Вера Кауи - Путь к счастью

• Название: Путь к счастью
• Автор: Вера Кауи
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-302-0

«Путь к счастью» — последний бестселлер одной из самых известных и популярных английских писательниц, Веры Кауи. Героиня этого романа голливудская звезда Мэгги Кендал, не желая терять популярность, решается осуществить дерзкий план.

В ее прошлом есть тщательно скрываемые страницы, но ради своей карьеры Мэгги идет на все, она готова рискнуть даже своей репутацией. Но результат ее действий оказывается неожиданным…

---

Сколько раз она становилась свидетелем подобных акций. Матери, полагающие, что было бы очень здорово найти оставленных некогда детей, будто это утраченная собственность, терялись, когда дело доходило до последнего решительного шага. Чтобы решиться на то, чтобы изменить жизнь, надо желать этого со страстью, способной горы двигать. Такой страстью обладала шестнадцатилетняя Мэри Маргарет. Теперь от нее остались лишь слабые отблески. Нет не дочь ей нужна, решила леди Дэвис. Она ищет саму себя. Где-то когда-то Мэгги Кендал и Мэри Маргарет разошлись, отделились друг от друга, и она сама не знает, кто же она теперь. Отсюда и вся ее неуверенность.

— Мне кажется, ты упускаешь из виду одну важную вещь, — заговорила леди Дэвис. — А именно то, что родила здоровенькую восьмифунтовую девочку Мэри Маргарет Хорсфилд. И именно Мэри Маргарет Хорсфилд подъехала только что к моему дому. И встретиться со своей дочерью ты должна как Мэри Маргарет Хорсфилд, поскольку отказалась от ребенка именно она. Если, конечно, до этого дойдет.

Мэгги не отрываясь смотрела на старую женщину.

— По-моему, ты неправильно оцениваешь ситуацию. Мэгги Кендал не имеет к этому делу ни малейшего отношения. Только Мэри Маргарет Хорсфилд. Это твои корни.

— Но я обрубила их давным-давно.

— Не целиком. Они уходят очень глубоко. И если ты захочешь, ты их обретешь.

Мэгги промолчала.

— Ты ни разу не была дома, с тех пор как сбежала оттуда?

— Это Рини сказала вам, что я сбежала?

Леди Дэвис улыбнулась.

— Да нет, она и не догадывалась об этом. Она, простая душа, верила каждому твоему слову. А ты даже тогда была прекрасной актрисой. Но я много имела дела с беглянками. Я узнаю их по взглядам, случайным обмолвкам, ненужной лжи. О, я нисколько не сомневаюсь в том, что у тебя были серьезные причины уйти из дому, но все же самого факта это не меняет. — Она помолчала. — Возможно, — добавила она, — ты до сих пор бежишь и бежишь.

Мэгги вскинула голову, но черные глаза продолжали в упор смотреть на нее.

— Подумай об этом хорошенько, — продолжила леди Дэвис. — Тот жестокий опыт, который ты получила в шестнадцать лет, так просто с плеч не скинешь. Через три десятка лет твоя жизнь достигла точки, где — во всяком случае, когда речь идет о женщинах — она меняется безвозвратно. Ты, наверное, сама знаешь об этом, хотя бы подсознательно. Сколько тебе? Сорок пять? Этот возраст не зря называют климактерическим. Высшая точка.

Мэгги смущенно рассмеялась.

— Да, вы не случайно так успешно занимались своим делом.

— Я училась на медсестру, когда это ремесло было совсем не похоже на сегодняшнее, когда все отдано машинам. Тогда медсестра была непосредственно связана с пациентом, безотлучно находилась при нем целыми сутками. Я многого нагляделась, видела людей в их самых низменных проявлениях. Когда я завела свою детскую «ферму», мне пришлось познакомиться с еще более потрясающими типами человеческого поведения. Сегодня, когда я прикована к своей коляске, я читаю газеты, смотрю телевизор и убеждаюсь, что человеческая порода не изменилась. И никогда не изменится. Пока существуют люди на земле. И наблюдать за этим очень забавно. — Она улыбнулась. — А теперь, в честь нашей встречи… передай-ка мне этот колокольчик.

Когда Мэгги вошла в гостиную на Саут-стрит, Конни с облечением сказала:

— Слава Богу! Звонил Барт. Приедет вечером. С адресом. А ты где была?

— Навещала старого друга. Теперь хочу повидать еще одного.

— Но ты разве не слышала? Барт возвращается! Ты с утра на стенку лезла из-за того, что его нет, а теперь, когда он на пути сюда, собираешься уезжать. В чем дело?

— Мне надо кое с кем повидаться, прежде чем я встречусь с Бартом.

— Но, насколько я знаю, он как раз выслеживал персону, которую ты хотела видеть?

— Объясню потом.

— И когда же?

— Пока не знаю. Но завтра вечером у меня спектакль, так что долго ждать не заставлю. Я позвоню тебе.

— Надеюсь.

Мэгги попросила Конни вызвать такси и через двадцать минут уехала.

