Вальтер Скотт - Певерил Пик

• Название: Певерил Пик
• Автор: Вальтер Скотт
• Жанр: Исторические приключения

События, о которых рассказывается в романе, происходят в Англии в эпоху реставрации Стюартов, начиная со вступления на престол Карла II в 1660 году и кончая так называемым папистским заговором 1678 года.

---

— До каких пор, Алиса? Осудите меня на любую разлуку, какой требует ваша суровость, но только не на вечную. Скажите мне: уйди на много лет, но воротись, когда эти годы пройдут, и, как бы медленно и тоскливо ни тянулись они, всё же мысль, что когда-нибудь им наступит конец, поможет мне пережить это время. Умоляю вас, Алиса, назначьте этот срок, скажите, до каких пор?

— До тех пор, пока вы не сможете думать обо мне только как о сестре и друге.

— Это приговор на вечное изгнание! — возразил Джулиан. — Вам кажется, что вы назначили срок, но при этом вы ставите условие, которое невозможно выполнить.

— Почему невозможно? — убеждала его Алиса. — Разве мы не были счастливее, пока вы не сорвали маску со своего лица и завесу с моих глупых глаз? Ведь мы радостно встречались, весело проводили время и с лёгким сердцем расставались, потому что не нарушали свой долг и нам не в чем было себя упрекать. Верните это блаженное неведение, и у вас не будет причин называть меня жестокой. Но коль скоро вы строите призрачные планы и произносите такие безумные и страстные речи, не сердитесь на меня, если я скажу вам, что, поскольку Дебора обманула возложенное на неё доверие и не может оградить меня от преследования, я непременно напишу отцу, чтобы он нашел мне другое жилище, а пока перееду к тетушке в Кёрк Трох.

Выслушайте меня, безжалостная Алиса, выслушайте меня, и вы увидите, как безгранична моя преданность и готовность вам повиноваться! — сказал Певерил. — Вы говорите, что были счастливы, когда мы не касались таких предметов. Что ж, я готов подавить свои чувства, чтобы вернуть это счастливое время. Я буду видеться, гулять и читать с вами — но лишь как брат с сестрою или друг; мысли, которые я стану лелеять — будь то мысли надежды или отчаяния, не облекутся в слова и потому не смогут вас обидеть; Дебора всегда будет с вами, и её присутствие предотвратит даже малейший намек на то, что может быть вам неприятно; только не считайте за преступление эти мысли — они составляют драгоценнейшую часть моей жизни; поверьте, было бы великодушнее лишить меня жизни совсем.

— Вы говорите это в порыве страсти, Джулиан, — отвечала Алиса. — То, что нам неприятно, себялюбие и упрямство стараются представить невозможным. Я не доверяю вашим планам, вашей решимости и ещё менее покровительству Деборы. До тех пор, пока вы честно и открыто не откажетесь от желаний, о которых недавно говорили, мы должны оставаться чужими; если вы даже способны отказаться от них сию минуту, всё равно нам лучше расстаться надолго. Ради бога, пусть это будет поскорее — быть может, теперь уже поздно: мне кажется, я слышу шум.

— Это Дебора, — отвечал Джулиан. — Не бойтесь, Алиса, мы в полной безопасности.

— Я не знаю, о чём вы говорите, — сказала Алиса, — мне нечего скрывать. Я не искала этой встречи, напротив, избегала её, сколько могла, а теперь желаю, чтобы она поскорее кончилась.

— Но почему, Алиса? Ведь вы же сами говорите, что она будет последней. Зачем ускорять ход часов, когда и без того песок сыплется так быстро? Даже палач позволяет своим жертвам дочитать молитвы на эшафоте. И разве вы не видите — я буду рассуждать так хладнокровно, как вы можете только пожелать, — разве вы не видите, что нарушаете своё слово и отнимаете надежду, которую сами же мне подали?

— Какую надежду я вам подала, Джулиан? Какое слово нарушила? — воскликнула Алиса. — Вы сами строили воздушные замки, а теперь обвиняете меня в разрушении того, что никогда не имело под собою оснований. Пощадите себя, Джулиан, пощадите меня — из жалости к нам обоим уходите и не возвращайтесь до тех пор, пока не станете рассудительнее.

— Рассудительнее! — вскричал Джулиан. — Это вы, Алиса, хотите совершенно лишить меня рассудка. Разве вы не говорили, что, если наши родители будут согласны, вы не станете противиться моему предложению?

— Нет, нет и нет! — с горячностью возразила Алиса, заливаясь краской. — Я этого не говорила, Джулиан; это ваша необузданная фантазия истолковала таким образом моё молчание и замешательство.

Значит, вы этого не говорите? — произнес Джулиан, — Значит, если я преодолею все препятствия, я встречу ещё одно в жестоком и каменном сердце, которое презрением и равнодушном отвечает на самую искреннюю и горячую привязанность? Неужто Алиса Бриджнорт говорит такие слова Джулиану Певерилу? — добавил он с глубоким чувством.

