Лидия Чарская - Первые товарищи

• Название: Первые товарищи
• Автор: Лидия Чарская
• Жанр: Детская проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-98891-070-Х

Действительно, воздушная бумажная юбочка Принца горела с одного бока. В пылу игры мальчик не заметил, как близко подъехал на спине своего воображаемого коня к одному из огарков, стоявших на полу, и задел его листом газетной бумаги. Мартик, увидевший пламя на юбке Принца, закричал…

---

— Наконец, когда Людочка остановилась на минуту, чтобы перевести дыхание, Пушка спросила:

— Как тебя зовут, девочка?

— Людочкой!

— Вот что, Людочка, — сказала начальница и погладила девочку по кудрявой голове, — я верю, что ты говоришь правду; ни твой брат, ни его товарищ не виноваты в том, что собака бросилась за мною. Поэтому пойди и скажи им от моего имени, что они не будут наказаны и я не посажу их в карцер.

— И Арапку тоже не посадите? — тревожно спросила Людочка.

— И Арапку не посажу! — с невольной улыбкой произнесла начальница и тут же прибавила шутливо: — А только Арапку следовало наказать за то, что он не умеет себя вести. Ну, да ладно. Ведь он тоже не будет больше? Как ты думаешь, Людочка?

— Не будет! — убежденно ответила девочка.

— Вот и отлично, — совсем уже развеселилась Антонина Васильевна, — и Арапку мы с тобой простим.

— Ах, какая вы добрая, г-жа Пушка! Спасибо вам! — воскликнула обрадованная Людочка, но неожиданно смутилась, вспомнив, что она назвала ее не так, как бы следовало, и тревожно посмотрела на свою новую знакомую.

Но Пушка и не подумала рассердиться. Напротив, лицо ее так и сияло. Она поманила к себе малютку, поцеловала ее, и довольная, счастливая Людочка, весело подпрыгивая, выскочила из комнаты начальницы.

* * *

— Простила! Простила! Всех простила! И тебя, Сергунчик, и тебя, Принцынька, и тебя, Арапка! — весело объявила девочка все еще стоявшим у двери мальчикам, тревожно прислушивающимся к голосам, долетающим из комнаты Пушки. Арапка, придерживаемый за ошейник сильной рукой Домны Исаевны, тоже как будто прислушивался, держа ушки на макушке и тяжело дыша после злосчастной беготни по пансиону.

— Что? Что такое? — так и кинулись к Людочке Сережа с Принцем.

Тогда девочка сообщила своим друзьям, как она упросила начальницу и как та оказалась вовсе не такой злюкой, какою она ей представлялась, а, напротив, очень доброй, и только просила Людочку не называть ее больше Пушкой.

— Как? Разве ты ее называла Пушкой? — вскричали в один голос Сережа и Принц, совсем позабыв, что они находятся у самой двери начальницы.

— Вовсе нет! — даже как будто обиделась Людочка. — Я вовсе не называла ее просто Пушкой, а госпожой Пушкой… Мама всегда ведь прибавляла «госпожа», когда говорила с портнихой Анной Петровной Вязиной. Так и говорила: госпожа Вязина. Так отчего же и мне не сказать было вашей начальнице: госпожа Пушка! Это очень вежливо…

— Что ты наделала, Людочка, ты нас погубила! — испуганно сказал Сережа. — Ведь ее зовут Антониной Васильевной, а не Пушкой вовсе, и только шалуны-мальчики прозвали ее так в насмешку! Она этого не знала раньше, а теперь узнала от тебя и ужасно рассердится!

— Вот пустяки-то! — прервал Принц тревожную речь Сережи. — Ничего не рассердится! А рассердится — не будем ее называть так больше — только и всего! Молодец, Людочка! — обратился он к девочке. — Ловко нас отстояла! Спасибо!

И прежде чем Сережа, Домна Исаевна и сама Людочка успели опомниться, Принц подхватил девочку на руки, посадил ее на спину и бегом пустился с нею в класс.

Сережа, попросил няню подождать их в прихожей и подержать Арапку, чтобы он снова не выкинул какой-нибудь новой нежелательной штуки, и пустился за ними.

В младшем отделении была большая перемена, промежуток между завтраком и следующими уроками, и предоставленные самим себе мальчики играли, читали или, дружно обнявшись, гуляли между скамейками.

При виде Принца и громко смеющейся на его спине Людочки они повскакали со своих мест.

— Дорогу королеве! — кричал Принц басом и, сбросив с кафедры лежащие на ней книги и тетради, посадил на нее Людочку.

Людочка преважно восседала на кафедре с видом настоящей маленькой королевы и разглядывала толпившихся у ее ног мальчиков.

А Принц, стоя подле девочки и придерживая ее, чтобы она не упала со своего королевского трона, рассказывал товарищам, как храбрая девочка избавила его и Сережу от наказания, попросив за них Пушку.

Мальчики шумно одобрили поступок Людочки и смеялись над тем, как она, по своей детской наивности, называла начальницу госпожой Пушкой.

