Войтех Стеклач - Алеш и его друзья

• Название: Алеш и его друзья
• Автор: Войтех Стеклач
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1990
• ISBN: 5–08–001391–5

Веселая повесть о том, как ребята-шестиклассники выбирали вожака своей компании.

---

Подошла моя очередь. Я сказал, что не стоит терять надежду, мой орлиный взор высмотрел добычу — ржавые болты на вокзале.

«Боржик прав, — одобрительно кивнул головой Мирек. — Зачем нам макулатура, когда железо тяжелее и больше весит».

«Ну да, — обрадовался Алеш, — только как эти болты тащить в утиль?»

Ченда уверил нас, что это дело плевое, он привезет из дома коляску своей сестренки.

«Здорово! За дело!» — возликовал Мирек.

Мы приехали с коляской на вокзал и начали грузить болты. Никто не обратил на нас внимания, а весил каждый болт не менее полкило. Мы нагрузили коляску доверху, до самых белых кружавчиков, а Ченда все время прыгал вокруг и просил нас быть поосторожнее, чтобы не поцарапать коляску. До приемного пункта утильсырья, расположенного на холме за нашей школой, нам пришлось толкать коляску вчетвером. Когда мы пересекали трамвайную линию, коляска дребезжала и колесики у нее поскрипывали. Ченда, бледный, как мел, только затыкал уши.

«Что вы привезли!» — вытаращил на нас глаза мужчина, стоявший в приемном пункте у весов, потому что болтов ему не было видно, он видел только совершенно новую детскую коляску, которую мы, страшно кряхтя, толкали к весам.

Мы высыпали болты на весы, мужчина выписал квитанцию и похвалил нас, потому что болты весили шестьдесят килограммов. Потом он спросил, что мы предпочитаем: пять крон или лотерейный билет, ведь за килограмм железа платят восемь геллеров. Мы предпочли деньги, и Алеш, облизнувшись, предложил купить мороженое.

Мы заскочили в кондитерскую, и Ченда получил две порции мороженого — пусть не ревет из-за поцарапанной коляски. И тут Мирек сказал, что шестьдесят килограммов хоть и много, но болтов этих на вокзале завались и мы могли бы заработать на киношку и пойти вечером на комедию с Лорелом и Гарди[3]. Все были согласны, кроме Ченды, который все трясся из-за коляски, но в конце концов удалось его уломать.

Пришлось пообещать, что, кроме кино, ему останется и на эскимо. Так что в результате мы еще трижды возили коляску на приемный пункт. По нашему виду это было заметно. Мы вспотели и перемазались, и пришлось перед киношкой зайти к Миреку умыться. Заметно это было и по коляске — исцарапанной, с разъезжающимися колесиками, поврежденным верхом и кружавчиками.

Зато вечером была потеха. Мы хохотали над тощим Лорелом и толстым Гарди, а Ченда уплетал эскимо.

А в субботу в школе состоялось большое празднество. Первым делом директор сообщил по школьному радио, что запрещает всем ученикам ходить на Бубенский вокзал: какие-то хулиганы, оказывается, украли там болты для шпал; потом директор торжественно назвал лучший класс по сбору утильсырья — наш класс, а лучшие в классе сборщики — мы четверо. Каждый собрал по пятьдесят килограммов.

Мирослава Драбкова растроганно поблагодарила нас и сказала, что она рада — мы не обманули ее ожиданий.

Это было большое празднество, и сам директор вручил нам красный флажок. Все здорово радовались, кроме Ченды. Он получил дома изрядную взбучку из-за коляски, и ему запретили неделю выходить на улицу и месяц ходить в кино.

Пока я рассказывал историю с утильсырьем, мы с Руженкой дважды обошли квартал. Я поинтересовался — ничего себе история? Она согласно кивнула, а потом спросила, хотел бы я иметь тайну, потому что ее тайна — то, где она живет.

Я сказал, что у меня есть куча тайн, но я не против заиметь еще одну.

— Отлично! — обрадовалась Руженка. — Что, если завтра нам пойти в кино?

— Запросто! Но какая в том тайна?

— Такая, что об этом будешь знать только ты, а ребятам ничего не говори. Согласен?

Я был согласен.

— Тогда расстанемся на углу, и дай мне честное слово, что не пойдешь за мной следом.

Я дал честное слово, хотя как раз собирался пойти за Руженкой, только она, наверно, читала мои мысли и таким образом связала меня честным словом.

— Обещай три минуты простоять с закрытыми глазами.

Я обещал и принялся считать до ста восьмидесяти, а когда окончил счет, Руженки и след простыл, и я пошел домой.

— Что это у нашего парня такой глуповатый вид? — удивился отец.

— Может, у него есть тайна? — пошутила мама. — Может, он влюбился?

Я сделал вид, что разозлился — ничего я не влюбился, а родители смеялись, думая, что их догадка верна. Но это не так, хотя они и правы в том, что у меня есть тайна, даже две. Первая — завтра я пойду с Руженкой в киношку, а вторая — мне необходимо выяснить, где она живет.

