Варлен Стронгин - Александр Керенский. Демократ во главе России

• Название: Александр Керенский. Демократ во главе России
• Автор: Варлен Стронгин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-068636-0, 978-5-94663-887-6, 978-5-226-02744-4

В 1917 году впервые в истории России в политику пришел человек широко образованный, с кристально чистой душой, никем не назначенный, не навязанный, любимый интеллигенцией и рабочими. Он потерпел неудачу, но до конца жизни остался верен демократическим принципам, мечте о преображении России в цивилизованное государство. Книга В. Стронгина рассказывает о жизни и деятельности А.Ф. Керенского.

---

Гимназист Саша Керенский интуитивно чувствует, что Володя Ульянов враждебно настроен к нему. При встрече отводит глаза в сторону. Владимир замкнут, нелюдим, необщителен.

– Папа, почему ты приписываешь Владимиру Ульянову те качества, которых у него нет? – спрашивает Саша у отца.

– Ты читал мою аттестацию? – удивляется Федор Михайлович.

– Читал, – простодушно отвечает сын. – «Весьма талантливый, постоянно усердный, аккуратный, Ульянов во всех классах был первым учеником и при окончании курса награжден золотой медалью, как самый достойнейший по успехам, развитию и поведению… За обучением и нравственным развитием Ульянова всегда наблюдали его родители, а с 1886 года, после смерти отца, одна мать, сосредоточившая все заботы и попечения свои на воспитании детей». Пусть так, папа. Но дальше ты пишешь, что в основе воспитания Ульянова всегда лежала религия… Сомневаюсь. Имею для этого основания…

– А факты? – вскидывает брови отец.

– Были разговоры, – нервничает Саша – ему не хочется ябедничать, тем более отцу, о гимназисте, бросившем нательный крест в мусорное ведро.

– Я нарушил бы закон, если бы написал неправду, – хмурится Федор Михайлович, – да, добрые плоды домашнего воспитания были очевидны в отличном поведении Ульянова. Пойми ты, Саша, брат за брата не отвечает. По закону. Но разве примут в университет брата цареубийцы? Без моей отличной аттестации? И маму его жалко. Я был хорошо знаком с ее покойным супругом. Из одного города мы, разве не понимаешь? Ты что, поссорился с Ульяновым?

– Нет, папа.

– Зачем закрывать Ульянову двери университета, сынок? С каждым может приключиться беда. Его брата, Александра, лишили жизни. Разве это не страшное наказание для его брата и сестер? Для несчастной матери? Будем милосерднее к людям, Саша! Я сам рисковал, подписывая отличную аттестацию Ульянову. Мне он сам не очень приятен. Чересчур замкнутый. Себе на уме. Но фактов его отрицательного поведения у меня не было.

– Будут! – неожиданно вспылил Саша, введя отца в растерянность. – Он может пойти дальше Александра! Я чувствую это!

– Ты чересчур резок, сынок, – придя в себя, заметил Саше отец. – Судьба брата отпугнет его от подобных авантюр! Вас еще столкнет жизнь, непременно столкнет. Не сейчас, а через много лет. Ты расскажи ему, Володе Ульянову, что твой отец рисковал местом, незапятнанной репутацией, но не закрыл ему дорогу в жизнь. Он тоже когда-нибудь рискнет, чтобы помочь людям, и, если понадобится, поможет тебе, Саша. Ведь мы, симбирцы, должны помогать друг другу…

В отношении младшего Ульянова Саша был не во всем согласен с отцом, но больше спорить не стал. Отца он уважал безмерно, гордился им. Как инициативного, бесконечно преданного делу просвещения человека отца знали и ценили в столице, повышали в должности и звании. В начале 1898 года действительного статского советника Федора Михайловича Керенского переводят в Ташкент на пост инспектора учебных заведений Туркестанского края.

Глава третья Жизнь в Ташкенте. Учеба в Петербурге

Саша покидал родной город без особого сожаления. Здесь ему все было известно, привычно, иногда до скукоты, но позже, вдали от родного города, он часто мысленно возвращался к нему, грустил, зная, что судьба не скоро устроит свидание с ним. А приехать в Симбирск, даже на неделю, было делом немыслимым, потому что одна дорога до него из Ташкента, куда вместе с отцом переселилась семья, занимала очень много времени. Переезд в Ташкент оказался целым путешествием – сначала через Каспий, потом через пустыню до Самарканда. В этом городе сделали остановку. Дворцы, мечети, гробницы с разнообразными витиеватыми узорами поражали воображение. А местный базар – колоритнейшее зрелище, от которого было трудно оторваться. Горы невиданных овощей и фруктов, гирлянды винограда – и все почти за бесценок.

