Патриция Маккиллип - Арфист на ветру (Мастер загадок - 3)

• Название: Арфист на ветру (Мастер загадок - 3)
• Автор: Патриция Маккиллип
• Жанр: Научная Фантастика

---

Хватка его дрогнула, и все смыло волной ярости и отвращения. Враг извивался под ним, хаотическая вспышка гнева отбросила его на несколько шагов. В полуобмороке стал он искать укрытие, но его разум не мог сотворить ничего, кроме огня. Мысленная мощь снова настигла его, и он оказался распростерт на пылающих камнях. Кто-то оттаскивал его; чародеи, обступившие Моргона, отвлекали внимание Гистеслухлома, открыв стремительный огонь, который сотряс все внутренние здания. Талиес, хлопая по тлеющей рубахе Моргона, жестко сказал:

- Убей его. Не медли.

- Нет...

- Ах ты, упрямый островитянин-деревенщина! Если останусь цел, непременно буду изучать Искусство Загадки. - Внезапно он повернул голову. - В городе идет бой. Я слышу предсмертные крики.

- Там войско Меняющих Обличья. Они появились через главные ворота в то время, когда мы следили за черным ходом. Я видел... Мне показалось, что я видел Ирта. Он умеет разговаривать с воронами?

Талиес кивнул.

- Славно. Значит, он бьется вместе с торговцами.

Земля под ними заколыхалась, Талиес рухнул прямо на Моргона и с усилием поднялся на колени. Моргон, через силу перекатившись на спину, вскочил и замер, глядя на раковину круглого зала.

- Он все слабеет.

- Действительно?

- Я пошел туда.

- Как?

- На своих двоих. Но нужно его отвлечь...

С мгновение он думал, зажимая ожог на запястье. Разум его, тщательно прочесывающий участок, остановился на разрушенной древней библиотеке с её сотнями чародейских книг. Полусожженные страницы все ещё были заряжены мощью: мощью связок, удерживающих запоры, мощью непроизнесенных имен, сохранивших силу разума тех, кто изложил на страницах свой волшебный опыт. Моргон пробудил эту дремлющую мощь и собрал её нити в своем сознании. На миг волна хаоса захлестнула его. Заговорив воздух, он сплел причудливую ткань из имен, слов, обрывков диковинных заклинаний - средоточие знания и мощи, которое породило в огненных зарницах самые невероятные образы: движущиеся тени и говорящие камни, безглазые птицы с крыльями оттенков колдовского камня, колеблющиеся формы, которые вырастали из обожженной земли.

И он послал их маршем на Гистеслухлома. Он разбудил призраки животных, убитых при разрушении, летучих мышей, ворон, ласок, хорьков, лис, проворных белых волков; они зароились вокруг Моргона в ночи, ища в нем опору. И тогда он послал их к источнику грозной мощи. Он начал извлекать из земли корни мертвых деревьев, когда передовые отряды его войска ударили по твердыне Основателя. Натиск обломков древней мощи, неловких, почти безобидных и все же слишком многочисленных для того, чтобы ими пренебречь, отвлек внимание Основателя. На миг возникло новое затишье, во время которого призрак волка провыл зловещую смертную песнь. Моргон бесшумно припустил к залу. И был почти у цели, когда его армия, спасаясь бегством, обтекла его по сторонам и сверху, бросилась в направлении города и рассеялась в ночи.

Моргон устремился туда мыслями, собирая своих уродцев и опять погружая их в забвение, пока они не поселили страх в Лунголде. Поиск призраков летучих мышей и тварей, созданных из комьев земли, потребовал основательно сосредоточиться. Когда работа наконец заканчивалась, в его мозгу вновь кишели имена и чудные слова, которые пришлось впитать поглубже. Наполнив мозг огнем, он расплавил остатки чужой мощи, оставив себе лишь её ясность и твердость. И тут понял - да так, что подскочило сердце, - понял, что стоит почти во тьме.

Таинственное безмолвие окутало руины школы. Груды обломков стен все ещё багрово светились, но ничто не тревожило ночной покой - сквозь рассеивающийся дым уже видны были мерцающие звезды. Моргон стоял, прислушиваясь, но шум боя доносился только с улиц. Он вновь тронулся с места и беззвучно вступил в зал, в котором было черно и безмолвно, как в пещерах Эрленстара.

Моргон предпринял отчаянную попытку пробиться сквозь тьму и сдался. Повинуясь внезапному порыву, он явил меч у себя на поясе и обнажил его. Взяв оружие за клинок, он повернул рукоять так, чтобы звезды на ней смотрели во тьму. Огонь, порожденный звездами, исторгся в непроницаемую мглу, и в красном свете перед Моргоном предстал Гистеслухлом.

Они молча мерили друг друга взглядами. Основатель в необычном освещении казался совершенно изможденным - кожа да кости. Когда он заговорил, голос его прозвучал без угрозы и без отчаяния:

- Ты все ещё не умеешь видеть в темноте...

- Научусь.

- Ты не иначе как поглощаешь эту тьму... Ты - загадка, Моргон. Ты преследуешь арфиста по всему Обитаемому Миру, чтобы убить его, потому что тебя взбесила его музыка, но ты не убьешь меня. Мог бы, пока удерживал мой разум, но ведь не убил. Тебе бы следовало попытаться ещё раз. Но ты не станешь. Почему?