— Да что вы, Джулиан, — чуть не плача отвечала девушка. — Я этого не говорю, я ничего не говорю, да я и не могу сказать, как поступлю в том случае, которого никогда не будет. Право, Джулиан, вы не должны так настаивать. Я желаю вам только добра, так почему же вы заставляете беззащитную девушку сказать или сделать то, что унизит её в собственных глазах, — признаться в любви к человеку, с которым судьба разлучила её навсегда? Невеликодушно, жестоко добиваться удовлетворения своего самолюбия ценою всех моих чувств.

— Ваших слов достаточно, чтобы осудить мою настойчивость, Алиса, — со сверкающими глазами сказал Джулиан. — Я не стану больше ничего от вас требовать. Но вы преувеличиваете препятствия, которые лежат между нами, — они исчезнут, они должны исчезнуть!

— Это вы уже говорили раньше, — возразила Алиса, — и из вашего рассказа видно, насколько это вероятно. Вы не смели даже заикнуться об этом перед вашим отцом — так как же вы осмелитесь говорить с моим?

— Скоро вы сможете судить об этом сами. Майор Бриджнорт, как говорила мне матушка, человек достойный и почтенный. Я напомню ему, что заботам моей матери он обязан драгоценнейшим сокровищем и утешением своей жизни, и спрошу, справедливо ли в награду за это лишить её единственного сына. Скажите мне только, где найти его, Алиса, и вы увидите, побоюсь ли я обратиться к нему со своею просьбой.

— Увы! — отвечала Алиса. — Как вы знаете, мне неизвестно, где живет мой отец. Сколько раз я умоляла позволить мне разделить его одиночество, его таинственные странствия! Но мне дано бывать в его обществе лишь в те редкие дни, когда он навещает этот дом. А ведь я, наверное, могла бы хоть немного рассеять его печаль.

— Мы оба могли бы что-нибудь сделать, — сказал Поверил. — Как охотно я помог бы вам исполнить эту приятную обязанность! Все старые обиды должны быть преданы забвению, все старые привязанности возрождены вновь. Предубеждения моего отца — это предубеждения англичанина: они хоть и сильны, но их можно поколебать доводами рассудка. Скажите только, где майор Бриджнорт, а всё остальное предоставьте мне; или по крайней мере откройте, куда вы посылаете ему письма, и я тотчас же отправлюсь его разыскивать.

— Умоляю вас, не делайте этого, — возразила Алиса, — он и без того убит горем; что он подумает, если я соглашусь на предложение, которое может лишь ещё больше его огорчить? Притом, если б я даже хотела, я не могла бы сказать вам, где его найти. Время от времени я пишу ему через мою тетушку, миссис Кристиан, но адреса его я не знаю.

— Тогда, клянусь богом, я дождусь его приезда на этот остров и в этот дом, и, прежде чем он заключит вас в свои объятия, он даст ответ на моё предложение.

— В таком случае требуйте ответа сейчас, — раздался голос за дверью, которая в ту же минуту медленно отворилась, — требуйте ответа сейчас, ибо перед вами Ралф Бриджнорт.

С этими словами майор спокойным и размеренным шагом вошел в залу, снял свою широкополую шляпу и, остановившись посредине комнаты, устремил на дочь и Джулиана Певерила пристальный и пронизывающий взгляд.

— Отец! — пролепетала Алиса, пораженная и насмерть перепуганная его внезапным появлением в такую минуту. — Отец, я не виновата!

— Об этом мы поговорим после, Алиса, — отвечал Бриджнорт, — а теперь ступай в свою комнату: я должен без тебя побеседовать с этим молодым человеком.

— Право, отец, поверьте, — сказала Алиса, встревоженная намеком, который, по её мнению, заключался в этих словах, — Джулиан тоже не виноват! Мы встретились с ним случайно, по воле судьбы! — Потом, внезапно бросившись на шею отца, она проговорила: — О, не обижайте его, он не сделал ничего дурного! Отец, вы всегда были рассудительны, кротки и набожны…

— А почему бы мне не остаться таковым, Алиса? — спросил Бриджнорт, поднимая дочь, которая в страстной мольбе упала к его ногам. — Разве тебе известна причина, которая может до такой степени воспламенить мой гнев на этого молодого человека, что рассудок и вера не в состоянии будут его обуздать? Ступай, ступай в свою комнату. Успокойся, научись владеть своими чувствами и дай мне самому поговорить с этим упрямым юношей.

Алиса встала и, опустив глаза, медленно вышла из комнаты. Джулиан провожал её взглядом до тех пор, пока последняя складка её платья не скрылась за дверью, затем взглянул на майора Бриджнорта и тотчас же потупил взор. Майор продолжал молча его рассматривать; лицо его было печально и даже сурово, но в нём не было ни волнения, ни досады. Он указал Джулиану на стул, сам сел и начал следующую речь: