Дмитрий Лихачев - Сказания и повести о Куликовской битве

• Название: Сказания и повести о Куликовской битве
• Автор: Дмитрий Лихачев
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1982

Издание подготовили Л. А. ДМИТРИЕВ и О. П. ЛИХАЧЕВА

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ «ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ»

М. П. Алексеев, Н. Я. Балашов, Г. Я. Бердников, Д. Д. Благой,

И. С. Брагинский, А. С. Бушмин, М. Л. Гаспаров, А. Л. Гришунин,

Л. Дмитриев, Н. Я. Дьяконова, Б. Ф. Егоров (заместитель председателя), Д. Лихачев (председатель), Л. Д. Михайлов,

Д. В. Ознобишин (ученый секретарь), Д. Л. Ольдерогге,

Б. И. Пуришев, А. М. Самсонов (заместитель председателя),

М. И. Стеблин-Каменский, Г. В. Степанов, С. О. Шмидт

Ответственный редактор Д. С. ЛИХАЧЕВ

---

Дальнейшие события показывают, что политическая неустойчивость в Орде лишала Мамая возможности в одиночку посягать на Московское Великое княжество. Он начал военные действия на Руси, но не против самой Москвы, д нападая на ее ближайшее к Орде союзное княжество — Рязанское (1373). Ордынско-московская война развертывалась как бы по касательной. Поход Мамая ослабил Рязань: «.. грады пожгоша, а людии многое множество плениша ж побиша»,85 что сказалось на ее связях с Москвой. Дмитрий Иванович, опасаясь. Мамая, привел свои войска к Оке, но тот, в глубь Руси не пошел. Довольно скоро Мамай вновь утратил Сарай, и Дмитрий прекратил выплату ему дани (1374). Попытка хана нанести удар по Нижнему Новгороду не удалась: там «побита послов Мамаевых, а с ними татар с тысящу».86

В эту пору тверской князь то признавал Владимирское Великое княжество «отчиной» Дмитрия (1374), то получал вновь от Мамая великокняжеский ярлык; в Литве ему серьезной поддержки получить не удалось. Со своей стороны Дмитрий Иванович осуществляет новую важную меру — созывает в Переяславле съезд князей и церковных иерархов, после чего направляет на Тверь большое объединенное войско из городовых полков и княжеских дружин земель московских, великокняжеско-владимирских, нижегородских, ростовских, ярославских, белоозерских. мологских, стародубских, кашинских, новосильских, оболенских, тарус-ских, части смоленских и брянских. Муромские, рязанские и пронские силы, видимо, прикрывали русско-ордынский рубеж. Даже новгородцы подошли к стенам Твери. После месячной осады тверской князь капитулировал. В отличие от тверского князя Дмитрий Иванович русских городов не разорял, предвидя в них опорные центры воссоединения. Михаил подписал договор на московской воле (сентябрь 1375), признав себя вассалом («молодшим князем») Дмитрия и обязавшись выступать под московским стягом против Орды и Литвы.87

События прямо вели к открытой войне с Ордой, независимо от того, какова будет позиция Мамая в Поволжье. Поэтому в 1376 г. князь Дмитрий ходил с ратью к Оке «стерегася рати татарьское», а в следующем году отправил нижегородский полк на Булгар, где ставленник Мамая был заменен московским. Князь обеспечивал себе тылы и контроль над Волгой. С Дмитрия начинают (М. Н. Тихомиров, Б. А. Рыбаков) 88 новый этап московской восточной политики в Поволжье, не без оснований видя в нем предтечу Ивана Грозного. Тому свидетельство не только действия великого князя в Булгарии и Мордовии, но и его стремление жестко контролировать разбойную стихию новгородских ушкуйников в Поволжье. Дела шли не всегда ударно. На Нижней Волге появилась новая орда Араб-шаха (1377). Дмитрий, чтобы охранить Нижний* пришел к нему «в силе тяжце» и, не найдя здесь непосредственной угрозы, оставил пять великокняжеских городовых полков, которые, однако, из-за беспечности воевод были вместе с нижегородцами неожиданно разгромлены на реке Пьяне (август 1377) ратью «из Мамаевой Орды» и подвластными ей мордвинами, после чего войска сперва Мамая, а потом Араб-шаха опустошили Нижний Новгород.

Хотя два важных опорных центра московской обороны — Рязань и Нижний сильно пострадали, военный потенциал московского князя был настолько высок, что московско-нижегородская рать прошла войной по

Мордовии, а когда осмелевший Мамай направил «вой многи» во главе с воеводой Бегичем «на всю землю Русскую» (1378), то Дмитрий вышел ему навстречу «в силе тяжце» на Оку. Противники встретились в рязанской земле у реки Вожи, неподалеку от Переяславля-Рязанского. Неожиданно увидевший русских Бегич нерешительно потоптался на месте, потом перешел реку и попал в окружение трех ратей — окольничьего Тимофея, пронского князя Даниила и стоявшего в центре Дмитрия. Разгром был полным: в битве пали пятеро татарских князей.89 К. Маркс в «Хронологических выписках» отметил это событие как первое правильное сражение с Ордой, выигранное русскими.90 Разгневанный Мамай обратил свою ярость на Переяславль-Рязанский, опустошив его и прилежащие земли; причем рязанский князь Олег, едвэ, из их «рук убежа, изстрелян».91 Эти первые шаги опаленной и истерзанной страны к освобождению невольно поражают воображение историка.

