Марина Струк - В тебе моя жизнь...

• Название: В тебе моя жизнь...
• Автор: Марина Струк
• Жанр: Исторические любовные романы

---

— Но тебе может подтвердить Таня, Ульян! — не желала сдаваться Марина, сжав с силой салфетку в руке, что лежала подле ее тарелки. — Спроси их! Я клянусь тебе…

— Довольно! — вспылил Анатоль, поднимая на нее глаза. — Ульян умер и ничего не скажет более, а Таня! Таня настолько преданна тебе, что даже про твою прогулку в парк твердила мне, что ты была там одна. Хорош свидетель твоих слов! Я даже кучера опросил, и тот сказал мне, что видел мальчика, но вот был ли он в доме или нет, сказать не может. А также не может ответить, мальчик был уже с письмом, когда ты его остановила, или ты сама передала записку этому посланцу.

— Что? — вскрикнула Марина. — Я передала…? Да разве…

Тут стукнула дверь малой столовой, что закрыли за Катиш, спустившейся к завтраку, и супруги перевели взгляд на нее. Девушка приветливо улыбнулась им и прошла к своему стулу, сопровождаемая тяжелым взглядом Марины. Анатоль же принялся за свой завтрак.

— Доброе утро, — проговорила Катиш, наливая себе в чашку чай. Марина отметила, что у девушки слегка дрожат руки. — О чем ведете столь громкий разговор? Надеюсь, это не из-за моей просьбы выехать на Масленичной неделе? О, Марина Александровна, прошу вас, позвольте мне сделать это!

— О нет, Катерина Михайловна, ныне речь ведем не о том, — улыбнулась ей Марина. — Мы обсуждаем сейчас с Анатолем Михайловичем ваш эпистолярный роман с неким майором кавалергардского полка Его Императорского Величества.

Сказала и с явным удовольствием отметила, как дрогнула невольно рука Катиш, что сейчас подносила чашку к губам. Но та быстро справилась с собой и, глотнув горячего чая, ослепительно улыбнулась в ответ, делая знак уже открывшему рот Анатолю, что готова говорить сама, без его помощи.

— О чем вы речь ведете, Марина Александровна? Роман с кавалергардом? У меня? Это оскорбительно!

— Меня удивляет только одно — как вы догадались о том, что вашего посланца будут караулить во дворе нашего дома? Это мальчик вам сказал, что его застали у ворот? — допытывалась Марина, но Катиш даже бровью не повела в ответ, а ловко отбила этот удар:

— Мальчик? Я не понимаю, о чем вы. Какой мальчик?

— Мальчик, что носит ваши послания.

— Все свои послания я передаю нашим лакеям, которые для того и приставлены к дому, — проговорила Катиш. — Мне нет нужды скрывать свои знакомства. А вот вам, кажется, есть резоны делать это. Давеча я слыхала на прогулке в Летнем о вашей последней поездке в парк. Премилая вышла прогулка, не правда ли? Да, я признаюсь, слыхала конец вашего разговора об этом посланце, каюсь. Но ведь разве князь Загорский покинул Петербург не две седмицы назад? Вот вам и ответ, мой дорогой брат, почему вы ни разу не встретили этого мальчика при нашем дворе. Разве вы не пишите к князю, ma chere bru?

Марина вспыхнула от этого обвинения. Как ловко Катиш перевернула острие этой ситуации в ее сторону! Довольно неожиданно для юной и невинной девушки, только прошлой осенью покинувшей стены пансиона.

Но прежде чем Марина сумела собраться с мыслями, чтобы поставить нахалку на место, раздался громкий удар ладони по столешнице, да такой сильный, что посуда на столе буквально подпрыгнула. Женщины вздрогнули от этого звука и перевели взгляд на торец стола, где белый от ярости Анатоль срывал с себя льняную салфетку.

— Не сметь! — прошипел он, поднимаясь из-за стола. — Не сметь оскорблять мою супругу! Выказывая ей такое неуважение, в нашем доме, за нашим столом! Давно порота не была? Так я напомню, что это такое! И не взгляну на то, что уже девица! Не сметь и слова сказать в ее сторону. Оскорбляя ее, ты наносишь обиду мне, а я этого не стерплю!

Катиш буквально сжалась при этих словах от испуга при виде разгневанного брата, но и Марина не успела порадоваться этой защите со стороны Анатоля от обвинений Катиш. Тот вперил свой взгляд теперь в ее сторону и выкрикнул ей, глядя на нее с высоты своего роста:

— А вы, мадам! Если еще раз вы позволите себе сказать хоть одно подобное обвинение в сторону Катиш, я… я клянусь вам, вы пожалеете об том! Я устал от вашей вражды, от вашей неприязни. Я хочу отдыхать в этом доме, а не выслушивать обвинения и подозрения. Эти истерики и слезы... Сыт по горло уже! Я хочу обыкновенного семейного счастья, а получаю только это! Все, хватит!

