Марина Струк - В тебе моя жизнь...

• Название: В тебе моя жизнь...
• Автор: Марина Струк
• Жанр: Исторические любовные романы

---

— Вы очаровательны, сударыня! — с явным восхищением в голосе прошептал ее кавалер по мазурке, Бехтерев. — Вы поистине сама грация!

Марина улыбнулась ему в ответ, на мгновение встретившись с ним глазами и тут же отведя взгляд в сторону. Ей льстило восхищение этого молоденького поручика, его обожание, которое так и светилось в его глазах. Значит, она пока не потеряла в своей красоте ни доли, несмотря на неюные годы да и небольшие морщинки, что она нынче поутру так долго разглядывала в зеркало. Все же уже скоро ей минет двадцать пять, но она по-прежнему окружена поклонниками, несмотря на многочисленных юных красоток в этой бальной зале имения Юсуповых, только-только выпорхнувших в большой мир света из детских комнат.

Этот факт только прибавил Марине настроения, и она снова улыбнулась, не в силах удержать в себе того ощущения слепой радости, разрывающей ее грудь. Она сама не понимала, что с ней сейчас происходит, но те чувства, что нынче переполняли ее, ей были по нраву. Она чувствовала себя дебютанткой впервые выехавшей в свет, словно для нее было в новинку все происходящее в этой бальной зале, ярко освещенной огоньками свечей в хрустальных люстрах.

Не было наблюдающего внимательного взгляда Анатоля, и потому Марина могла позволить себе отдаться целиком танцам и неспешным беседам, полным легкого и непринужденного флирта, со своими кавалерами, окружившими ее, как только она прибыла в имение Юсуповых. Некоторых из них она видела впервые, так как на именины княгини собрались не только петербургские знакомцы — часть приглашенных прибыла из Москвы.

Не было так же и Загорского, потому Марина не испытывала той горечи и разочарования, что всякий раз ее охватывали, как только она перехватывала его взгляд, как ранее в Петербурге. Кроме того, не было тех терзаний ревности, которые тревожили ее душу при виде того, как стремятся многие девицы поймать взгляд Загорского, как он ведет в танце не ее, другую…

Марина с легким шумом сложила веер, раздосадованная на себя за те мысли, что снова возникли в ее голове. Она опять вспомнила Сергея, хотя сама себе запретила думать о нем, вспомнила свое разочарование, что охватило ее, когда узнала, что, судя по всему, на празднествах у Юсуповых его не будет. «Доколе?», спросила Марина сама себя, — «доколе будешь продолжать мучить себя, дорогая?». Ей что-то говорил Бехтерев, наклонившись к ее уху чуть ближе, чем позволяли приличия, но Марина не слышала его слов. Она рассеянно кивнула ему, улыбнувшись уголками губ, и, заслышав звуки вальса, поспешила проверить свою книжку танцев, ангажирован ли тот. Убедившись, что она свободна на время этого танца, Марина тихо извинилась перед своими собеседниками и медленно двинулась к широко распахнутым дверям в сад. Оттуда веяло такой прохладой, что ей захотелось выйти из залы и вдохнуть в себя свежего воздуха, наполненного не запахами духов, воска и ваксы, а дивных ароматов летнего вечера.

Перед тем, как покинуть залу, Марина кивнула Юленьке, стоявшей немного поодаль от дверей в небольшом кружке дам. Арсеньева рядом с ней не было, судя по всему, тот был в игорной комнате, где можно было спокойно раскурить трубку, не вызывая ничьих косых взглядов, да понаблюдать за тем, как ведутся азартные баталии на карточных столах.

— Я немного пройдусь, — одними губами сказала Марина подруге и поймала в ответ ее странный взгляд. Видимо, та была недовольна своими компаньонками по беседе, но чувство такта не давало уйти из круга и довести беседу до конца. Марина покачала головой. Жюли всегда неукоснительно соблюдала правила этикета в отличие от своей подруги, которая все равно придумала бы причину, чтобы покинуть круг неприятных ей собеседников.

Марина вдохнула вечерней прохлады, и у нее тотчас слегка закружилась голова от дивного цветочного аромата, коим был наполнен воздух. А может, от выпитого шампанского, усмехнулась она и запахнула плотнее легкую шаль, стремясь прикрыть обнаженные плечи. Она ступила на дорожку и направилась прочь от усадебного дома, к беседке, что белела вдали, но ей тут же пришлось изменить направление своей прогулки, разглядев в ней очертания двух фигур, прильнувших друг к другу. Тогда Марина направилась по боковой дорожке, аккуратно ступая по маленьким камешкам, которые она ощущала сквозь легкую подошву туфель. До нее донеслись из распахнутых окон усадьбы звуки вальса, и она мысленно унеслась по волнам музыки в прошлое, неожиданно вспомнив, как получила как-то зимой корзину, полную цветов чубушника, ароматом которого нынче так пропитан воздух. Маленькие белые цветы… Ими же она украсила голову, когда шла под венец в небольшой деревянной церквушке…

Марина остановилась и подняла вверх голову, найдя глазами созвездие в форме буквы «М».