Между тем крупные политические перемены назревали в Великом княжестве Литовском, где после смерти Альгирдаса великим князем стал Ягайло. Этим переменам была суждена важная роль в исходе предстоящего столкновения Руси с Ордой.

Ягайло, видя неуспех восточной политики Альгирдаса, твердо решил добиться ее поддержки католическими державами и папством, ценою принятия христианства и политической унии с Польшей. К этому его побуждали и сдвиги в общественном строе Литвы, которой была нужна поднаторевшая в агрессии против «схизматиков» католическая идеология.92

Новый курс Ягайло не встретил, однако, сочувствия в той части Литвы, которая уже второе столетие особенно упорно воевала с католическими державами: трокайская группировка князей во главе с братом Альгирдаса Кейстутисом и его сыном Витаутасом выступила против вилен-ской группировки Ягайло. Вмешательство в их борьбу Ордена (с которым Ягайло заключил сепаратный договор от 31 мая 1380 г.) 93 настолько накалило отношения, что практически лишало Ягайло вооруженной поддержки Жемайтии и Западной Аукштайтии.

Со своей стороны Дмитрий Иванович делал все, чтобы использовать временное ослабление Орды и разногласия в Великом княжестве Литовском для привлечения к себе симпатий подвластных Ягайло славянских земель. Действия московского князя имели успех. Опасаясь нового курса Ягайло, пришел во Псков служить Дмитрию полоцкий князь АндреЩ сын Альгирдаса. Вместе с его литовскими боярами и псковско-полоцкой дружиной и волынским выходцем воеводой Дмитрием великий князь отправил своего соратника Владимира Андреевича в глубокий рейд в южном направлении, по брянским землям. Заняв Трубчевск и Стародуб-Се-верский, они ослабили связи Литвы с Ордой. Сидевший в Трубчевске князь Дмитрий, другой сын Альгирдаса, также со своими боярами перешел («в ряд») на московскую службу.94

В ответ Ягайло пытался закрепиться в Новгороде, понудив его принять своего наместника на важные пригороды. Москва выразила свое недовольство этой акцией, и новгородским боярам пришлось посылать к Дмитрию большое посольство, чтобы восстановить мир по старине (март 1380).95 Предвидя обострение борьбы, местное боярство старалось остаться над схваткой, признавая власть Дмитрия как великого князя над Новгородом и патронат Ягайло над некоторыми пригородами. Притом в решающем походе против Мамая новгородцы не участвовали.

5. СЛАВНАЯ ПОБЕДА

К 1380 г. положение властителя правобережной Орды Мамая вновь осложнилось. В Сарае вместо Араб-шаха утвердился Тохтамыш, поддержанный Кок-Ордой и могущественным Тимуром. Он завладел основными центрами левобережья — столичным Сараем ал-Джедидом, старым Сараем— ал-Махрусом и Хаджитарханом. Беклярибек Мамай поэтому связывал с походом на Москву надежды на укрепление своего господства в Поволжье, рассчитывая на денежные поборы и людские ресурсы. По сведениям летописей, он настаивал на уплате «выхода» в размере, кото* рый взимался еще при хане Джанибеке, а «не по своему докончанию» с Дмитрием, когда дань была, видимо, уменьшена. Насколько можно судить по нашим довольно запутанным и противоречивым летописным и повествовательным источникам, он обеспечил себе военную поддержку со стороны Ягайло и заручился нейтралитетом Рязанской земли. Вместе с тем рязанский князь Олег Иванович счел нужным сохранить отношения и с Дмитрием, предупредив его о замыслах хана («поведая Мамаев приход»). Наконец, Мамай использовал наемников из подвластных владений Поволжья, Крыма и Кавказа (армян, черкесов, буртасов, итальянцев, булгар). По мнению известного статистика Б. Ц. Урланиса, это пестрое, состоящее в основном из кочевников войско насчитывало до 60 тыс. человек.96

Сохранившиеся источники — летописи, повести, предания, возникшие на протяжении XIV–XVI вв., не содержат подробного описания хода Куликовской битвы; даже самое раннее из них — «Задонщина», ближайшее к битве, создано автором не на основании строгих свидетельств документов и очевидцев, а «по делом и по былинам», когда факты осмысляются поэтически.97 Но примечательная черта всех повествований — сознание великого значения битвы для страны, несомненно отражающее нарастающее стремление русского народа возвеличить битву и ее победоносных участников.

Имея в виду эти особенности сохранившихся описаний, мы все же можем восстановить если не детальный ход сражения, то народное представление о нем.

Численность русских войск в наших описаниях достигает фантастических цифр 428 тыс., а понесенных потерь — 250 тыс. Соответственно и число павших бояр и воевод колеблется между 400 и 600; среди них лишь количество потерь великих московских бояр (40), суздальских (50) и муромских (40) неизменно; судя по происхождению павших бояр, городов, пославших на битву свои полки, было от 11 до 15. Причем по мере объединения Московским Великим княжеством земель Великороссии в сказания включались все новые участники битвы— и Рязань, и Великий Новгород, и Тверь. Этим подчеркивалось значение битвы для судеб всей тогдашней России.