3. КАК Я ПРОБИРАЛСЯ В «ГЛАЗ»

Учительница иногда объясняет нам иностранные или трудные слова, и тем самым мы расширяем свой кругозор, как говорит мама, которая уважает Мирославу Драбкову, потому что учительница умнее всех в нашем классе.

Некоторые слова, конечно, страшно трудные, и по ним пока еще сложно понять, что изменится, если мы приобретем жизненный опыт, повзрослеем и будем больше слушать учительницу. Все это как-то взаимосвязано, как — я сам не знаю, но так уверяют родители и учителя, так что за всю ахинею, которую я здесь излагаю, ответственность несу не я, а они.

Как-то раз мы решили пойти на фильм, на который дети не допускаются. Про фильм рассказал Ченда. Его старший брат Роман, посмотрев фильм, заявил, что он просто великолепный. Вот мы и договорились, что надо быть дураками, чтобы лишить себя такого великолепия.

«Конечно, — изрек Мирек, — проблема заключается в том, как нам попасть в кино, разве что на ходулях».

«На ходулях сразу видно, — возразил Алеш. — К тому же, представь себе, что у входа в кинотеатр начинается давка, тебя кто-нибудь толкает, ты теряешь равновесие и грохаешься».

«Ходули — это не то, — согласился я, — лучше бороду приклеить».

«Вот тогда тебя точно никто не узнает», — усмехнулся Мирек.

«Контролерша примет тебя за старичка».

«Между прочим, борода здорово меняет лицо человека», — заметил Ченда.

«Да только где нам ее взять?» — деловито осведомился Алеш.

«Можно одолжить в прокате или в театре», — предложил я.

«В таком случае кино нам влетит в копеечку», — решил Мирек.

«А у нас что, есть деньги?» — рассердился Ченда.

Поскольку знакомых в театре у нас не было, мне пришлось признать, что мое предложение глупое. Точнее сказать, не совсем удачное, но Ченда с Миреком и Алешем настаивали на том, что оно глупое, и я, не желая ссориться, вынужден был согласиться.

«А если нам пойти в кино совершенно нормально, обыкновенно, как все?» — сказал Мирек.

«Ты, Мирек, случаем, не чокнулся? — вздохнул Ченда. — На этот фильм дети не до-пус-ка-ют-ся, понятно?»

«И ничуть я не сдвинулся, — степенно ответил Мирек, — смотрите, по-моему, это очень просто. Мы идем порознь, чтобы не обращать на себя внимание. Затеряемся в толпе, сунем контролерше билет, в такой толчее она нас и не разглядит. Лучше всего встать за спиной какого-нибудь верзилы и быстренько протянуть билет».

«Ишь ты, — сказал Алеш, — а это годится. Даже если контролерша нас заметит, подумает, что мы пришли не сами по себе, а со взрослыми, и в этом есть большой смысл: не будет же она орать на нас или на наших родителей. Лучше всего пристроиться к какому-нибудь боксеру и идти с ним».

Ченда пожал плечами и сказал, что он согласен, а как я?

«Факт, — решил я. — Давайте попробуем, раз ничего лучшего придумать не можем».

Мирек неприязненно взглянул на меня — как я мог усомниться в его фантастической, выдающейся идее, но промолчал, потому что прекрасно знает: моя идея гораздо лучше его, только вот денег у нас нет, чтобы взять напрокат бороды и усы.

«А что это вообще за фильм? — спросил Алеш у Ченды. — Точно дети на него не допускаются? Может, Роману только так показалось?»

Ага, это нам и в голову не приходило.

«Обождите, он называется ужасно глупо, — начал вспоминать Ченда, — что-то вроде „Брака Безвы“. Братан говорил, жуткая потеха».

Мы с Алешем усомнились, что фильм с таким названием может быть выдающимся, но, едва мы заспорили с Чендой, Мирек вскочил и заявил, что речь, в сущности, идет не о фильме, а о нашей храбрости, даже мужестве, которое мы проявим, если попадем в кино, — жаль, если мы, как трусы, наплюем на его прекрасный план.

«Ну и ну, — оскорбился Алеш. — Ты же знаешь, никакие мы не трусы!»

«Ясно, — угрожающе поддержал я Алеша, — ты бы сильно просчитался, Миречек, если б думал нечто подобное…»

«Так что в кино мы идем», — сказал Мирек.

Все серьезно кивнули.

Купить билеты было несложно. Мирек встал в очередь у кассы, а мы трое тем временем разглядывали афиши. В большинстве случаев на них были изображены влюбленные. Это сразу было видно по тому, как они смотрели — будто их только что трахнули молотком по голове.

«Ну, первый раунд за нами, — произнес Мирек с чувством удовлетворения, когда принес билеты и роздал их. — Подождем, пока у входа соберется толпа. Но теперь мы друг с другом никак не связаны и встретимся только внутри кинотеатра».