Новый Мир - Новый Мир ( № 1 2000)

• Название: Новый Мир ( № 1 2000)
• Автор: Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Печенкин замер, задумавшись. Илья вздохнул и лег на диван, поджав под себя ноги и прижимая больную руку к груди; Владимир Иванович мотнул головой, удивляясь собственным мыслям, и продолжил:

— Но вот что интересно! Раньше думалось: будут людям хорошо платить, будут хорошо работать. Ни фига! Тот, кто за сто рэ в месяц вкалывал, тот и сейчас вкалывает… А знаешь, почему я здесь самый богатый? Потому, что я работаю больше всех! Когда они спали или языком болтали, я не спал и не болтал, я вкалывал! Думаешь, просто так мне все это досталось? Тут такое было! Снайпер на крыше, а я внизу, в песочнице, детским совочком окапываюсь. Спасибо Нилычу… Мину противотанковую под капот подложили, гады… Как рвануло! Тебе задницу мою показать? Показать?

— Не надо, папа, — устало попросил Илья, подтягивая плед к подбородку.

— Трое насмерть, я живой, — продолжил Печенкин горячась. — Ты только матери не говори, что я тебе рассказал. Мы как с ней хотели? Мы хотели, чтобы не видел ты всей этой грязи! У — у, тут такое было… Юрка Желудь пропал! Помнишь дядю Юру? У нас с ним первый частный бизнес в Придонске был — компания «Тугеза». Он гений — Юрка! Он был у нас мозг, я — все остальное… Выпили мы с ним маленько… Правда, я задремал… Просыпаюсь — нет Юрки! С концами! Как сквозь землю провалился! Знаешь, как я его искал? Как я его искал! И сколько на меня грязи вылили… И ведь до сих пор в Придонске думают…

— Папа, мне это неинтересно, — еле слышно проговорил Илья и закрыл глаза.

— Неинтересно? Ну и правильно, что неинтересно! Мне тоже неинтересно… Слушай, пошли в кино? Такой фильм! Я семечек купил…

Илья не ответил. Он спал.

5

Любил Печенкин кино. Любил ходить в кино, с детства это осталось: синенький билетик, поданный рукой невидимой кассирши в тянущее сквозняком окошечко кассы, равнодушно — строгие тетки на контроле, фотопортреты артисток и артистов на стенах фойе, прохлада сумрачного зала, скрип фанерных сидений, торопливое шарканье ног, приглушенные голоса, белый пока экран, сулящий полтора часа счастливой отключки, и семечки, конечно…

Потом это стало невозможным, так как все кинотеатры в Придонске приказали долго жить, тогда Владимир Иванович отремонтировал один — «Центральный», капитально отремонтировал, поставил мягкие кресла и заграничную аппаратуру, торжественно открыл и даже сходил туда пару — тройку раз, но — не понравилось, не было того, что раньше, да и охрана, страшась темноты, возражала.

И тогда пришла в голову эта гениальная идея… Однажды в Америке Печенкин узнал, что богатые американцы покупают в Европе старинные замки, разбирают их по кирпичику и перевозят к себе… «Мы, конечно, не американцы, но все — таки», — сказал тогда Владимир Иванович и дал отмашку. «Октябрь» — любимый с детства, где из — за «Фантомаса» подрался с милиционером и где действительно познакомились с Галкой. Правда, строители объяснили, что переносить нет смыла — легче, да и лучше будет, если построить новый, точно такой же «Октябрь». Сказано — сделано. А тот, городской, снесли, он все равно разваливался. Получалось — как бы перенесли! Буквально за три копейки купил городскую фильмотеку, и следом пришел Наиль, который всю жизнь киномехаником в «Октябре» проработал…

Сначала смотрел все подряд, тыча в список пальцем, и так случайно наткнулся на виденный когда — то давно индийский фильм «Бродяга». Попросил поставить еще. И еще… И ничего другого больше уже не хотелось, потому что всякий раз случалась та самая счастливая отключка… С семечками, конечно.

Владимир Иванович сидел в зале один, лузгал семечки и с немым восторгом смотрел на экран. Радж Капур лукаво улыбался и объяснял:

— Экспорт — импорт? Это вещи отсюда туда, а оттуда сюда!

Глава девятая ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЕМ, АНГЕЛИНА ГЕОРГИЕВНА!

А Геля бросила курить и стала совершать по утрам оздоровительные пробежки. В одно такое раннее тихое утро, когда, кроме нее, не было на улице ни души, напротив, на обочине, остановился милицейский «уазик». Из него выбрался милиционер, подбежал к Геле, отдал честь и сказал:

— Извините, женщина, нужна ваша помощь. Нам понятой нужен срочно.

