Татьяна Луганцева - Силиконовое сердце

• Название: Силиконовое сердце
• Автор: Татьяна Луганцева
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-18923-8, 978-5-699-20289-8

В сонное царство одинокой старой девы Евы Дроздовой, прозябающей в бумажной рутине, врывается вихрь сумасшедших событий. Сначала в ее драгоценные «Жигули» иномарка с лысым бизнесменом за рулем, которого добрая Ева тут же тащит… в соседний морг — для оказания медицинской помощи. Затем вдруг обнаруживается сводный брат-красавчик и спонсирует Еве поездку в солнечную Болгарию. Но счастья нет — кругом лишь трупы, трупы, трупы… Даже лучшая подруга оказывается жуткой отравительницей. Не может быть, чтобы все эти убийства происходили просто так! — думает Ева. И действительно. Скоро ей становиться ясно: преступники, притворяющиеся друзьями, ищут что-то ценное. И ведь найдут — если Ева не переквалифицируется из старой девы в удалую сыщицу!..

---

— Вас, наверное, неправильно проинформировали. Здесь поблизости нет ни больниц, ни поликлиник, ни даже дежурных травмпунктов. За углом располагается медицинский институт. Но там не оказывают помощь, там только учат молодежь на врачей. Господи, что же мне с вами делать?! — взмолилась Ева, когда его тело все же вывалилось из машины и, сдерживая стон, повисло на Еве всей своей тяжестью. Мужчина оказался выше Евы на полголовы и весил килограммов девяносто, не меньше. Она согнулась под тяжестью безвольно обмякшего тела с лысой головой. Внезапно ее осенила одна мысль.

«Когда я уезжала с институтской стоянки, там, кажется, стоял старенький «Фольксваген» Евгения Ильича! А это означает… а это означает, что он снова ночует на кафедре!»

— Э… товарищ, — посмотрела на свою ношу Ева снизу вверх сквозь растрепанные светлые волосы, — у нас, кажется, есть шанс перевязать вас.

— И мы не можем не воспользоваться им… — кивнул головой мужчина и, скрипя зубами, опираясь на Еву, поплелся за угол к большому серому зданию медицинского института.

Глава 3

Сорокапятилетний Евгений Ильич являлся доцентом кафедры патологической анатомии, кандидатом наук, гением в своей области и просто хорошим, безотказным человеком. Он прекрасно относился к Еве, так как в свое время даже успел побывать у этой способной, серьезной студентки преподавателем, тогда еще совсем молодым и только начинающим свой путь. Евгений Ильич был наделен талантом врача. Причем врача с большой буквы, от бога. Когда Евгений еще учился в институте, кафедры просто рвали талантливого парня к себе в ординатуры и аспирантуры на части. Молодой человек выбрал хирургию. И несколько лет подряд в департамент здравоохранения района и города мешками присылались письма с благодарностями талантливому молодому хирургу, выполнявшему сложнейшие операции, спасшему не один десяток жизней. Бывалые хирурги только затылок почесывали. Откуда у парня такое профессиональное чутье и легкая рука? Евгений настолько аккуратно и малотравматично проводил операции, что его пациенты уже на третий день бегали по коридору и требовали выписку. У Евгения Постникова был самый аккуратный шов и самый низкий процент послеоперационных осложнений.

Но редко попадается яблочко совсем без червоточинки. Такой червоточинкой для Постникова стала сорокаградусная жидкость. Имел он к ней слабину. Дело даже не в том, что благодарные пациенты задаривали его бутылками дорогих виски и коньяков, ведь преподносили всем. Просто организм Евгения Ильича оказался очень слабым и благодатным для алкоголя. Со временем в ход, то есть в горло, пошло все — от дорогого коньяка до разбавленного медицинского спирта. Конечно, на таланте хирурга пристрастие Евгения Ильича долго не сказывалось никаким образом. Операции он проводил такие же успешные и такие же сложные. Только если раньше все знали, что, если заболевает какой-нибудь хирург, можно позвонить Евгению и тот с удовольствием выйдет на операцию любой сложности, подменяя коллегу, то теперь Евгению Постникову звонить абсолютно бесполезно. Он уходил в запой на все сутки, которые не дежурил, приводя себя в человеческий вид только к следующей смене. Евгений начинал пить сразу же после операции, не дожидаясь даже конца трудового дня. Постников был по натуре очень добрым и ответственным человеком. Он знал о своей пагубной страсти и больше всего на свете боялся навредить кому-нибудь из пациентов. И вот как-то раз Евгений уловил полный ужаса и жалости взгляд молоденькой медсестры, когда она заметила, как у него задрожали руки, пока она лила ему спирт на перчатки в стерилизационных целях. Постников в этот же день после успешно завершенной операции подал заявление об увольнении. На все уговоры коллег остаться он отвечал категорическим отказом:

— Дальнейшее мое пребывание в качестве врача становится опасным для жизни пациентов!

