Марина Дяченко - Ключ от Королевства

• Название: Ключ от Королевства
• Автор: Марина Дяченко
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14657-1

Случайная встреча на улице — и вот ты уже не просто ученица средней школы. Ты — маг дороги. У тебя есть волшебный посох. Ты знакома с великим королём Обероном. У тебя появляются надёжные друзья и страшные враги. Впрочем, иногда ты можешь стать врагом самой себе. И начинаются долгие странствия, где можно узнать предел собственным Силам, поверить и разочароваться, победить и потерпеть поражение. Ты — маг дороги, и все дороги отныне твои. Новая книга Марины и Сергея Дяченко обращена в первую очередь к юному поколению. Но и для читателей любого возраста найдётся здесь свой ключ от своего королевства.

---

— Да пристрой его где-нибудь, — печально посоветовал дядя Щук. — Я понимаю. Король сказал — в поход, значит, в поход. Ну, коли в последний раз за человеческим столом сидите… Какого тебе, Гар? Сладкого?

— Да. — Гарольд пристроил свой посох в углу. — И ей, — кивнул на меня, — тоже.

— Так ты девчонка? — Дядя Щук если и удивился, то не очень. — Ох, времена пошли, у Оберона в магах дороги девчонка служит… Сейчас принесут.

Он встал и удалился за хрустальную стену. Стена была неровная: дядина тень плыла, делаясь то больше, то меньше, будто отражение в комнате кривых зеркал, и наконец встретилась с другой тенью. Послышался неразборчивый шёпот: кажется, дядя заказывал для нас ужин.

— Здесь всё дорогое, да?

— Ага. — Гарольд улыбался. — Сейчас вино принесут. Сладкое. Тебе тоже можно.

— А у тебя отец был моряком?

— Да.

— А чего ты не рассказывал?

— А тебе разве интересно?

Я замолчала, раздумывая: обидеться?

Две тени за хрустальной стеной разошлись. Дядя Щук вернулся, и почти сразу нам принесли поднос с тремя большими стаканами. Один дядя пододвинул Гарольду, другой поставил передо мной, третий взял себе.

— Ну, дети мои, — он вдруг подмигнул мне, как будто мы сто лет были знакомы, — лёгкой вам дороги через земли неоткрытые, через тьму, через мрак…

Мы чокнулись. Мне не понравился запах красного напитка. Какой-то слишком приторный, противный.

Я коснулась губами края стакана. Пусть дядя думает, что я пью. Не жаловаться же, что в самом их роскошном ресторане вино несъедобное.

Гарольд отпил половину от своего стакана. Блаженно улыбнулся. Я вспомнила, как мы на дне рождения Ритки пили шампанское — потом, правда, Лёшка опрокинул Риткин аквариум с рыбами, но шампанское, по крайней мере, вкусное. И пахнет приятно. В отличие от этой бурды.

В зал вошли новые посетители, заняли стол напротив; а ведь мне будет скучно, подумала я. Как бывало скучно с гостями отчима — вроде бы все довольны, еды на столе полно (весь день готовили), и говорят, говорят, смеются, а скучно — хоть под стол лезь.

— Сейчас, — сказал дядя Щук. — Сейчас овощи принесут, потом горяченькое, потом сладенькое — для зрения полезно… Пойду-ка гляну, как они там.

И опять ушёл за прозрачную стену. И опять я увидела, как его тень встретилась с другой тенью.

— Гарольд…

Он задумчиво допивал своё вино. И все улыбался. Рот его расползался шире, шире…

— Гарольд?

— А?

— Нет, ничего… Ты не пьяный?

— Маги не пьянеют.

— Да ну?

Он глядел в свой стакан, будто любовался пустеющим донцем. От нечего делать я обвела взглядом хрустальный зал.

Те, что были с ребёнком, поднимались, чтобы уходить. Новые посетители, трое в одинаковых тёмных одеждах, о чём-то совещались, сдвинув головы. Один из них будто мельком глянул в нашу сторону…

Меня пот прошиб. Взгляд был не случайный. А тот, кто его бросил, коренастый мужчина с лицом таким бледным, что в свете хрусталя оно казалось синим, показался мне очень нехорошим человеком.

Может быть, он вообще вампир. Только у вампиров бывают такие одутловатые белые лица и тёмные, почти чёрные губы. А глаза, наоборот, светлые, желтоватые.

— Гарольд…

— У?

Мой учитель сидел перед пустым стаканом, упирался руками в стол и явно старался не упасть носом в столешницу. Глаза у него были бессмысленные, круглые, стеклянные.

Почему я не завопила от страха? Откуда я поняла, что надо вести себя тихо?

Быстро глянула за хрустальную стену. Дядя-тень совещался с неизвестной тёмной тенью. Прозвучали разборчивые слова в этом шёпоте — или мне померещились?

— Как условлено. Получишь. Делайте, а меня оставьте. Привёл — и всё. Нет, ты погоди…

У Гарольда в глазах был страх. С ним явно творилось неладное, он не ждал такого подвоха от простого стакана вина.

— Твой дядя привёл нас в ловушку, — прошептала я одними губами.

Он всё-таки упал лицом в стол, и я подумала, что в стакане был яд, что всё пропало. Как выбираться? Мимо синелицых, что сидят и зыркают? И как мне выбираться одной — бросать Гарольда?!