В половине пятого поезд, на котором ехала Мэгги, прибыл в Лидс. Такси дожидалось ее возле вокзала. У входа в здание она купила охапку цветов и села в машину, велев ехать в Йетли.

Со времени похорон Мэгги помнила, что могила Грейс Кендал и ее родителей находилась в старой части кладбища, у стены, под черным гранитом, на котором были выгравированы имена всех троих. Грейс Амелия Кендал. 1922–1982. Внизу было написано: «Их соединила смерть».

Как хорошо верить в такие вещи, подумала Мэгги. Многие считают смерть началом новой, настоящей жизни. Но я уверена, что наша земная жизнь — единственная и последняя, и все, что мы успеем в ней, с нами и пребудет, и никакой другой жизни в обмен на добродетельное поведение не последует.

Цветы Мэгги положила прямо на могильный камень. Она купила несколько букетов роз, гвоздик, ирисов, маргариток, тюльпанов, и их пестрота торжествовала над чернотой могильной плиты. В школе мисс Кендал всегда ставила цветы в вазочку на столе. Ее любимыми цветами были фрезии, но сейчас для них был не сезон.

Отступив на шаг назад, Мэгги чуть не упала, наткнувшись на старика, который стоял позади нее.

— Простите, я не видела вас.

— Да-да, вы задумались. — Он кивнул на могилу. — Вы, наверное, были ее ученицей?

Старик говорил с местным акцентом. Она вспомнила свое детство. Когда-то и она так говорила.

— Да.

— Хорошая она была, Грейс Кендал. Двух моих дочек учила.

Старик был очень почтенного возраста, почти такой же старый, как деревья над могилами, и такой же согнутый. Он был похож на садового гнома, побитого жизнью и утратившего свою яркость. Он тяжело опирался на резную палку. Выцветшие голубые глаза, огромные и круглые, как у совы, за толстыми стеклами очков, с добрым любопытством смотрели из-под козырька на Мэгги.

— Нечасто доводится видеть людей возле этой могилы, — сказал он. — Некому особо приходить — кто разъехался, а кто сам тут покоится неподалеку. — Он откашлялся. — Я пришел на женину могилу, но как прихожу сюда, обязательно заглядываю и на могилу Кендалов. И к другим захожу, кого знал. Да, Грейси Кендал была такой учительницей, каких теперь не встретишь. Настоящая. Да нынче и не уважают учителей-то — они ничем от других не отличаются. Их и от учеников не отличишь. Длинные волосы, джинсы. И школы все одинаковые. «Общедоступные»! Никакой дисциплины. Дети творят чего хотят… А вы родителей приехали навестить?

— Нет, их нет в живых.

— У меня почти все знакомые перемерли. И мне скоро сюда дорога. Ходить тяжело. Выбираюсь сюда раз в неделю, перед тем, как в церковь идти. В гору надо взбираться, мне не под силу. Приходится на автобусе ездить…

Мэгги поняла намек.

— Позвольте вас подвезти? У меня за воротами машина.

— Очень любезно с вашей стороны.

— А в какую церковь вы ходите?

— На Брауто-роуд. Это…

— … церковь конгрегации детей Господа.

— Вы знаете? — Его голос прозвучал удивленно и с ноткой подозрительности. Конгрегационная церковь не пользовалась доброй славой среди представителей других конфессий.

— Я в школе училась с одной девочкой, которая туда ходила. У нее родители были очень верующие.

— А как их звали?

— Их фамилия была Хорсфилд, — сказала Мэгги.

— Как, Альфред и Мэри?

У Мэгги засосало под ложечкой.

— Вы их знаете?

— Как не знать! Еще с тех пор, как Альфред присоединился к нашей церкви, до войны. Они там и с Мэри познакомились. Я у них и на свадьбе гулял, и на его похоронах был.

— Я и не знала, что он умер, — сказала Мэгги, нисколько не опечаленная этой новостью.

— Уж десять лет как помер. Рак.

— А миссис Хорсфилд?

— А, Мэри жива-здорова. Очень активно трудится в церкви, как всегда. Вера для нее все. Ни одной службы не пропускает. И сегодня придет.

Мэгги закашлялась.

— Я знавала их дочку, Мэри Маргарет.

— А, ну да, она училась тут почти тридцать лет назад. Девочка плохо кончила. Убежала как-то в субботу, когда должны была на работу идти, больше о ней не слыхали. Никто не знает, что с ней сталось. Но ежели вы с ней учились, вы это помните.

— Да. Я ее очень хорошо помню.

— Очень была неприятная история. Но — дурную траву с поля вон. Она все-таки была дитем греха.

— Но мне казалось, что ее родители были людьми богобоязненными.

— Ваша правда. Других таких и не сыскать. А ребенок дурной был. Мэри эта самая, Маргарет. Она ведь не их дочка-то.

Они двигались к воротам черепашьим шагом, Мэгги приноравливалась к походке своего спутника, едва тащившего ноги. Но на этих словах она остановилась как вкопанная.

— То есть как не их дочка?

— Неродная. Найденыш.

Старик заметил, как сильно поразили ее его слова, и, посмотрев на нее, удовлетворенно хмыкнул.