Джон Баддели - Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860

• Название: Завоевание Кавказа русскими. 1720-1860
• Автор: Джон Баддели
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02749-8

Кавказ можно сравнить с мощной крепостью, защищенной самой природой, поэтому борьба русских за овладение им растянулась на многие десятилетия. В этой книге представлена хроника завоевания Кавказа от появления первых экспедиций в конце XVII века до развертывания полномасштабной войны. В отличие от многотомного труда генерала Потто, Баддели сумел в одном издании несколько расширить рамки повествования, охватив период кавказской войны и после 30-х годов XIX века, описав противостояние русской армии и мюридов имама Шамиля. Прекрасный знаток традиций и быта горцев, автор приводит множество интереснейших фактов, редких свидетельств и данных военной статистики.

---

При таком характере военных действий все преимущества на стороне атакующих. Наполеон сам испытал это в Египте. Вытеснив мамелюков, он сам (как наши казаки) оказался в положении обороняющегося. Мамелюки и кочевники – арабы из пустыни – атаковали его курьеров, конвои и деревни, где французы закупали продовольствие. Они уводили скот и лошадей, грабили жителей, убивали их или брали в плен. Так было все время, пока французы находились в Египте, и, если Наполеону не удалось найти удовлетворительных способов справиться с ситуацией, можно смело предположить, что на Кавказе не будет полного мира до тех пор, пока горцы не будут покорены и разоружены».

Говоря о совете Паскевича занять «стратегически важные точки», Вельяминов обсуждает характерные признаки таких точек, приводя множество исторических примеров – от Александра Македонского до Наполеона. Возвращаясь к проблеме Кавказа, он показывает, что применительно к горским племенам таких точек не существует. Это мнение было верно в то время, но Вельяминов, без сомнения, несколько изменил бы его, если бы дожил до конца этой войны. Следует помнить, что он имел дело с «войной разбойников», ведущейся на огромной территории многочисленными независимыми вождями, у которых не было другой общей цели, кроме наживы. Даже пересечения дорог или тропинок теряли свою обычную важность из-за того, что враг, передвигающийся верхом, без артиллерии или колесного транспорта, был не более привязан к исхоженным тропам, чем дикий зверь.

Еще одно предложение Паскевича заключалось в формировании кавалерийских полков из числа местных жителей. Такие полки действительно были созданы им в Закавказье и оказались весьма боеспособными и надежными во время войн с Персией и Турцией в 1825–1829 годах. Вельяминов же раскритиковал это предложение, ссылаясь на последние дни Византийской империи, на пример предательства кизлярских казаков (татар) и на дороговизну проекта. Однако он категорически отвергает и заветную мечту императора о том, чтобы посеять раздор среди горцев, заставив их сражаться друг с другом. Он задается вопросом, как часто русские использовали кумыков против чеченцев, чеченцев против кабардинцев, а последних – против закубанских ногайцев, отмечая при этом, что это не привело к зарождению вражды между этими племенами. Все они были готовы объединиться против России, как только видели перед собой возможность покончить с ее господством. Ненависть, порожденная такой политикой, была направлена не против какого-то племени или народа, а против конкретного руководителя на службе России.

Разбив таким образом одно за одним все предложения Паскевича, Вельяминов вновь обращается к своей излюбленной мысли о том, что местные народы должны быть подчинены и разоружены. В отдельном меморандуме, датированном 20 мая 1833 года, он излагает собственный план достижения данной цели: «Постепенная оккупация вражеской территории при помощи строительства фортов и казачьих поселений привела бы к истощению сил горцев, которые были бы ограничены в своем передвижении и лишены возможности совершать набеги. Однако все это растянулось бы на долгие 30 лет, при том что под рукой есть другое средство. Враг полностью зависит от урожая для поддержания жизни. Если каждую осень уничтожать урожай зерновых, то через 5 лет голод заставит их подчиниться. Чтобы осуществить этот план, нужно сформировать 6 отрядов, состоящих из 6000 пехотинцев, 1000 казаков, 24 пушек, 500 телег с провизией и 1 повозки для больных и раненых. Эти отряды должны формироваться каждый год, но начинать действия им следует, только полностью подготовившись к действиям: ведь сопротивление обещало быть очень упорным. Войска, дислоцированные в крепости и даже в некоторых неукрепленных местах, не должны становиться частью этих отрядов. Возглавлять отряд должен человек, обладавший некоторыми военными знаниями, – в противном случае никакие инструкции не помогут: достижения будут скромными, а потери – великими». С этими словами мы можем пока оставить в покое Вельяминова, чья смерть в 1838 году в возрасте 49 лет помешала ему лично доказать правильность высказанных им идей[44]. Если бы он прожил подольше, ему бы пришлось несколько изменить свои взгляды, а Россия избежала бы многих несчастий, и война закончилась бы гораздо раньше.