Он упал — но сразу же поднялся. На лице у него было напряжение штангиста, который вот-вот провалит очередную попытку.

— Ле…на… беги.

Я громко рассмеялась и потрепала его по плечу — чтобы синелицые, зыркавшие на нас по очереди, не поняли, что происходит.

— Куда я убегу? — спросила я, не переставая по-дурацки хихикать. — Думай, что делать… У тебя же есть посох…

Гарольд снова упал, лбом расколол пустой стакан, осколок врезался в бровь. Дядя и тот, с кем он беседовал за стенкой, разошлись; дядя Щук вышел в грот и двинулся к нашему столику. Лицо у него было напряжённое, глаза так и шныряли. Он увидел лежащего Гарольда и осколки пустого стакана.

— А ты что же не пьёшь, девочка?

Я поднялась, держа в правой руке свой стакан, полный до краёв. Улыбнулась дяде Щуку…

Как всё повторяется в жизни!

Я с размаху выплеснула вино в широкую матросскую рожу. И прежде, чем дядя протёр глаза, успела схватить посох Гарольда, стоявший в углу.

Это я, Лена Лапина. Новый маг дороги. Ничегошеньки не умею, но дядя Щук об этом не знает!

Он и вправду не знал. Увидев посох, направленный ему в грудь, прекратил ругаться и отступил на два шага.

— Э-э-э… Ты… девочка… я-то при чём?

Развернулся и бросился за хрустальную стену, только башмаки загрохотали!

А синелицые за столиком напротив уже не сидели и не зыркали. Они стояли, плечом к плечу, и смотрели на меня оценивающе.

— Гарольд… Гарольд!

— Цве…ток, — пробормотал он, не поднимая головы. Я решила, что он бредит.

Так, что я могу этой палкой? Прежде чем её вырвут у меня из рук? Могу разбить хрустальную виноградную гроздь над столиком… Могу сбить пару светильников, но толку-то?!

— Цветок, — стонал Гарольд, пытаясь подняться. В этом ненужном сейчас слове был для него какой-то важный смысл. Он пытался мне передать… Подсказать…

Цветок — это такая штука с лепестками. Иногда пахнет. Иногда его рвут, плетут веночки… Но что имеет в виду мой непутёвый учитель?!

Синелицые двинулись на нас — медленно, осторожно, по-прежнему плечом к плечу, и тут я поняла.

«Очень просто. Протяни над ним ладонь… И скажи: „Оживи“. Если ты в самом деле захочешь, чтобы он снова раскрыл свои лепестки навстречу новому дню, чтобы пчёлка прилетела… и всё такое. Ты скажи вот так ласково: „Оживи“, и он оживёт…»

Я перебросила посох в левую руку. Правую протянула над Гарольдом:

— Оживи!

Разумеется, ничего не случилось. Разве что синелицые задвигались быстрее.

— Оживи! Оживи ты! Ну, ОЖИВИ!

Мне как утюг приложили к ладони. На мгновение. На долечку секунды. Рука подпрыгнула сама собой, будто её подбросили воздушным потоком.

И Гарольд вскочил. И схватил посох, который я и так чуть было не выронила. Синелицые были близко, я увидела, как блеснуло в хрустальном свете лезвие ножа..

Мой учитель грянул посохом о пол. Так Дед Мороз на школьных утренниках «включает» ёлку. Но ни одному Дед Морозу не добиться такого эффекта: из навершия посоха вырвался луч и ударил в хрустальный потолок. И пошли трещины, трещины, исчезла прозрачность, полетели осколки, кто-то завопил: «Спасайся!»

Я отлично помню хрустальную виноградную гроздь на каменном полу. Все «виноградинки» расколоты. На трещинах дробится гаснущий свет.

Глава 9 Первый бой

По неопытности я «перелила» Гарольду почти все свои силы подчистую. Не потому, что такая щедрая, а потому что не умела ещё отмеривать. Что там было в «Хрустале», как меня Гарольд вытащил из-под развалин — не помню.

А очнулась я оттого, что кто-то брызгал на меня водой. Открываю глаза — а это мой учитель, весь изрезанный и поцарапанный, плещет мне на лицо из сложенных лодочкой ладоней. Оказалось, мы сидим на краю обычного фонтана с обычной здешней статуей (каменная женщина поит каменного бродягу), а вокруг — ни души. То ли оттого, что вечер, то ли потому, что попрятались.

Первым делом я потрогала нос — не отрезало ли падающей хрустальной сосулькой? Нет, цел пока нос. И уши на месте. Значит, ничего страшного. Только сил нет, как после болезни. Даже хуже.

— Оберон меня убьёт, — сказал Гарольд шёпотом.

— За что?

— Да есть за что… Ну, пошли.

Легко сказать. Я на ноги подняться не могу — будто на катке в первый раз. Только встану — и шлёп назад.

— Залезай на спину.

Ну, на спине кататься — другое дело; я уселась на моего учителя верхом, ухватилась за плечи, и он пошёл — потихоньку, опираясь на посох. Видно, всех моих сил было недостаточно, чтобы окончательно его, такого взрослого, оживить.

— Гарольд… Это был яд?

— Нет… Пыльца скныря. Отбирает силы.