Алекс и Ангелина Змаевы - Туман над тропами

• Название: Туман над тропами
• Автор: Алекс и Ангелина Змаевы
• Издательство: writercenter.ru
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012

Каждый создает вокруг себя свой собственный мир. В нем человек отражает самого себя, устанавливает принципы добра и зла, ориентиры и календари. Для многих свой мир весьма компактен (любимое кресло и столик возле него), а иногда — расширяется, включая в себя заметно большее пространство, других людей и даже города и страны. Особенно много неожиданностей случается, когда на дворе стоит «эпоха перемен». А уж если это не просто перемены, а один из великих переломов истории, когда личность начинает осознавать себя, выделяя из рода… Но героине мало интереса в том, как назовут ее время потомки, она просто строит мир для себя. Как умеет…

Лицензия: Creative Commons BY-ND.

---

— Быстрый, а что с Толстым Бревном?

— Он мертв.

— А Великая?

— Спит. Вон, рядом с тобой.

— Что-о-о?! — поворачиваю голову: в соседнем гамаке спит жена. Все как обычно. О чем это он? — А ну расскажи толком, — требую я. Парень чешет в затылке и начинает:

— Ну… когда ты упал и пошел на тропы предков, Большое Бревно праздновал победу. А утром Пума… ну, то есть… ну, значит, она объявила, — он набрал воздуха побольше и решительно выпалил: — "право Великой как Крадущаяся Марги, говорящая с Туманной", и вызвала Бревна на поединок. Ну и вот… Бревно мертв, Великая спит, а ты вернулся с троп предков. — Тут неожиданная идея изменила голос молодого охотника: — Значит, ты тоже Великий? Да?

— Нет, — ну и новости, — нет, Быстрый, я не сам вернулся. Меня позвали.

— А, да, она же вечером с тобой что-то делала, вот и вернула. Как же я сразу не догадался?

— Ладно, дай еще воды и можешь идти. Не надо больше здесь присматривать.

Не надо. Присматривать не надо. Повторяю сам себе, наблюдая, как за Быстрым закрывается дверь хижины и слушая его удаляющиеся шаги по трапу. Мне сейчас надо опомниться от упавшего тяжелым Ночным Голосом известия. Надо подумать, помолчать, понять случившееся. Жена спит тихо как птичка… Хотя разве она теперь жена мне? Великая… Навалилось удушье, дрожь, онемели губы, и я услышал собственный сдавленный стон, как сквозь воду.

Нет, я понимаю, все случившееся очень хорошо, неслыханно хорошо. Пришелец от Кайманов мертв, я жив, да еще и Великая — в нашем племени. Волкам можно расширять свое влияние за пределы этого леса. Но вот что теперь делать мне? Как от предков заведено, в племени две власти: вождь — от троп леса, и шаман — от троп духов. И не должно быть двум шаманам, говорящим с разными покровителями.

Как Рыжий Волк посмеет указывать своему племени, если рядом стоит Голос старейшей? Почему и уходят из племен Великие, где бы ни объявились, и живут сами по себе. В заботе и почете, но отдельно. Но ведь она не может уйти: надо заботиться о дочке, да и сама она, как женщина, голодна, я бы сказал. Голодна… по телу пополз холод липкого страха, а дыхание пресеклось. А если она захочет меня как мужа? Отказать, ибо больше не жена? Отказать — говорящей со Старейшей? Или… лечь с нею? Тело непроизвольно дернулось в судороге, представив, как я вхожу в свою бывшую жену — а из ее глаз на меня смотрит Туманная Анаконда. Главное свойство Великих шаманов — покровители смотрят их глазами и… чувствуют их телом. Волосы на голове зашевелились.

Нет, не только ужас, еще и ветерок, залетевший в открытую дверь хижины. Открытую? Кто это опять заходит к шаману, как к себе?

— Что ты здесь делаешь?

Негромко откашлялся:

— Хм… пришел, потому что ты захочешь со мной поговорить.

— Я захочу? — Голос незнаком. — Кто ты такой?

— Друг Крадущейся.

— А-а-а… с острова, — соображаю я. — И ее мужчина? Пришел за ней? Так она теперь Великая.

— Я знаю.

— Вот как. И зачем тогда пришел?

Хмыкает невнятно что-то вроде "сказал уже", терпеливо повторяет:

— Ты захочешь со мной поговорить.

— "Захочу", "знал"… Погоди, ты — Видящий Тропы?

— Да. Только не очень хороший. Одно вижу, все прочее в тумане.

— Ха! Насмешил. Все не видит никто, даже для Старейших духов тропы грядущего часто в тумане. Но скажи мне, Видящий, не пожелавший назваться, останется ли Великая в племени Волков или уйдет жить отдельно?

— Она уйдет жить на остров.

— Ты уговоришь?

— Не потребуется. Там место силы ее истинного покровителя, оно само призовет ее.

— Истинного покровителя? Туманной Анаконды? Ну да, там же ее логово…

— Нет, говорящий с Рыжим Волком. Туманная только помогала ей, а истинный покровитель молчал до срока. Это отец Туманной, проснувшийся Старейший Время. Мы нашли и расчистили его место силы и оно ждет свою говорящую. Я пришел еще затем, чтобы ты сказал ей об этом.

Оборвав разговор, странный посетитель растворился в ночи, только скрипнула закрывающаяся дверь. То ли был, то ли не было. Здесь, на грани между сном и ночью, тропы леса сходятся с тропами духов. И кто знает, по какой из троп пришел этот "друг Крадущейся". Но где бы ни сказаны слова, я чувствовал их силу, силу истины.

