Ясунари Кавабата - Спящие красавицы

• Название: Спящие красавицы
• Автор: Ясунари Кавабата
• Издательство: Панорама
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-85220-197

Ясунари Кавабата (1899–1972) — один из крупнейших японских писателей, получивший в 1968 г. Нобелевскую премию за «писательское мастерство, которое с большим чувством выражает суть японского образа мышления». В книгу включены повести «Танцовщица из Идзу», «Озеро», роман «Старая столица». Публикуются также еще неизвестная широкому читателю повесть «Спящие красавицы» и рассказы. Перевод Нобелевской речи писателя «Красотой Японии рожденный» печатается в новой, более совершенной редакции.

---

Эгути не сразу признал помолвку младшей дочери, но в душе примирился с ней. О том, что оба юноши сильно поссорились из-за их дочери, родители узнали значительно позднее. Когда Эгути увез дочь в Киото и любовался там «камелией, роняющей лепестки», свадьба была уже совсем близко. Большая камелия наполнилась неясным гулом. Должно быть, гудел пчелиный рой.

Через два года после свадьбы младшая дочь родила мальчика. Ее муж, по-видимому, безумно любил ребенка. Когда по воскресеньям молодые супруги приезжали в гости к Эгути, дочь шла на кухню помочь матери, а ее муж умело поил ребенка молоком из бутылочки. Эгути пришел к выводу, что у молодых все устроилось наилучшим образом. Дочь, хотя и жила в Токио, после замужества редко показывалась в родном доме. Однажды, когда она приехала без мужа, Эгути спросил ее:

— Ну, как?

— Как? Я очень счастлива, — ответила она.

Разве так рассказывают родителям об отношениях в семье? А ведь женщина с таким характером, как у его младшей дочери, могла бы рассказать родителям побольше о своем муже, — размышлял Эгути, чувствуя какую-то неудовлетворенность и даже беспокойство. Однако дочь очень похорошела, расцвела, превратившись в привлекательную молодую женщину. И конечно, дело не только в физиологических причинах, они не могли бы вызвать столь яркого цветения, если бы ее душу омрачала тень. После рождения ребенка кожа младшей дочери Эгути стала такой чистой и светлой, словно тело ее омылось изнутри, характер ее стал спокойным и ровным.

Действительно ли в этом причина? Не потому ли в доме «спящих красавиц» в памяти Эгути, на глазах которого лежала ладонь девушки, всплыло видение цветущей «камелии, роняющей лепестки»? Безусловно, ни его дочь, ни спящая здесь девушка не могли сравниться красотой с той камелией. Однако красоту девушки невозможно познать, лишь разглядывая ее тело и спокойно лежа с ней рядом в постели, как мать лежит с ребенком. Они несравнимы — женщина и цветок камелии. С ладони девушки вглубь, под веки Эгути, струился поток жизни, мелодия жизни, а для старика это значит и возрождение к жизни. Рука лежала на веках Эгути довольно долго, он стал ощущать ее тяжесть, поэтому снял и опустил на постель.

Девушке некуда было деть левую руку, неудобно вытянутую на груди Эгути, она снова повернулась и теперь лежала вполоборота к нему. Обе руки она согнула перед грудью и сцепила пальцы, коснувшись груди Эгути. Они не были сложены ладонь к ладони, но казалось, что они сложены для молитвы. Для тихой молитвы. Эгути спрятал ее ладони в своих. Закрыл глаза, как будто и сам решил о чем-то помолиться. Однако, скорее всего, это была лишь печаль старого человека, коснувшегося рук спящей юной девушки.

Эгути услышал звук первых капель ночного дождя, падающих в тихое море. Едва уловимый далекий гул напоминал не то рокот зимнего грома, не то шум автомобиля. Эгути разъединил сцепленные пальцы девушки и, поочередно вытягивая их, стал внимательно разглядывать каждый, кроме большого. Ему захотелось взять в рот эти тонкие длинные пальцы. Интересно, что подумает девушка, когда, проснувшись утром, обнаружит на мизинце следы зубов и запекшуюся кровь? Эгути положил руку девушки вдоль туловища. Посмотрел на ее пышную грудь, на крупные, набухшие темные соски. Грудь ее слегка обвисала, и он попытался ее приподнять. Она была не такая теплая, как остальное тело девушки, разогретое электрическим одеялом. Эгути хотел прижаться лбом к ложбинке между грудями, но запах девушки остановил его. Он лег на живот, достал из-под подушки снотворное и выпил сразу две таблетки. В свое первое посещение он выпил сначала одну таблетку, и, лишь разбуженный дурным сном, принял вторую, убедившись, что это обыкновенное снотворное. Эгути быстро уснул.

Проснулся он от захлебывающихся громких рыданий девушки. То, что звучало, как плач, вдруг превратилось в смех, довольно продолжительный. Эгути положил руку ей на грудь и потряс ее.

— Это сон. Сон. Что тебе снится?

