия Вертела – родилась и живет в городе Пушкине. Окончила биолого-почвенный факультет Ленинградского государственного университета (ныне СПбГУ), работала в научно-исследовательских институтах биологического профиля. Печаталась в альманахе “Молодой Петербург”, “Литературной газете”, журнале “Петербургская свадьба” и в др.

---

– Ну что ж, – в очередной раз вздохнула сердобольная соседка, – что смогли, они для девочки сделали, а остальное уж дело Господа, – она перекрестилась, шумно вздохнув, будто внутри нее накопилось много лишнего воздуха.

Покинув больничные стены, Нил думал о тех счастливцах, что доживают до самой смерти, так и не успев ее испугаться. Он же испугался смерти, едва появившись на свет Божий. Ему было пять лет, когда он узнал главное: умрет все, что он любит, в том числе и он сам. Он не говорил о смерти с родителями, рассуждая, что если ему, так далеко отстоящему от могилы, уже боязно, то каково должно быть им, прожившим половину жизни. За бабушку он, наоборот, радовался: чрезвычайно набожная, она больше всего любила рассказывать внуку о загробной жизни. Нил же полюбил единственной любовью мир преходящий и несовершенный. И рецепт от страхов нашел по эту сторону бытия.

Вечером, после того как Ирина ушла, громко хлопнув дверью, Нил стал готовиться к намеченной вылазке. Дверь в комнату Кати захлопывалась на “собачку”, и он надеялся ножиком открыть замок. Нил точно не знал, что именно хочет найти, тем более что родственники даром время не теряли и все уже перерыли. В первую очередь они вынесли старинные часы, этажерку и кожаный диван. Катины личные вещи, скорее всего, их мало интересовали.

Дождавшись момента, когда диван Вертепного заскрипел за стенкой, Нил приступил к задуманному. Английский замок открылся без труда, и мужчина тихонько захлопнул за собой дверь. Он не был в этой комнате со дня смерти Кати. Еще не выветрился запах налаженной жизни, но в атмосфере произошло физически ощутимое изменение. Отсутствовало колоссальное напряжение, так мучившее Нила при жизни хозяев, будто бесы и призраки покинули ее в одночасье.

Карманный фонарик осветил раскиданные в беспорядке вещи, перевязанные веревками тюки, одеяла, книги. Тут же валялись детские колготки и распашонки. Среди кучи хлама взгляд его упал на черную сумку из кожзаменителя. Внутри она оказалась набита фотографиями, старыми поздравлениями, письмами подруг, и еще там была медицинская карта. Нил развернул ее.

“Екатерина Туманова. Женская консультация №… Беременность I. Резус положительный, группа крови II”. Он нетерпеливо листал страницы, не веря своим глазам. Даты посещения врача – 1988 год. “Но ведь Маша родилась в 90-м?..” Нил быстро заглянул в конец карты – “Родила девочку, 3 кг, 49 см. Роды без патологии”, и самое удивительное – “Выписана без ребенка”…

Нил снова перелистал карту, недоуменно соображая, где тот ребенок и почему Катя не забрала его из роддома, жив он или умер? Об этом в карте ни слова. А впрочем, это объяснимо: медкарта заведена на мать. Нил еще раз просмотрел все бумаги, надеясь найти хоть какой-то намек на судьбу младенца, но ничего не обнаружил.

Он забрал карту и тихонько пробрался к себе. В коридоре стояла удивительная тишина. Похоже, никто не заметил его маневров. Уже лежа на раскладушке, Нил опять вернулся к размышлениям о своей находке. Роды в Институте акушерства и гинекологии, и ни слова о судьбе новорожденного…

В эту ночь почему-то не спалось. Нил все время спрашивал себя, зачем ему копаться в неприятной истории. Катиным родственникам не понравилось бы расследование их тайн, и все же… Никто однозначно не смог бы ответить, на что мы имеем право в этом мире.

Смерть близкого человека заставляет взглянуть на жизнь более откровенно, чем мы позволяем себе в повседневности. Кольнет неприятная мыслишка: и ты не вечен. А разве ты искренен хотя бы в главном? Ведь завтра может быть поздно. И тебя поднимает над бытовухой и ежедневной смутой боязнь не сделать главного. Хочется сказать “люблю” и “ненавижу” тем, от кого скрывал это десятки лет. И нет опаски быть истолкованным неверно. Ведь все мысленные оценки уйдут в небытие, останутся лишь совершенные шаги: ошибочные или верные, но те, что мы успели сделать. В такие дни летишь на высоте, недосягаемой для среднестатистических оценок.

В Институте акушерства и гинекологии Нил оказался впервые и чувствовал себя очень неловко. Он поднялся по широкой центральной лестнице, осторожно поглядывая на беременных пациенток. Надежды найти разгадку судьбы первой девочки почти не было.

