Людмила Павленко - Рок пророка. Второе пришествие

• Название: Рок пророка. Второе пришествие
• Автор: Людмила Павленко
• Издательство: МЕРА
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91825-012-9

Преподаватель физики в гимназии города Иверь, расположенном между Москвой и Петербургом, случайно получает доступ к эксклюзивной информации, за которой охотятся американские коммандос, а также службы безопасности вице-спикера Госдумы Жареноскина и лидера «оранжевых» в Украине Джулии Тамошенко. На улицах провинциального городка — погони, перестрелки.

Преподавателю физики и его друзьям становится известно о заговоре заправил Тайного Мирового Правительства против человечества. Сорвать их планы может только вмешательство русского Президента Путина.

Действие романа происходит в 2006 году.

* Публикуемые материалы являются достоянием Русской культуры, по какой причине никто не обладает в отношении них персональными авторскими правами. В случае присвоения себе в установленном законом порядке авторских прав юридическим или физическим лицом, совершивший это столкнется с воздаянием за воровство, выражающемся в неприятной «мистике», выходящей за пределы юриспруденции. Тем не менее, каждый желающий имеет полное право, исходя из свойственного ему понимания общественной пользы, копировать и тиражировать, в том числе с коммерческими целями, настоящие материалы в полном объёме или фрагментарно всеми доступными ему средствами. Использующий настоящие материалы в своей деятельности, при фрагментарном их цитировании, либо же при ссылках на них, принимает на себя персональную ответственность, и в случае порождения им смыслового контекста, извращающего смысл настоящих материалов, как целостности, он имеет шансы столкнуться с «мистическим», внеюридическим воздаянием.

---

Не дожидаясь ответа, Лиза взволнованно произнесла:

— Так вот почему тебя ищут! Произошла утечка информации! Тебе всучили вот этот ноутбук с прямой трансляцией. Кто-то установил там цифровую видеокамеру, настроил ноутбук с функциями беспроводного Интернета, а он попал к тебе, да?

— Чувствуете, какая умница? — похвастался Сергей.

Актриса только развела руками.

— Твой снисходительный тон не уместен, — проговорила Лиза с обидой.

— Да ну, какой там снисходительный?! Я поражён, я потрясён, раздавлен!

Он сиял от счастья. И в эту самую минуту был совершенной копией спящего.

— Свежий взгляд на проблему наверняка поможет нам, — вступила в разговор Наталья Николаевна, — вы, Лиза, в самом деле, могли бы нам помочь. Но, с другой стороны, и риску вместе с нами подвергаетесь.

— Ещё не поздно… — начал было Громов.

— Поздно! — прервала его Лиза, — я уже видела «картинку». И вы должны мне объяснить, что она значит.

— Мы сами ничего не понимаем! — воскликнул Громов.

С экрана компьютера донёсся звонок и все четверо учёных, колдовавших над пробирками и микроскопами, стали подниматься и покидать помещение.

— Они и не подозревают, что мы за ними наблюдаем, — грустно усмехнулась Лиза.

— Вот видите, Сергей Анатольевич, а нас с вами этот аспект нисколько не обеспокоил, — заметила Наталья Николаевна, — Лиза определённо работает «свежей головой» в нашем маленьком коллективе, и с её помощью мы разгадаем, наконец, все загадки и решим все проблемы.

В неведомой лаборатории остались двое — Штайнмахер и ещё один сотрудник. Громов прижал палец к губам. На экране заговорили.

— По-английски! — ахнула Лиза.

Громов вполголоса переводил:

— Аарон, задержитесь на минутку.

Это сказал Штайнмахер, обращаясь к молодому сотруднику. Вместе они подошли так близко к видеокамере, что их лица видны были крупным планом.

— Вы иудей, Аарон?

— Ну вы же знаете, что я еврей, — пожал плечами Аарон.

— Я имею ввиду не национальность. Кто вы по вере? Христианин или же иудей?

— Трудно сказать. Моя мать христианка, а отец иудей.

— Как же они уживаются?

— Нормально. 21-й век. Процесс глобализации. Грани между конфессиями потихоньку сглаживаются.

— Ну-у… Я бы так не сказал!

— Господин Штайнмахер, я очень есть хочу, — пожаловался Аарон, — давайте лучше в столовой о конфессиях побеседуем.

— Я задержу вас, юноша, только на минутку. Скажите, кто он? Как вы думаете? — тут Штайнмахер кивнул на спящего на кушетке человека.

— Клон. Кто же ещё?

— И лицо его вам не знакомо?

— А что, должно быть? — усмехнулся Аарон.

— Да нет. Простите.

— Так я пойду?

— Да, да, конечно. Извините, что задержал. Стало быть, к христианству вы нормально относитесь?

— Господин Штайнмахер, — юноша был, как будто раздосадован, — вы задаёте странные вопросы. Вас не устраивает, как я работаю? Тогда скажите прямо, что я уволен. А при чём тут мои взгляды на христианство и прочие религиозные конфессии?

— Нет, вы талантливый учёный! Я просто… У меня просто, понимаете ли… Впрочем, неважно. Извините. И ступайте завтракать.

Аарон хмыкнул, повернулся и ушёл.

— Интересная вещь, — заговорил вдруг сам с собой Штайнмахер. Громов прилежно переводил его слова.

— Я никому здесь не могу довериться.

Он посмотрел прямо в камеру.

— Если кто-нибудь где-нибудь видит и слышит меня — знайте: я не хотел клонировать Христа.

Услышав эти слова, Елизавета вскрикнула.