В соседнем гамаке завозилась Пума… нет, Крадущаяся Марги, говорящая с Временем. Теперь я понял, почему я почти полный круг жил с ней как с женщиной и все еще цел и в рассудке. Если ее покровитель спал все это время, то мне очень повезло, очень. Но как смотреть ей в глаза теперь? Младший зверь всегда отводит взгляд перед старшим. И мне теперь подобает смотреть только в землю. Скорей бы Великая ушла на свой остров: чем дольше говорящий с духами племени станет разглядывать пальцы на ногах своей прежней жены, тем сложнее ему придется потом. Какая все-таки скользкая тропа мне выпала. Рыжий Волк, за что? Только было собралась нормальная семья, а тут такое.

Прости, покровитель, я напрасно тебе жалуюсь; тобой, как и мною, похоже, играют старейшие. А обратиться к ним я не могу. Разве что Марги попросить, только не уверен, что хочу услышать ответ. Стоит ли обращать на себя пристальное внимание старейших? Нет. Лучше бы они о Волках вообще позабыли.

Марги

8 день 11 луны 10904 круга от н.м.

Сквозь шум прибоя смутно различаю чьи-то голоса, прислушиваюсь, не открывая глаз. Один — Вой, точно. А с кем он говорит… Сучок? Мои мужчины, почему-то вместе. Не может такого быть, наверное, я сплю. Сплю, да. Пила Воду Духов в убойных дозах. Сознание куда-то плывет. Густой, плотный воздух. Чувствую, будто стою на мостике из бревен, у ног стелется туман. Зачем я здесь? Не знаю. Но если во сне под ногами мостик, наверное, по нему надо пойти. Пойдем? Пойдем.

Мостик плавно переходит в настил, гать над болотом из таких же крупных бревен, местами закрепленных за гигантские деревья с тревожащим запахом. Ни на острове, ни у волков такого места нет. Иду дальше, вот и сухой берег. Утоптанная тропинка, извиваясь, ведет вверх к скалам. Здесь меня встречают. Высохший, абсолютно лысый старик с необычно светлыми неподвижными глазами опирается на посох, к верхнему концу которого привязана костяная пластина. Присмотревшись, узнаю кусок черепа каймана — глазницы и часть челюсти. М-да… впечатляет. В сочетании с хозяином особенно.

Старик делает шаг в сторону от тропинки и усаживается на ствол поваленного дерева. Молча указывает место рядом. Сажусь. Молчание клубится туманом. Сон, конечно, мой, но сюда я зачем-то же пришла?

— Приветствую, Пума. Или… — он усмехается, — Марги? — густой и красивый голос неожиданно слышать из такого… иссякшего источника.

— Все-таки снова Марги, — вот так, прошлое к прошлому. Возврата все равно нет. — Но откуда ты знаешь мое имя? И кто ты такой?

— Вопросы, вопросы. Молодежь. Эх. Откуда знаю? Да я многое знаю, и за волками наблюдаю давно. Кайманы зовут меня Замшелый Пень. И считают Великим Шаманом. Так что мы с тобой по одним тропам ходим — не могли не встретиться. Когда Толстое Бревно пошел к Волкам вызывать твоего Воя на поединок, я заподозрил, что ты ввяжешься, и ждал тебя здесь, во сне. Только думал, ты не допустишь его поединка с Воем, и вызовешь Толстое Бревно первой. Зачем мужа подставила, девочка? А если бы не успела вылечить?

— Я… промешкала.

— Не хотела, чтобы муж ушел от тебя? Не говорила ему, что осталась шаманкой?

— Откуда ты… а впрочем, какая разница?

— Действительно, никакой. Ты использовала сок красной лианы?

На миг замираю от ужаса. Сок красной лианы — основной компонент противоядия. Поединок был нечестным и он об этом знает. И что теперь? Но отвечать надо, и скрываться нет смысла — очень легко проверить и "повторить".

— Не только…

— Собрала свой состав? Молодец, девочка. Я так и предполагал. Сок действует, если принять его заранее, но Воя им одним было не спасти. Хотя большинство из Великих обходятся только соком.

Он меня похвалил? Мне не показалось? Точно сплю. Что такое говорит этот человек?

— То есть как? Все Великие используют… Но почему никто не знает об этом?

— Ах, девочка, девочка… Ответь мне сама, что нужно, чтобы прийти к мысли использовать противоядие перед поединком?

Я задумалась.

— Наверно… очень хотеть победить?

— Ну да, ну да. Покажи мне шамана, который не хочет победить. Нет, Марги. Чтобы искать противоядие, надо понять, что Вода Духов — яд.

— … и что духи никого не судят?

— Или судят, но не так, как принято считать.

Замшелый развязал шнурок на поясе и, сняв юбку, расправил ее у себя на коленях. Затем, глядя мне в глаза, провел узловатым пальцем по разноцветным волокнам.

— Вот, смотри: узор на лицевой стороне, это "вода духов", поединки голосов духов, духи-покровители. А вот, — он быстрым движением перевернул ткань, — изнанка. Здесь у нас красная лиана, яды и противоядия. Но все вместе — одно плетение. Великим шаманом становится тот, кто может помнить обе стороны плетения одновременно. Никогда мы не знаем всего о каждой из сторон. Иногда мы знаем лицевую сторону и надо догадаться, как сплести к ней изнанку. А иногда нам известно только плетение изнанки, и надо понять, в какой обряд оно должно превратиться.