Ромуальдас Неймантас - По следам солнечного камня

• Название: По следам солнечного камня
• Автор: Ромуальдас Неймантас
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5–08–001420–2

В верховьях Енисея археологи обнаружили остатки мастерской ювелира, который жил в начале нашей эры. Среди других богатств найдены подвески, изготовленные из прибалтийского янтаря. Автор, историк культуры и путешественник, попытался выяснить, как попал янтарь в те далекие края. Он посвятил изучению этой проблемы много лет и свою гипотезу вложил в остросюжетную повесть. В книге много достоверных сведений из истории, географии, культуры разных народов Европы, Африки, Азии.

---

Иногда мужчинам удается уложить зубра или тура. Это бывает во время больших охотничьих походов, когда в лес устремляется весь род. Мужчины берут с собой длинные луки, величиной чуть ли не с человеческий рост! Подростки волокут тяжелые колчаны, наполненные стрелами с костяными, кремневыми и железными наконечниками, длинные и короткие копья, рогатины. Детям дают маленькие луки, тупые стрелы. Пусть стреляют птицу. Надо только следить, чтобы птица, подбитая такой стрелой, придя в себя, не улетела.

Дети и так день за днем в лесу. Летом собирают ягоды, осенью — грибы, орехи, весной — птичьи яйца. А зимой те, кто уже подрос, вместе с родителями идут на охоту. Вся семья отправляется в лес, когда нужен новый участок под огород или для злаков. Тогда родители валят и сжигают деревья, а дети собирают остывшие головешки, затем помогают рыхлить почву. Приходится работать мотыгой, а кое-где отец погоняет прирученного тура, который тянет за собой кремневую или дубовую соху…

В бедро теплой мордой уткнулся пес.

— Вилькис? — Узнав свою собаку, юноша погладил ее. — Придется нам расстаться. Ты будешь оберегать Угне…

Крупный пес, которому и волки были не страшны, повилял хвостом.

… Ворота изгороди были полуоткрыты. Айстис вошел в селение.

Дома стояли недалеко друг от друга, дверями в сторону площади. Они были похожи друг на друга не только округлыми обрезами стен, но и крышами: все крыты озерным тростником, камышом, дерном, украшены скрещенными коньками.

Около домов играли дети. Взрослых не было видно.

Послышался свист.

— Чего тебе? — не оборачиваясь, спросил Айстис. Так свистел только его друг Мантас.

— Отец искал. Сказал, чтобы ты, как появишься, пришел к нему в кузницу.

— Иду…

Кузница стояла в противоположном конце селения, с той стороны, откуда чаще всего дули ветры. Так распорядился Даумас, чтобы ветры не несли дым в сторону жилых домов. Туда и поспешил Айстис, пройдя около разных мастерских[9].

— Это ты? — послышался из полутьмы голос отца, как только Айстис отворил дверь.

— Я, отец…

— Хотелось поговорить с тобой. Перед путешествием…

Отец вышел ему навстречу. Айстис снова почувствовал благоговение перед его крупной фигурой, увесистыми кулаками. Он вспомнил, как отец одним ударом повалил наземь еще не прирученного тура, сорвавшегося с привязи!

— Доволен ли ты предстоящим? — спросил отец, ставя большой молот к наковальне.

Айстис лишь пожал плечами.

— Я уже не молод. Пройдет год, еще, и я уже не смогу трудиться в кузнице. Кто меня сменит? Я хочу, чтобы мое место занял ты. Знай, об этом я думаю с того дня, как ты родился. И к этому тебя готовлю…

Юноша внимательно слушал. Да, он и на самом деле многому выучился. Чуть ли не каждый день приходит в кузницу. Отец знает много тайн своего дела: как плавить медь, как быть с серебром, чтобы оно, расплавленное, не чернело, как из болотной воды добыть железо. Отец умеет выковать меч, которым можно срубить довольно крепкое деревцо, а на лезвии даже следа не останется!

— Я тебя научу, как выплавить железо, которое даже в воде не ржавеет. Тогда мечи, выкованные тобой, будут лучше тех, что мы получаем от своих северных соседей…[10]

Отец помолчал, затем взял с полки блестящий кружок.

— Наступают новые времена. Железо получит распространение везде. Нужно уметь сделать из него все необходимое. Но не только железо станет необходимым. Видишь новый металл? Скальвы[11] зовут его золотом. Это металл мягкий. Для серьезного предмета не пригодно. Однако для украшений он очень хорош! Надо научиться изготавливать из него красивые предметы…

Он положил кружок на место.

— Я умею не так уж много. В нашем роду, кроме меня, никто не владел кузнечным делом. Поэтому я и хочу, чтобы ты, мой сын, отправился к людям, которые знают больше нас, а возвратясь, научил других. Сейчас как раз представилась такая возможность, поэтому я и попросил Даумаса, чтобы и тебя послали…

Айстис все понял. Им овладела гордость за то, что отец так ему доверяет.