Девушка перестала смеяться, и наступившая тишина показалась Эгути зловещей. Однако снотворное действовало, Эгути успел только вытащить из-под подушки свои часы и взглянуть на них. Было половина четвертого. Старик прижался грудью к девушке, придвинул к себе ее бедра и погрузился в теплый сон.

Утром его опять разбудил голос женщины:

— Вы уже проснулись?

Эгути не ответил. Может быть, женщина приложила ухо к двери из криптомерии? Старик содрогнулся. От жара электрического одеяла девушка открыла плечи и одну руку вытянула над головой. Эгути накрыл ее одеялом.

— Вы проснулись?

Все так же не отвечая, Эгути спрятался с головой под одеяло. Грудь девушки коснулась его подбородка. Эгути вдруг словно воспламенился, крепко обнял девушку и притянул ее к себе, помогая себе даже ногами.

Женщина легонько стукнула в дверь несколько раз.

— Господин! Господин!

— Встаю. Сейчас. Уже одеваюсь. — Эгути показалось, что, если он не ответит, женщина откроет дверь и войдет в комнату.

В соседней комнате его уже ждали таз для умывания, зубная паста. Подавая завтрак, женщина спросила:

— Ну как, вам понравилась девушка? Правда, миленькая?

— Очень миленькая. Правда… — Эгути кивнул головой. — В котором часу она проснется?

— В котором часу? — переспросила женщина с отсутствующим видом.

— Нельзя ли мне остаться здесь, пока она не проснется?

— Нет, у нас это не разрешается, — и торопливо добавила: — Не разрешается никому, даже самым давним клиентам.

— Но она такая милая девочка.

— Ну, ну, к чему эти сантименты! Она ведь и не знает, что провела ночь с вами, поэтому вам нечего опасаться неприятностей.

— Но я-то ее помню. И если бы встретился с ней на улице…

— И что, вы бы ее окликнули? Пожалуйста, никогда этого не делайте. Ведь это преступление, не так ли?

— Преступление? — Эгути повторил слово, сказанное женщиной.

— Вот именно.

— Преступление?

— Оставьте свои бунтарские намерения, окружайте девушку заботой и лаской, но только спящую.

Старый Эгути хотел сказать, что он пока еще не до такой степени жалок и стар, но удержался.

— Что, ночью дождь шел? — спросил он.

— В самом деле? Я и не знала.

— Я слышал шум дождя.

За окном расстилалась морская гладь и легкие волны прибоя искрились в утреннем солнце.

ГЛАВА 3

В третий раз старый Эгути пришел в дом «спящих красавиц» через восемь дней после своего второго визита. Между первым и вторым визитами прошло полмесяца, теперь промежуток сократился вдвое.

Похоже, Эгути начал постепенно поддаваться чарам усыпленных девушек.

— Сегодняшняя девушка еще ученица, не знаю, понравится ли она вам, но вы уж потерпите, пожалуйста, — сказала женщина, наливая чай.

— Опять другая?

— Вы ведь позвонили, что придете, в самый последний момент, так что за неимением лучшей пришлось пригласить эту… Если вы хотите какую-то определенную девочку, то дайте мне знать дня за два, за три.

— Хорошо. Но что это значит, «девушка еще ученица»?

— Она у нас недавно, и совсем еще юная.

Эгути удивился.

— Она еще не привыкла и немного боялась, все просила усыпить ее вдвоем с какой-нибудь девушкой, но я не знала, будете ли вы против.

— Вдвоем? Мне безразлично, вдвоем так вдвоем. Но ведь девушка спит как мертвая и не может знать, страшно ей или нет.

— Да, верно, но она еще не привыкла, так что, пожалуйста, обращайтесь с ней понежнее.

— Да я ничего такого и не делаю.

— Я знаю.

— Ученица, — повторил про себя Эгути. Чего только не бывает на свете.

Женщина, как всегда, приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

— Уже спит. Прошу вас, — сказала она и вышла.

Эгути налил себе еще чашку зеленого чая и прилег, подперев голову рукой. Чувство холодной пустоты охватило его. Он с трудом поднялся и, тихонько открыв дверь, осмотрел таинственную бархатную комнату.

У «ученицы» было маленькое личико. Волосы ее были спутаны, как будто она только что расплела косу, и закрывали одну щеку; на другой щеке, касаясь губ, лежала ладонь левой руки, и от этого лицо ее казалось еще меньше. Во сне она была похожа на маленькую наивную девочку. Ладонь лежала тыльной стороной вверх, и ее край приходился чуть ниже глаза, свободно вытянутые пальцы спускались по щеке и закрывали губы. Длинный средний палец немного выступал вперед и касался подбородка. Правая рука лежала на отвороте одеяла, как бы легонько придерживая его пальцами. На ее лице не было никакой косметики. И не похоже, чтобы она вообще пользовалась косметикой.

Эгути лег рядом, стараясь не задеть девушки. Она даже не шелохнулась. Однако тепло ее тела, совсем иное, чем тепло электрического одеяла, окутало старика. Оно напоминало тепло детеныша какого-то дикого зверька. Возможно, такое чувство появилось у него от запаха ее волос и тела, но не только от этого.