Милиционер был молоденький, ясноглазый, и, хотя он хмурил брови, лицо его все равно оставалось улыбчивым.

Геля озабоченно вздохнула и спросила:

— Что — то серьезное?

Милиционер улыбнулся:

— Да нет, воришку поймали, куртку украл. Понятой нужен для оформления, а люди сейчас сами знаете какие…

Геля задумалась и посмотрела на часы:

— Это далеко?

— Да нет, не очень, — ответил милиционер и снова улыбнулся.

— Ну хорошо! — решительно согласилась Геля.

В «уазике» кроме водителя и молоденького милиционера был еще один, сидевший на переднем сиденье, грузный, неподвижный, с толстой пивной шеей.

«Уазик» ехал, милиционеры молчали, и тогда Геля заговорила сама. С досужим женским любопытством во взгляде она указала на погоны молоденького милиционера и задала вопрос:

— А вы кто?

Тот скосил глаза на свои плечи и ответил:

— Лейтенант.

— Значит, две звездочки — лейтенант? А три? Никак не могу запомнить, — шутливо пожаловалась Геля.

Молоденький милиционер понимающе засмеялся:

— А все женщины не могут. Моя Верка тоже не может. Сколько раз ей объяснял: одна звездочка — младший лейтенант, две звездочки…

— Ага, значит, вы — младший лейтенант! — Геля тронула за плечо сидящего впереди милиционера.

— Я майор, — обиженно поправил тот, с трудом поворачивая шею. У него оказался маленький и круглый, как яблочко — китайка, подбородок, вислые усы и большие выпученные глаза.

— А как же — одна звездочка? — растерялась Геля.

— Так то — маленькая! — воскликнул, веселясь, молоденький милиционер. — А это большая. Вы сравните!

— Ага, значит, есть маленькие и есть большие! — сообразила Геля, готовая и дальше постигать труднопостижимую для женского ума науку о погонах.

— Есть маленькие и есть большие! — повторил молоденький милиционер и сконфуженно вдруг засмеялся, и все засмеялись, даже водитель — беззвучно, вздрагивая сутулой спиной.

А «уазик» меж тем ехал и ехал, оставив уже позади город. Геля с удивлением посмотрела в окно на разрезанные лесополосами поля и громко и оптимистично обратилась сразу ко всем милиционерам:

— Так, ну и где же ваш несчастный воришка?

Но милиционеры не ответили — промолчали.

А «уазик» все ехал и ехал… И тогда Геля положила незаметно руку на свой живот и спросила дрогнувшим голосом:

— Куда вы меня везете?

Но милиционеры вновь не ответили, а как — то вдруг съежились, как будто даже испугались.

— Куда… вы… меня… везете? — потребовала Геля ответа, разделяя слова и произнося их громко и четко.

«Уазик» тряхнуло на колдобине, майор крякнул, повернулся и, улыбаясь в усы, проговорил смущенно и укоризненно:

— Неужели, Ангелина Георгиевна, вы думаете, что с вами что — то такое может случиться?

Беспрепятственно миновав пост охраны, они въехали на территорию уютного городка, где на молодой изумрудной траве среди сосен и елей стояли нарядные и аккуратные кирпичные двухэтажные коттеджи.

— Это… «Царское село»? — спросила Геля, с интересом глядя по сторонам.

— Так точно, — произнес свои первые слова водитель.

Геля слышала про загородный поселок, который построило для себя губернское начальство и новые придонцы и который в народе сразу же прозвали «царским селом», — слышала, но еще не видела…

Людей почему — то не было — ни около домов, ни на посыпанных красным битым кирпичом дорожках.

Майор громко, со свистом, потянул носом и прокомментировал:

— Кислород!

«Уазик» остановился рядом с розовым, словно игрушечный, домом. Молоденький милиционер выскочил первым и, улыбаясь, галантно подал Геле руку. Повозившись немного с замком, усатый майор открыл дверь, отдал честь и бодро пожелал:

— Здравия желаем, Ангелина Георгиевна!

— Та — ак, — протянула Геля, начиная кое о чем догадываться, и широким решительным шагом вошла в незнакомый дом.

Везде стояла хорошая современная мебель, на полу лежали пушистые шерстяные ковры, в каждой комнате было по телевизору, даже в кухне; огромный холодильник был забит продуктами, в ванной висели белоснежные полотенца и розовый махровый халат.

— Та — ак! — громко и сердито повторила Геля и рванула по деревянной лестнице на второй этаж, где оказалась спальня с широченной кроватью, один вид которой вызывал смущение. Рядом в кресле лежала гитара. Это была ее, Гелина, старенькая любимая гитара…

На улице загудел мотор уезжающего «уазика».

Геля обессиленно опустилась на край кровати и, глядя на гитару, громко вдруг всхлипнула и зарыдала.