- Тебе не нужна моя смерть. Почему? Чародей усмехнулся:

- Игра в загадки... Возможно, я и знаю ответ. Как это ты уцелел, когда сбежал от меня в тот день на Торговой дороге? Я сам едва спасся.

Моргон молчал. Он опустил меч, коснувшись острием земли.

- Что они такое - Меняющие Обличья? Ты Высший и обязан это знать.

- Они были преданием, поэтическими образами, грудой влажных водорослей и битых ракушек... странным обвинением, выдвинутым имрисским земленаследником до того, как ты покинул свой край, чтобы искать меня. Теперь... Теперь они становятся бичом мира. Что ты о них знаешь?

- Они очень стары. Их можно убить. Их мощь невероятна, но они редко пользуются ею. Сейчас они убивают торговцев и воинов на улицах Лунголда. Во имя Хела, я не знаю, кто они и что они.

- Что они усмотрели в тебе?

- Полагаю, то же, что и ты. Уж на этот-то мой вопрос ты можешь ответить.

- Несомненно. Мудрый знает свое имя.

- Hе насмехайся надо мной. - Свет дрогнул разок-другой меж его ладоней. Ты разрушил Лунголд, чтобы я не добрался до своего имени. Ты скрыл все знание о нем, ты следил за училищем в Кэйтнарде...

- Не рассказывай мне мою жизнь.

- Это-то мне от тебя и нужно, Мастер Ом. Высший. Как у тебя хватило смелости назваться Высшим?

- Никто другой не назывался.

- Почему?

С мгновение волшебник молчал.

- Ты можешь вынудить меня отвечать, - наконец произнес он. - А я могу дотянуться до лунголдских чародеев и снова сковать их разум, так что ты не тронешь меня. Я могу убежать. Ты - преследовать меня. Ты можешь бежать, а я преследовать.... Ты можешь меня убить, что изнурило бы тебя, ты потерял бы самого могущественного покровителя.

- Покровителя. - Он уронил эти пять слогов, как иссохшие кости.

- Ты нужен мне живым. А Меняющие Обличья? Послушай...

- Не стоит и пытаться, - устало предупредил Моргон. - Я сокрушу твою мощь раз и навсегда. Как ни странно, мне безразличны твоя жизнь и смерть. По крайней мере, ты имеешь для меня значение, чего я не могу сказать о Меняющих Обличья, или...

Он осекся. Чародей сделал шаг вперед.

- Моргон, ты смотрел на мир моими глазами, и у тебя моя мощь. Чем больше ты касаешься землезакона, тем больше людей будет это помнить.

- У меня нет намерения связываться с землезаконом. За кого ты меня принимаешь?

- Ты уже начал. Моргон уставился на него:

- Ты заблуждаешься. Я ещё даже не начал видеть твоими глазами. Что ты видишь, когда смотришь на меня?

- Моргон, я - самый могущественный волшебник Обитаемого Мира. Я мог бы за тебя биться.

- Что-то напугало тебя в тот день на Торговой дороге. Я нужен тебе, чтобы биться за тебя. Что случилось? Ты увидел пределы своего могущества в отражении глаз цвета морской волны? Я нужен им, а ты не желаешь меня уступать. Но ты уже больше не уверен, что можешь сражаться с отрядами водорослей.

Гистеслухлом безмолвствовал, алые тени играли во впадинах его лица.

- А ты можешь? - негромко спросил он. - Кто подаст руку помощи тебе? Высший?

Тут Моргон ощутил внезапное движение его разума, мысленную волну, объявшую зал, все руины, отыскивающую умы волшебников, чтобы обрушиться на них и сковать. Моргон поднял меч; полоса света от звезд ударила в глаза Гистеслухлома. Он отпрянул, сосредоточенность его улетучилась. Затем он поднял руки, и пальцы его опутали световые нити. Свет скользнул обратно к звездам, словно они сами его втянули, и тьма, как будто живое существо, пробралась в зал, изгнав оттуда даже свет луны. Меч в руке у Моргона похолодел. Холод волнами проник в его руки, в кости, в самую глубину глаз, онемение сковывало его движения, его разум. Но происходящее он осознавал все отчетливее, холод лишь пытался его обездвижить. Моргон уступил и стоял в ночи не шевелясь, зная, что это всего лишь наваждение и что приятие его, подобно приятию невозможного, - единственный выход. Он стал самой неподвижностью, самим холодом, и когда безмерная мощь, собравшаяся в мнимом, туманном мире, ударила прямо в него, Моргон своим онемевшим, темным разумом остановил её.

Он услышал яростную брань Гистеслухлома и стряхнул с себя его чары. Затем он уловил разум волшебника за миг до того, как он исчез. Последний напор мощи несколько поколебал его хватку, и он понял, до какой степени исчерпаны его силы. Но и чародей был изнурен; рассеялась даже сотворенная им мнимая тьма. Свет вновь хлынул от звезд, разрушенные стены вдруг замерцали собственной силой. Гистеслухлом поднял руку, будто собираясь что-то сотворить из раскаленных камней, но тут же устало опустил её. Моргон непрочно опутал его мыслями и произнес его имя.