— А за Угне не тревожься, — понимая, что творится в сердце сына, сказал отец. — Путешествие продлится недолго, к осени ты вернешься, а к этому времени и ячмень созреет… Ступай, пусть бог Праамжис[12] будет благосклонен к тебе! Ступай, готовься…

Айстис вышел из кузницы, а отец снова взял в руки молот, и над селением разнеслись умеренные удары: дан, дан, дан…

Интересно, что он еще придумал?

Айстису всегда нравилось в кузнице. Он охотно помогал плавить металл, лить его в форму, вдавленную в землю. Ему нравилось ковать лемех, меч, брошь.

Почему, размышлял он во время работы, твердое железо боится огня, а камень не боится? Однажды он задал этот вопрос Жвайгждикису, который умел что угодно вырезать из дерева, янтаря, даже из камня, лепить из глины.

— Железо — пришелец, а камень всегда жил здесь, — объяснил Жвайгждикис. — Пришельцы всего боятся…

Вспомнив о Жвайгждикисе, мастерская которого была расположена недалеко от отцовской кузницы, Айстис решил навестить старика. Войдя к нему, он увидел, что тот что-то вырезает.

— Жвайгждикис, эй, Жвайгждикис! — Юноша подергал за рукав маленького, сморщенного старичка, который давно уже ничего не слышал. Мало кто мог с ним сговориться, только Айстис умел: они изъяснялись движениями губ и взглядами.

— А! Это ты! Забыл обо мне… Гляди, что я для тебя вырезал…

Старик взял со столика маленькую янтарную фигурку. Айстис ахнул. Угне! Как вылитая!

— Жвайгждикис, спасибо тебе! — взволнованно произнес Айстис.

— Знаю я, все знаю. Угне прибегала ко мне. Плакала…

Старик, не сходя с места, потопал согнутыми ногами…

— И вот еще. Несколько самородков. Очень давно я их нашел… Янтарь, какого сейчас нигде не сыскать! Берег его к твоему и Угне празднику… Сейчас, чует мое сердце, не доживу я…

— Жвайгждикис, ты крепкий!

— Ладно, будет тебе! Когда будешь возвращаться из дальних краев, привези что-нибудь для моей внучки… Иди, иди… Только не начни плакать! Мужчине это не к лицу… Ступай и помни, как я тебя учил лепить, красить, камень раскалывать. Авось пригодится… А я буду просить богов, чтобы тебе помогли…

Жвайгждикис отвернулся. Это был знак, что пора уходить.

О, если бы он умел столько, сколько умеет отец! Или как Жвайгждикис… Сколько красивых подвесок, ожерелий вышло из рук старика! Айстис вспомнил подвески из камня. Такой ладной пластинки он нигде не видел. В нее вложена и частица его, Айстиса, сердца. Ведь это он помог Жвайгждикису просверлить отверстия: старость — не радость, у старика уже руки дрожат.

Еще следовало бы зайти к гончару Унтулису, к Винке — мастеру по дереву. Ведь и у них Айстис перенял много полезного…

Солнце уже ложилось на воду, когда юноша вернулся домой.

— Мне бы поесть! — сказал он, увидев мать около большого черного горшка, подвешенного на крюке под отверстием для выхода дыма.

Она налила в горшок молоко, кинула туда несколько листиков. Кругом запахло мятой, чебрецом.

— Ты все где-то ходишь! Как кот! Сейчас будем ужинать, только отца дождемся. — Мать, уже немолодая полноватая женщина с седеющими волосами, с любовью взглянула на сына.

— А где Жеде?

— Твоя сестра убежала с девочками. Они хотят что-то приготовить к проводам…

Айстис оглянулся, подыскивая место, куда поставить кувшин с широкой горловиной, полученный в подарок от Унтулиса, и окинул дом внимательным взглядом, словно запоминая навсегда.

Их дом по своему внутреннему убранству ничем не отличался от жилищ соседей. Такие же двухрядные стены, сложенные из столбиков. Одна просторная комната. В ней все работают, едят, спят. Стены и свод черные от дыма, который зачастую не хочет улетучиваться через отверстие в крыше. По стенам развешаны мотыги и рогатины, остроги и луки — без них никак не проживешь. Справа — отгороженная часть помещения, где стоят большие глиняные сосуды с пшеницей, ячменем, бобами, коноплей, сушеной ягодой, солеными грибами. Около них выстроились в ряд горшки поменьше — для варки. Мама любит варить не только в горшке, подвешенном над огнем, но и по старинке, как учила ее еще бабушка: бросая в глиняный горшок камни, раскаленные докрасна.

В одном углу стоял вырезанный из дерева покровитель семьи хохлатый чибис. Его нарядный хохол был изготовлен из сушеного мха и обновлялся каждым летом. У ног покровителя было положено вдоволь всякой пищи. Семья кузнеца постоянно проявляла заботу о своем добром духе, веря, что по ночам чибис пополняет запасы продовольствия.

В другом углу стоял деревянный станок, изготовленный из ясеневых реек еще дедом и за долгие годы словно отполированный до блеска руками ткачих. На нем чаще всего работала сестра Жеде. Она искусно ткала себе приданое из льна, выращенного на просеках.