В кабинете главного врача отказались предоставлять ему какую-либо информацию, впрочем, другого он и не ожидал. Однако в коридоре молоденькая девушка в белом халате, вняв его мольбам, посоветовала пройти прямо на послеродовое отделение и спросить кого-нибудь из персонала.

Немного потоптавшись в нерешительности, Нил накинул принесенный с работы белый халат и, преодолевая робость, пошел по просторным чистым коридорам. Где-то за стенами галдели птичьей стаей новорожденные. Они заявляли о своих правах на жизнь, и это было здорово!

Заведующая послеродовым отделением – полная женщина с волевым лицом – не сразу поняла, чего хочет от нее этот практикант. Выяснив, что он и вовсе с улицы, она тут же попыталась выставить его за дверь.

Нил, представившись Катиным родственником, изо всех сил пытался найти к ней подход:

– Все так неожиданно: смерть двоюродной сестры, смерть ее дочки… А тут еще эти документы.

– Я-то здесь при чем? – нетерпеливо перебила заведующая. – Решайте свои семейные дела в другом месте.

– Поймите, я нашел свидетельство того, что у моей сестры был еще ребенок, о котором никто не знал. Он родился здесь, в вашем институте, – Нил протянул ей карту.

Врач стала читать, листая потрепанные страницы. А посетитель тем временем продолжал ее увещевать:

– Родителей у Кати нет, а мне небезразлично узнать, что случилось. Помогите разобраться, – он умоляющим взглядом посмотрел на заведующую. – Скажите, что с ребенком?

Женщина продолжала держать в руках открытую карту, и по ее взгляду он понял: удача есть, она вспомнила.

– Во-первых, я не в состоянии упомнить всех рожениц. Во-вторых, я не имею права предоставлять вам какую-либо информацию о наших пациентах, – врач строго смотрела из-под очков. – Вы ведь не следователь по уголовному делу, да и документов, подтверждающих родство, у вас нет.

Нил продолжал напирать:

– Но поймите, человека уже нет в живых, и я так и не узнаю, что мучило сестру, – он начинал терять надежду.

Заведующая помолчала некоторое время, затем, сняв очки, заговорила:

– Вспомнила я эту мамочку… Ребеночек был безнадежно болен. Вызывали эксперта из генетического центра на Тобольской. Он подтвердил врожденное заболевание, подробности вам ни к чему. Патология могла быть вызвана чем угодно: неблагополучной экологией, генетической несовместимостью супругов, инфекцией. Хотя впоследствии анализы не выявили инфекции в утробе матери. Специалисты из генетического центра утверждали, что она может родить здоровенького ребенка, – женщина устало протерла глаза. – Ну что вам еще сказать? Патология очень редкая, может, поэтому я и запомнила этот случай. А мать тогда была страшно подавлена, родственники уговорили ее отказаться от девочки: зачем в 19 лет взваливать на себя такую обузу? Эти дети нуждаются в специальном уходе, понимаете? Все, что вы рассказали о втором ребенке, невероятно. Как говорится, кирпич дважды на одну голову не падает, – она еще раз подчеркнула, – эти дети – ошибка природы, а не закономерность. Люди обычно стараются о них забыть и родить здоровенького малыша, особенно если молодые. Кто бы мог подумать, что случай повторится? – заведующая недоуменно пожала плечами. – Науке еще так мало известно о человеке.

– А девочка жива?

– Вот уж не знаю. Скорее всего, ее отправили на Бобруйскую, а потом в Павловский интернат, ведь мы не занимаемся судьбой этих детей.

– Катя знала, где она?

– А зачем? – искренне удивилась врач. – От детей отказываются, чтобы не видеть их страданий и самим не страдать. Так зачем ей разыскивать ребенка?

Посетитель вышел из кабинета и, словно пытаясь еще за что-то зацепиться, слонялся по коридору. В распахнутых дверях ординаторской орудовала шваброй нянечка. Нил и сам не знал, что его толкнуло подойти к ней.

– Извините, – он снова набрался наглости. – Вы не помните ее?

Женщина отложила тряпку и внимательно посмотрела на фотографию.

– Конечно, помню, а что?

– Она погибла, – Нил вкратце рассказал о случившемся.

– Господи, – Анна Петровна, а именно так представилась нянечка, сняла косынку и вытерла руки. – Пойдем присядем.

Пожилая женщина повела его в тихий коридорчик со скамеечками. В отличие от заведующей, она вела себя по-свойски и документов не спрашивала.

– Вот здесь она все и стояла, в этом коридорчике у окна…

Нил посмотрел на философский факультет университета и подумал, что из этого окна она могла видеть его, идущего на стрелку Васильевского острова. Сколько раз, возможно, проходили они с Катей друг мимо друга, сталкивались в библиотеке, в университетском коридоре. Ему даже казалось, он припоминал ее – светленькую студентку с косой, – где-то виделись мельком, всегда рядом и никогда вместе…