— Вот ты струсил, а девочка, да еще такая малюсенькая, не побоялась! — упрекнул Грушин Валю Сторка.

— И совсем я не малюсенькая: мне уже пять лет! — обиженно возразила Грушину Людочка, — и потом я теперь уже не девочка, — продолжала она, окинув всех гордым взглядом, — а королева! Вы слышали, Принц назвал меня королевой!

— Да, да, королева, королева! — раздались со всех сторон голоса, — ты королева, а мы твои рыцари!

— Смотри, как нас много, — воскликнул Петух, — целых двенадцать человек, и вот у тебя будет столько рыцарей. Хочешь?

— Конечно, хочу! — серьезно ответила Людочка, — только мне пора домой! А то меня дома ждет мама, а в прихожей ждут няня и Арапка!

— Отлично! — вскричал Жучок, — мы проводим тебя к ним. С почетом проводим, как подобает королеве.

— Да, да, проводим, проводим, — подхватили другие.

— Сережа! — между тем уже распоряжался Принц, — ты, как брат королевы, будь ее гофмаршалом. Вот тебе кочерга. Это твой гофмаршальский жезл. Ты подними его и иди вперед. Ты, Морозко, и ты, Грушин, вы самые высокие в классе, соедините руки и посадите на них Людочку. Жучок, я, Петух и все прочие берите линейки, привяжите к ним носовые платки, это будут знамена. Становитесь с ними в пары и идите по двое за носилками. А ты, Мартик, и ты, Сторк, вы такие тихони, что Пушка на вас не рассердится, если вас и поймает, берите тетрадки, сверните их трубочками и трубите вовсю. Поняли меня все? Ну, марш вперед!

Когда Принц выдумывал какую-нибудь затею, никому в голову не приходило ослушаться его. Он, к тому же, всегда говорил тоном настоящего командира, которому никто не посмел бы возражать. Вот почему все одиннадцать мальчиков мигом поступили под его команду. Двое рыцарей несли королеву, один представлял из себя гофмаршала, семь человек шли попарно, размахивая грязными носовыми платками (чистого, к сожалению, не нашлось ни у одного мальчика), а двое, самые лучшие ученики в классе — Сторк и Миллер — так старательно трубили в свои самодельные трубы, что грозили оглушить весь пансион.

Это странное шествие миновало коридор, рекреационный зал и вступило в коридор, направляясь к прихожей. Несколько человек старших пансионеров, желая повеселить Людочку, важно восседающую на руках ее рыцарей, примкнули к малышам и по временам оглашали громким ура стены пансиона.

Проходя мимо комнаты начальницы, мальчики было притихли, но внезапно появившаяся на пороге Пушка, увидя забавное зрелище, не могла удержаться от улыбки, и маленькие трубачи затрубили еще оглушительнее, а знаменщики еще неистовее замахали грязными платками, привязанными к линейкам.

— А знаешь, Сергун, она вовсе не такая злюка, как мы думали, — сказал старший знаменщик Принц гофмаршалу Сереже.

Гофмаршал только важно кивнул головою в знак согласия и еще выше поднял руку с жезлом — кочергою.

При виде стольких мальчиков и своей маленькой хозяйки на руках у двух высоких пансионеров, Арапка, несмотря на урезонивания Домны Исаевны, все еще державшей его за ошейник, завыл так, точно увидел не королеву с ее двенадцатью рыцарями, а целую дюжину кошек, которых считал своими злейшими врагами.

Няня зашикала на него изо всех сил, поторопилась снять торжествующую Людочку с рук ее новых приятелей и стала обувать ее в теплые гамаши и галоши. Через десять минут она была одета.

— Прощайте, королева! — кричали все двенадцать мальчиков, высыпая следом за Людочкой на площадку лестницы.

— Прощайте, рыцари! — важно отвечала Людочка и с улыбкой кивала своим новым друзьям.

И няня тоже кивала шалунам. Ей очень понравилось веселые и жизнерадостные товарищи ее ненаглядного Сереженьки, так приветливо принявшие сегодня его маленькую сестренку.

Только Арапка был недоволен приемом. Он всю дорогу скалил зубы и издавал тихое рычанье.

Очевидно, Арапка считал себя непонятым и неоцененным в достаточной мере своими новыми знакомыми.

* * *

Мартик Миллер, всегда тихий, стал еще молчаливее и грустнее.

— Что с тобой, Мартик? — спрашивали его товарищи.

Но Мартик ничего не отвечал на это, точно не слышал вопроса, и старался тотчас же заговорить о чем-нибудь другом. И Сережа замечал, что после таких расспросов Мартик становился еще печальнее и задумчивее. Сережа очень любил Мартика, немногим меньше Принца. Принцем он восхищался, преклонялся пред его храбростью, заразительной веселостью и добротой. Мартика же он жалел за то, что тот был постоянно грустный, точно у него всегда что-нибудь болело. А теперь Сережа вдвое жалел Мартика, видя, что тот грустит с каждым днем все сильнее и сильнее.