Коллектив собрал ему деньги на дорогостоящее лечение в современной наркологической клинике. Однако принять дар Евгений Ильич отказался, так как считал свой организм настолько проспиртованным, что спасать его бесполезно и не надо нести материальные затраты на заведомо проигрышное дело.

Тогда родной институт вспомнил о своем легендарном ученике и предложил ему место патологоанатома на кафедре. Евгений с радостью согласился, так как понимал, что мертвым пациентам он уже ничем навредить не сможет. Он с удовольствием изучил новую для себя отрасль, с увлечением стал передавать знания студентам, которые любили его, чувствуя его человечность и высокий профессионализм. Одним словом, талант пропить трудно, хотя и возможно… Евгений Ильич и патологоанатомом сделался классным. Любое вскрытие проводил грамотно и всегда четко устанавливал причину смерти. К нему обращались даже из моргов и из городской судмедэкспертизы, когда не справлялись сами с возникшей проблемой, и даже звали его к себе на работу. Но Евгений оставался верен приютившей его кафедре и своим студентам. Многие ребята, мечтавшие стать хирургами, приходили к нему в анатомичку и просили передать им его мастерство, научить делать красивый аккуратный шов, так как легенды о талантливом хирурге все еще ходили среди педсостава. Постников не отказывал ни одному из них, обучая студентов шить прямо на трупах. Анатомию человека он знал в совершенстве. Одно время, воодушевленный сменой деятельности и признанием студентов, Евгений стал значительно меньше пить, защитил диссертацию, написал массу методических пособий для кафедры и рекомендаций для студентов, изготовил препараты для анатомического музея и микроскопические препараты. Но вскоре заболевание взяло над ним вверх, одержав окончательную победу. Евгений Ильич начал ссориться с уставшей от его запоев женой, что в конечном итоге привело к разводу. Правда, жить они остались в общей квартире, за неимением возможности разъехаться. Дочку свою Евгений просто обожал, но в последнее время стыдился смотреть ей в глаза, пребывая дома в пьяном состоянии. Поэтому все чаще оставался на кафедре на ночь. Пока что руководство института и на этот факт закрывало глаза, по достоинству оценивая его профессионализм.

Здание анатомички, как называли ее студенты-медики, стояло во дворе института и несколько на отшибе, так как заодно являлось моргом, а другие кафедры не хотели пропитаться насквозь запахом формалина. Попрощавшись с заключительной группой студентов, увлекшейся рассказом Евгения Ильича об изменениях в органах человека, страдающего прогрессирующей формой диабета, Евгений выпил «чекушку» водки, припасенной в шкафу, а за ней и вторую. Когда изображение поплыло у него перед глазами, патологоанатом понял, что сегодня он домой не явится и не сядет за руль автомобиля. Постников выпил чая с хлебом и консервированными шпротами, затем спустился в подвал, где в одном из патологоанатомических отсеков располагались трупы. Двое из них все еще лежали на столах, так как Евгений еще не завершил над ними процесс вскрытия и исследования. В другой комнате располагалась препараторская, где готовились и заспиртовывались в банках новые препараты для студентов. В третьей комнате, рядом с железной ржавой раковиной и старым, выкрашенным масляной краской шкафом, стояла раскладушка Евгения.

Он снял свой костюм, аккуратно повесил его на плечики, чтобы тот не помялся и чтобы завтра встретить студентов как ни в чем не бывало, бодрым и опрятным, словно только что приехал из дома. Евгений снял ботинки и носки, предварительно их понюхав и решив, что еще пару дней можно не стирать, и лег, накрывшись старым шерстяным одеялом в крупную клетку без пододеяльника. Дело в том, что, кроме как спать, делать в этой каморке было нечего. Даже окно в ней наглухо заколотили листами фанеры, спасаясь от назойливых любопытствующих, которые прорывались в анатомичку медицинского института «посмотреть мертвецов». Наиболее нервные и чувствительные особы теряли сознание, разбивая лбы и носы об асфальт или стены. Сотрудникам кафедры надоело бегать вокруг здания с бинтами и нашатырем, и они, не долго думая, заколотили в подвальном помещении все окна, а на первом и втором этажах закрыли обзор плотными жалюзи.

Евгений свернулся калачиком и погрузился в сон. Принятый на грудь алкоголь приятно раскачивал его сознание на волнах, пока резкие, противные удары не вернули его к обыденной действительности. Евгений открыл глаза и даже не сразу понял в кромешной темноте, что кто-то что есть силы барабанит в фанерное окно.

«Совсем ополоумели, — подумал он, — уже ломятся фанеру выбить, лишь бы только на труп поглазеть! Что за народ!? Небось опять наркоманы обкуренные! Вот я им сейчас покажу!»

Он встал, надел ботинки на босу ногу, включил тусклый свет и пошел, ругаясь, открывать дверь. Собираясь заодно припугнуть хулиганов, взял со стола отрезанную у трупа конечность. Евгений Ильич поднял щеколду и выглянул наружу, протягивая вперед окоченелую руку.