«… — Когда ты затоскуешь обо мне, посмотри на небо, на эти звезды. И я буду смотреть на них везде, где бы я ни был, буду думать о тебе. И мы снова будем вместе чрез них, даже на большом расстоянии. Пусть даже в мыслях. Ведь я никогда не оставлю тебя, никогда…»

Внезапно прямо рядом с ней раздался хруст камешков под каблуком сапога, и Марина, вздрогнув от неожиданности, отвела взгляд от неба, усыпанного звездами, и успела заметить, как ней вдруг шагнула мужская фигура. Мужчина взял ее ладонь и резко поднес к губам, что-то неразборчиво шепча.

— Что вы себе позволяете? — возмутилась Марина, стремясь успокоить бешено бьющееся сердце, которое пустилось вскачь от неожиданного вторжения в ее уединение.

Бехтерев поднял на нее глаза, но руки ее из своих пальцев не выпустил, продолжая удерживать ее в плену.

— Вы сводите меня с ума, — страстно прошептал он, и Марина усмехнулась, заслышав такой явный упор на этих словах. Ей было это знакомо, она не впервые сталкивалась с подобным за годы, что провела в свете. «Влюблен, потому что положено быть влюбленным», называлось это состояние. Многие молоденькие офицеры выбирали себе предмет для поклонения среди светских дам, подобно средневековым рыцарям, влюбляясь не в объект их симпатии, а в само чувство влюбленности.

— Прошу вас, позвольте мне уйти, — попросила Марина, но поручик не последовал ее словам, а снова поднес ее ладонь к губам, нежно целуя ее руку сквозь кружево перчатки.

— Laissez moi, je vous prie[341], — холодно проговорила Марина снова, переходя на французский.

Бехтерев поднял голову и пристально взглянул на нее.

— Разве ваш уход в сад не означал…?

— Mais non![342] — возмутилась Марина и нахмурилась. Быть может, в Москве ее поведение по отношению к молодому Бехтереву, ее легкий и ни к чему не обязывающий бальный флирт мог быть воспринят совершенно по-другому, иначе, чем в столице? Но она так общалась не только с поручиком, но и с другими мужчинами нынче в зале, и не заметила, что была неправильно понята. — Я просто вышла подышать воздухом. Одна! Vous faites vous des imaginations! Laissez moi de ce pas![343]

Бехтерев увидел по ее лицу, что она вполне серьезна сейчас, а не ведет какую-либо игру, и тотчас отпустил ее руку.

— Pardonnez moi, je vous prie, — произнес он, склонив голову. — Я был безрассуден нынче. Видно, мой разум затмила ваша несравненная красота. Il y a erreur [344]. Прошу покорно простить меня. Чем я могу загладить свою вину?

— Ах, оставьте же меня наконец одну! — вдруг вспылила Марина. Такой был прекрасный вечер, и вот так окончился! Ей стало немного дурно, закружилась голова. Да, он молод (на пяток лет моложе ее), но разве молодость может оправдать подобное оскорбление? Да и ей не следовало уходить в сад одной. Что могли подумать, заметив, как она выходит прочь из залы, сопровождаемая юным поручиком? Где была ее голова? Неужели свобода так вскружила ей голову, а благодушное настроение затмило разум?

Она взглянула на растерянного поручика, что стоял сейчас подле нее, переминаясь с ноги на ногу и краснея от осознания своего нелепого положения нынче. Здесь оба виноваты, и негоже ей повышать голос на Бехтерева.

— Ступайте прочь, в залу. Один, чтобы не вызвать неугодных толков, — проговорила Марина. — Я приду после. И более не подходите ко мне сегодня, слышите?

— А что же завтра? — огорчился Бехтерев.

— Allez vite![345] — Марина невольно улыбнулась, заметив его разочарование, и подала ему руку, которую он с готовностью прижал к губам. — Быть может, завтра я прощу ваш meprise[346].

Бехтерев так же быстро исчез, как и появился рядом с ней, и Марина облегченно перевела дыхание. Это происшествие напомнило ей насколько аккуратной ей следует быть сейчас, когда от того рокового вечера, который столь плачевно для нее завершился, ее отделяет всего несколько недель. Она погладила внезапно вспотевшие ладони о юбку и намеревалась было поскорее удалиться прочь из сада, как вдруг откуда-то слева от нее, из тени ровно постриженных кустарников чубушника и сирени до нее донеслось тихое «Bravo de charmeuse de cœur jeune![347]»

Марина резко обернулась на этот негромкий возглас, тотчас узнав этот мужской голос, услышав который ее сердце гулко ударилось о ребра, а колени внезапно стали слабыми, едва удерживая ее на ногах.