Штайнмахер продолжал:

— Но так сложились обстоятельства. Долго рассказывать. А у меня мало времени. Скоро перерыв закончится, и мои сотрудники вернутся. Я решился на этот шаг — передать ноутбук с прямой трансляцией русскому Президенту. Достигнет ли цели моё послание — не знаю. Что будет дальше с нами всеми, я имею ввиду — со всем миром, я тоже не знаю. Если Христос был человеком, пусть даже царского происхождения, наш эксперимент становится просто безответственным и неэтичным. Но если Он был Мессией, то мы, с позиций христианства, богоотступники и совершили грех, достойный самой тяжкой кары. Но почему же Бог позволил нам совершить его?!

На этих словах он потянулся к камере и отключил её.

— Так это был Христос?! — спросила потрясённая Лиза, — они Его клонировали? Но как? Для этого же нужно иметь частицы тела…

— Насколько я понял, они использовали кровь с Плащаницы, — сказал Сергей и глянул на Гончарову. Она кивнула.

— Причём, делалось это в строжайшей тайне, — добавила актриса. — Как видим, не все учёные, задействованные в Проекте, знают, кого именно они, образно говоря, родили.

— Но Христос…. Он же Бог! — воскликнула Елизавета.

— Только для христиан, — заметила Наталья Николаевна, — в других конфессиях его считают человеком. Пророком. Стало быть, генетически чистым, то есть святым.

— Я пыталась понять, что такое религия, — проговорила задумчиво Лиза, — для чего и почему человеку так важно верить в высшие силы. На эту тему существует несметное количество литературных трудов, как научных, так и художественных. Я у себя в архиве перерыла горы книг, летописей и рукописей. И нашла любопытный источник. В середине 19 века южнославянским учёным Стефаном Ильичом Берковичем были собраны в Родопах тексты ведических преданий и песен. И там упоминается 53 песни о Белом короле. Целый эпос! Оказывается, древние славяне считали его Сыном Бога, который учил людей вере. После него осталось много книг, но куда они делись — никто сейчас не знает. Древние славяне верили, что он не умер, а вознёсся на небеса.

— Ну, надо же! — пробормотала Наталья Николаевна, — прямо аналог Новому Завету.

— Именно! — горячо воскликнула Елизавета, — но и это не всё! В древнем мире до Иисуса Христа существовали мифы об умирающих и воскресающих богах — сирийских, финикийских, египетских. Все они умирали, проходили сквозь тьму ада по подземному миру, а затем воскресали. Иисуса Христа можно сравнить с Таммузом, Адонисом, Аттисом, Осирисом и другими богами древних.

— Ну и что это значит, по-твоему? — спросил Сергей.

— Откуда мне знать? — пожала плечами Лиза, — говорю же — проблема религиозного сознания меня интересует, но разобраться в ней я пока не сумела. И если Плащаница и в самом деле существует, если на ней — частицы крови распятого Христа, которого учёные даже сумели клонировать, то… Я не знаю, что и думать.

Она немного помолчала и добавила:

— От всего этого у меня «крыша едет», мозги кипят.

— Не у тебя одной, — сказал Сергей, — знаю только одно — если Иисус Христос и приходил на землю, то главное в его Пришествии было вот это: «Заповедь новую даю вам — да любите друг друга».

— Расшифруйте, — потребовала Гончарова, — я уже во второй раз слышу от вас это категорическое утверждение, но, однако же, не понимаю, чем так важна для вас и чем нова эта заповедь. Любовь всегда существовала на земле — ведь люди, говоря словами Библии, «плодились и размножались». Притом, замечу, не только люди.

— Именно! — воскликнул Громов, — именно! Даже мухи «плодятся и размножаются». Но вы уверены, что они испытывают при этом чувство любви друг к другу?

— Ах, вот как вы ставите вопрос?

— Да, так. На земле не было Любви. Вот потому эта заповедь — новая.

— А сейчас есть на земле любовь?

— Встречается. Но редко.

Наталья Николаевна задумалась. Потом произнесла:

— Сейчас многие дамы и со страниц газет и журналов, и с телеэкрана призывают наших соотечественниц любить самих себя. И утверждают, что все беды девушек и женщин только оттого, что они недостаточно любят себя. Надо любить себя, лелеять, холить. И тогда и мужчина увидит, как дорого вы стоите, и купит вам норковую шубу и бриллиантовое ожерелье. Так неискушённым девушкам прививают мораль проститутки. В моё время был такой анекдот. Едут советские туристы по Парижу. Гид говорит им: «Посмотрите направо, это Эйфелева башня. Налево не смотрите, там падшие женщины». Едут дальше. Гид говорит: «Посмотрите налево, это Нотр-Дам де Пари. Направо не смотрите, это падшие женщины». Так продолжается довольно долго. Наконец, один из туристов не выдерживает. «А порядочные женщины тут есть?» — спрашивает он. «Есть, — отвечает гид, — но они очень дорого стоят». Теперь и наши девушки сплошь и рядом — всего лишь живой товар. И каждая из таких красоток старается подороже продать себя. Это, как говорят в театре, реплика в сторону. Что же касается любви… Быть может, вы, Сергей, и правы… А вдруг её и в самом деле до какого-то времени на земле просто не было? А потом появилось это странное необъяснимое чувство. Но люди стали убивать его в себе. Почему?

— Но это как раз понятно! — грустно улыбнулась Лиза, — потому что Любовь — это любовь к другому, а не к себе. Любви к себе не существует. Любовь к себе — это простейший эгоизм. Простейший. Незамысловатый. Такой маленький, хищненький. Как зверёк. Из норки выскочил, схватил добычу — и снова в норку. Любить себя и холить. Грести под себя толстенькими, коротенькими лапками.