Он бросил салфетку, что держал в руке на стол, сбив при этом свой бокал с винной настойкой, что пил по рекомендации доктора каждое утро. Алая жидкость хлынула на белоснежную скатерть и разлилась по ней небольшим ярким пятном. Анатоль не обратил на это никакого внимания, процедил сквозь зубы:

— Боюсь, что у меня пропал аппетит, и вам придется продолжать завтрак без меня. Je vous demande pardon moi, mesdames![502]

С этими словами он покинул столовую, с шумом распахнув двери, слегка перепугав при этом лакеев, что ждали распоряжений хозяев в следующей комнате. Когда те все же опомнились от столь внезапного появления хозяина, то затворили за ним створки и оставили Марину и Катиш наедине.

— Je ne sais que dire[503], — проговорила Марина, глядя золовке, сидящей за противоположной стороной стола прямо в глаза. — Как вы посмели такое сказать?

— Pas vu pas pris[504], — возразила Катиш, смело встретив взгляд невестки. — А вы? Вы же знаете, насколько серьезны обвинения, что вы выдвинули против меня.

— Но они имеют под собой вполне реальную почву, — возразила Марина. — Я видела это письмо, и я узнала ваш почерк, Катиш. Можете оправдываться перед кем угодно, только не передо мной. И тогда! Я видела и вас, и майора, слышала ваши голоса. Не смейте мне сейчас говорить, что это было всего лишь мое воображение. В эту сказку может поверить ваш брат, но не я!

Катиш отвела глаза в сторону, холодное равнодушное выражение лица вмиг куда-то испарилось.

— Мне весьма жаль, что так случилось, поверьте, — тихо сказала она. — Я никогда не думала… Эта потеря… Мне очень-очень жаль, Марина Александровна, — она отпила чая, а после продолжила, снова вернувшись в хладнокровное состояние спустя некоторое время. — Но в вашем несчастном падении я не вижу нашей вины с майором. Так распорядился Господь, такова была его воля.

— Господь! — воскликнула Марина. — Хорошо, я ничего более не скажу вам про это. Душенька, вы принимали в доме человека, видеться с которым вам запретил брат. Тайно, под покровом темноты, на лестнице для слуг. Вы ведете с ним переписку. Чего вы добиваетесь?

— А разве я не ясно дала понять, чего добиваюсь? — едко переспросила Катиш. — Я хочу стать супругой любимого человека и вся недолга.

— И думать забудьте! Неужто вы до сих пор не осознали, что вашим надеждам и чаяниям никогда не суждено сбыться! Анатоль никогда не позволит вам!

— Нет! — прошипела Катиш, прищурив глаза. — Я верно знаю, что делаю. И вот увидите, вскоре Анатолю придется смириться с моим выбором!

Марина в ужасе прикрыла глаза рукой. Она ясно видела эту слепую убежденность в собственной правоте, что была присуща ее супругу, а теперь вот прослеживалась и в поведении Катиш. Как можно быть такой безрассудной? Как можно быть такой слепой?

— Я считаю все же, что вам следует забыть о вашем чувстве и вспомнить о вашем долге, — холодно проговорила Марина, поднимаясь из-за стола. — Долге перед семьей и родом. Разве этому вас не научили в пансионе? Что честь семьи превыше всего? Превыше ваших собственных чувств и желаний. От сердца говорю вам — оставьте вы это дело! Примите ухаживания Строганова, это самая лучшая партия для вас. Разве вы не видите, к каким последствиям привела ваша увлеченность? И пусть вы не считаете себя виноватой в смерти моего ребенка, но косвенно…. Косвенно! А счастье нельзя построить на чужом горе! На крови! Опомнитесь!

— Забыть об этом? — взвилась Катиш, вскакивая из-за стола. — Выйти замуж, не любя? Как это сделали вы? И что же? После вот так бегать тайком на свидания в парк и отводить каждый раз глаза в сторону, едва встретившись взглядами?! Да-да, не смотрите так на меня. Я легко смогла разузнать про вас, Марина Александровна. Маленькая дурочка ваша сестра хоть и не поняла толком, что именно рассказывает мне, но выложила как на духу все тайны вашей семьи. Я всегда знала, всегда чувствовала, что вы вовсе не пара моему брату, что не достойны чести стать его супругой. Наша милая Дашенька, соседка наша, более подходила ему. Но тут вмешались вы! Отчего? Из-за долга перед семьей? Но разве это не тяжкий грех лгать изо дня в день своему супругу? Желать видеть на его месте другого человека? Разве прелюбодейство — не тяжкий грех?

Марина вздрогнула, когда Катиш произнесла эти слова. Нет, это невозможно! Никто не может знать, что тогда произошло в имении Юсуповых! Те счастливые для Марины два дня…

Катиш заметила, как побледнела Марина, ухватившись за спинку стула, и продолжила, желая вывести невестку из себя, наказать за то, что та едва не испортила Катиш весь тщательно спланированный план. Сделать той очень больно, вот что стало основным желанием для девушки сейчас.