Глава 8 1819

Строительство Внезапной. – Восстание местных жителей в Каракайтаге. – Поражение русских. – Успехи русских. – Резкое усиление русской армии. – Организация Кавказского пехотного полка. – Мадатов. – Подчинение Табасарана, Каракайтага, Шекена, Аварии. – Жестокость Ермолова. – Поражение жителей Акуши

После строительства Грозного следующим шагом Ермолова было возведение аналогичной крепости – Внезапной – дальше к востоку. Она была построена напротив аула Андреево (Эндери) на Акташе, возле восточной границы с Чечней. Эти две крепости были соединены цепью более мелких укреплений. Внезапная, находившаяся у подножия гряды Салатау, стояла на пути воинственных племен Центрального Дагестана и прикрывала Кумыкскую равнину. Бурная, построенная немного позже (1 апреля 1821 года), стояла на скалах, нависавших над Тарку, и замыкала цепь укреплений от Владикавказа до Каспия[45].

Тем временем сгущались тучи и в Дагестане, что было предзнаменованием начала там серьезной борьбы. Строительство Грозного вместе с тем, что было известно о намерениях Ермолова, взволновало не только чеченцев, но и их соседей к югу и юго-востоку. Правители Аварии – генерал-майор русской службы с жалованьем в 5000 руб., Мехтули, Каракайтага, Табасарана и Кази-Кумуха вместе с влиятельной общиной Акуши – четко понимали грозившую им опасность. Они посовещались и решили действовать сообща, защищая свои интересы. Так с самого начала политика Ермолова заложила основы союза, позднее усовершенствованного Шамилем, который только и мог сделать сопротивление России эффективным. Однако мюридизм еще не зародился, и языки патриотизма и религиозного пыла, которые впоследствии разгорелись в целый пожар, были еще очень малы. Ермолова известили о происходящем, и он приказал полковнику Пестелю с двумя батальонами и группой кавалеристов из числа местных жителей занять Каракайтаг. Сам же он 25 октября 1818 года выступил из Грозного с 5 батальонами, 300 казаками и 14 пушками. Он двинулся на Мехтули. Для русских это была первая кампания в горах Дагестана, которые отличались от восточных возвышенностей, и на узкой полоске земли, образующей побережье Каспия.

Пестель, выбранный самим Ермоловым, оказался недостоин такого доверия. Вопреки приказу, он выдвинулся на Башли, главный город Каракайтага, попал там в окружение численно превосходящих сил противника и подвергся нападению на узких улочках города, где не мог не использовать артиллерию. Только благодаря смелости и таланту полковника Мищенко и других русским удалось отойти в Дербент, потеряв 12 офицеров и 500 солдат. Дагестанцы были вне себя от радости; а в далеком Тебризе Аббас-Мирза отпраздновал эту победу пирами и салютом.

Однако их триумф был недолог. Ермолов двинулся на Мехтули через Тарку, разграбил Параул, столицу, которую к тому времени уже покинули жители, и атаковал Дженгутай. Правитель бежал вместе с Сеидом-эфенди, ученейшим мусульманским проповедником, который сыграл ведущую роль в разжигании этого конфликта, и Авар-ханом. В то же время Башли по приказу Ермолова был вновь взят и разрушен. Это сделали войска под командованием Мищенко. Жители Мехтули подчинились русским; ханство было ликвидировано; успех русских на обоих фронтах был полным.

Ермолов откровенно (можно сказать, цинично) признал большую роль артиллерии в этой короткой кампании. У туземцев артиллерии не было, они даже никогда не слышали пушечной канонады. Ермолов писал: «Такое убедительное доказательство наших прав не могло не дать мне преимущества. Интересно видеть первое впечатление, которое производит это вполне безобидное средство на сердце человека. Я увидел, как полезно обладать им, если ты не можешь сразу же победить противника». Подобный цинизм был присущ ему, но надо отдать должное противоречивой натуре этого замечательного человека и привести пример его поведения в другой, схожей ситуации. Обходя ночью лагерь, один, завернутый в плащ-палатку, Ермолов подслушал разговоры солдат о его якобы слишком осторожных действиях. В частности, один офицер, капитан Григорьев, отозвался о нем в самых грубых и оскорбительных выражениях. На следующий день, когда благодаря исключительно дару предвидения Ермолова опасная высота, являвшаяся ключом к вражеским позициям, была взята практически без потерь, Ермолов обратился к изумленному «оппоненту»: «Спасибо, Григорьев! Вы со своей ротой были первыми в рукопашной. Но в следующий раз не стоит оскорблять меня так, как вы это сделали прошлой ночью!»

Ермолов отправился на линию, отложив свое новое наступление до следующего года, и занялся увеличением численности оккупационной армии.