Местные жители без особой неприязни относились к «урусам». Покорение Туркестана закончилось четверть века тому назад, и узбеки хотя и невольно, но свыклись, сжились с приехавшими к ним русскими. Первые из них – генералы и солдаты – беспощадно расправлялись с туземцами за малейшую попытку возмущения с их стороны. Целые кишлаки сжигались дотла в отместку за убийство русского, найденного поблизости. В приказе офицера, усмирявшего восстание в Катта-Кургане, писалось, что одна «подошва русского солдата ценнее тысячи голов несчастных сартов» (узбеков). Такие приказы не оставались «фразами». В 1898 году, уже после переезда Керенских, вспыхнуло восстание в тогдашней Ферганской области. Во главе него стоял местный религиозный вождь Дукчи Ишан. В ночь на 18 мая отряд местных жителей, вооруженных кинжалами, железными булавами и палками, напал на солдатские казармы в Андижане. Было убито 19 солдат. Царские войска быстро подавили восстание, перебили сотни узбеков, сровняли с землей все кишлаки, где жили руководители восстания, и на том месте начали строить русские селения. 18 человек были повешены, 362 – присуждены к каторжным работам от четырех до двадцати лет. А до Ташкента не донеслись даже отголоски этого восстания. Здесь в большом количестве были расквартированы русские войска, для русских строился новый город, но ночные появления в старой части для приезжих из России были довольно опасны. Однако днем местное население относилось к ним почтительно.

Саша наблюдал, как во время прибытия в Ташкент русских генералов тысячи узбеков падали перед ними на колени. Он знал из истории, что приращение территорий к России началось еще при Петре I, захватившем районы нынешней Эстонии, части Латвии и Финляндии, Кавказское побережье Каспия. Екатерина II присоединила к России северное побережье Черного моря, Крым, Правобережную Украину, Белоруссию, Литву и Курляндию. Александр I отнял у шведов Финляндию, у турок – Бессарабию и после войны с Наполеоном – часть Польши с Варшавой. При нем же Россия начала многолетнюю войну за покорение кавказских горцев. Александр II закончил покорение Кавказа, отвоевал у Китая Приамурский и Уссурийский края, захватил огромные территории в Средней Азии. Трудно было десятилетнему мальчику судить о правомерности этой политики, он принимал свою жизнь в Ташкенте как естественную, тем более что отец согласился здесь работать.

Саша побаивался местных жителей, когда они толпою вываливались из мечети, возбужденные, с фанатически горящими глазами, но вражды к ним не ощущал. Вспоминал Симбирск, где жизнь была куда понятнее и спокойнее. Семью Керенских поселили в новый кирпичный дом, расположенный вдалеке от старого города. Соседями были высокообразованные россияне: врачи, учителя, инженеры, чиновничий люд. Их привлекали сюда различного рода льготы и более высокое жалованье, почти бесплатное жилье и дешевизна продуктов, а также новизна жизни, желание помочь отсталому народу в образовании… С годами противостояние между узбеками и русскими все уменьшалось, особенно в Ташкенте. Саша с головой окунулся в гимназическую жизнь. Учился средне. Поэтому отец проявлял большое внимание к его сочинениям, часто повторяя свою излюбленную фразу: «Меньше слов, больше мыслей». Отец придерживался монархических взглядов. Саша прислушивался к разговорам старших и был удивлен, что отец поддержал открытое письмо Льва Толстого, в котором известный писатель выступал против франко-русского союза. Значит, отец был не во всем согласен с царем, что поразило сознание юноши.

Отец часто упоминал министра Сергея Юльевича Витте, честного, преданного государству политического деятеля. «Николай (дядя царя – Николай Николаевич. – В. С.) и Витте виноваты в том, что Дума существует, а тебе она принесла больше забот, чем радостей», – вспоминала царица в 1915 году в письме Николаю II. Графу Витте, обладавшему широким кругозором, было трудно отстаивать свои реформистские политические взгляды перед реакционными чиновниками Санкт-Петербурга. Однажды во время пребывания в Ташкенте Витте посетил отца. Они разговаривали долго и увлеченно, к обоюдной радости сходясь во мнениях по многим вопросам. Позднее отец сказал: «Если бы все вельможи Санкт-Петербурга были похожи на Витте, то Россия была бы совсем другой страной».

Гимназист Саша Керенский был подвержен монархическим убеждениям, и в день смерти Александра III (20 октября 1894 года) горько и искренне плакал. Но именно в Ташкенте его взгляды на верховную власть в стране изменились, и объяснил он это тем, что поведение и мышление его европейских сверстников складывалось под влиянием постулатов, принятых в другой части России, действительность виделась им в свете устарелых и косных догм, а в Ташкенте, вдалеке от неусыпного чиновничьего контроля, преподаватели в своих мыслях зачастую отклонялись от учебных программ. «Над нами, учившимися в Ташкенте, – замечал в своих мемуарах А. Ф. Керенский, – не тяготели шаблонные стереотипы. Мы были вольны делать свои выводы из происходящих событий. Это позволило мне освободиться от веры в благодетельного царя».