Марина Струк - В тебе моя жизнь...

• Название: В тебе моя жизнь...
• Автор: Марина Струк
• Жанр: Исторические любовные романы

---

Загорский вдохнул и сказал:

— Я должен идти, Натали. Меня нынче ждут.

— Карты, вино и настоящее мужское общество? — с иронией проговорила в ответ та. Загорский проигнорировал эту реплику.

— Я завтра утром уезжаю в Тифлис. Когда ты намерена воротиться в Петербург? Или ты будешь ждать проездных не в столице?

Натали лишь пожала плечами в ответ.

— Il est possible[117]. Я не уверена пока, что готова к сельской жизни. Ничего не могу сказать.

— Если ты заедешь в Петербург, то puis-je vous demander[118]…, — Загорский достал из мундира несколько конвертов. — Тут некоторые письма. Моему деду, Воронину.

— А что не почтой? — спросила Натали, принимая письма. — Боишься, затеряются?

— Боюсь, — честно признался Сергей. — От этих писем многое зависит, Натали. В них вся моя судьба. Это касается моего дела…

— Да-да, — прервала его женщина. Она мельком глянула на адресатов, а потом подняла глаза на Загорского. — А ей письма не будет?

— А ты передашь? — слегка иронично спросил князь. Натали подняла одну бровь в ответ.

— Не доверяешь? Зря. К чему мне терять твое расположение? Все меняется, как ты сказал, со временем, и кто знает, в какую сторону повернет твою жизнь опять. Я хочу быть рядом при этих переменах.

Загорский достал белый конверт и медленно, словно колеблясь, передал его Натали. Та быстро сложила письма стопкой и положила на столик рядом.

— Позвони, — попросил Загорский. — Мне пора идти.

Он подошел к креслу и присел рядом на корточки. Потом взял руки Натали в свои ладони.

— Не раздумывай долго. Поправь на водах здоровье и телесное, и душевное и воротись в Петербург. Мой тебе совет: попытайся se séparer paisiblement[119]с Ланским. Не к чему тебе развод пока, не к чему скандал. Попытайся уговорить его дать тебе время на раздумье. Этим сможешь выиграть несколько месяцев раздельного проживания. Будет совсем невмоготу даже в одном городе быть с ним, просись в путешествие за границу. Он любит тебя по-своему, отпустит. Но в любом случае, что бы ты ни решила, знай — я всегда поддержу тебя и всегда помогу, чем смогу.

— Спасибо, — Натали подалась ему навстречу, и ему ничего другого не оставалось, как обнять ее. Он гладил ее по спине и думал о том, как он невольно сломал спокойную и равномерно протекающую жизнь Натали, пусть даже сам и не хотел этого. Может, он и, правда, проклят и обречен разрушать судьбы близких ему людей?

Вошла горничная, и Загорский разомкнул объятия. Он поднялся на ноги, принял из рук девушки фуражку. У самой двери он обернулся к Натали:

— Прошу тебя передай письма. У тебя в руках моя жизнь.

Он вышел, не прощаясь. Быстро спустился по лестнице черного хода и прошел за калитку на улицу. Уже за калиткой Загорский слегка помедлил, пытаясь определить в сумерках вечера, в какую сторону ему следует двинуться, и это мгновение сказалось на его дальнейшей судьбе.

Наконец определившись с направлением, Загорский резко развернулся в верную сторону и неожиданно для самого себя столкнулся с неким человеком. Мгновенно сообразив, что ему не должно быть застигнутым у калитки черного хода дома, где занимала комнаты графиня Ланская, он надвинул фуражку на глаза и поспешил ретироваться, бросив на ходу:

— Прошу прощения, сударь.

Загорский быстрым шагом удалился прочь, довольно скоро достигнув точки своего назначения — дом, в котором собирались обычно офицеры полков, расквартированных в Пятигорске. Это был типичный офицерский вечер — как выразилась там Натали? — вино, карты и мужское общество. Только здесь можно было без лишних слов и манерности провести свободное время без особой оглядки на правила приличия. Только здесь можно было расслабиться и забыть на время о тех насущных проблемах, что не оставляли Загорского в последнее время даже ночью, лишая сна.

И так получилось, но ровно до того момента, когда произошла смена партнеров по игре в фараон, и в комнате не появились новые лица. Сергей лишь мельком оглядел вошедших и снова погрузился в игру. На кону теперь стоял почти все его месячное жалованье, которое он в пылу азарта поставил на кон. Ему везло сегодня, как впрочем, в большинстве случаев, потому он не сомневался в выигрыше и на этот раз. Баловень судьбы, называли его в свете и неспроста. Вот и сейчас при раздаче Загорскому пришли довольно неплохие карты.

— Когда вы уезжаете? — спросил его капитан, сидевший от него по правую руку. Он крутил усы, и по этому признаку, выдавшему волнение того с головой, Сергей определил, что тот ему не соперник в этой партии.

— Завтра поутру. Надеюсь, застать полковника Безобразова[120] в Тифлисе, — ответил Сергей. — Каковы мои шансы?

— О, Сергей Дмитриевич постоянно в разъездах, — ответил ему адъютант генерала Вельяминова. — В Тифлисе он бывает постоем ненадолго, все объезжает ключевые точки на линии. Так что, видимо, вам придется подождать несколько дней, чтобы представиться ему.

Сергей вдруг, переводя взгляд, столкнулся глазами с молоденьким корнетом, который, судя по всему, недавно вошел в комнату, т.к. до этого он не замечал того здесь. Тот смотрел на него возмущенным взглядом, и Сергей невольно задался вопросом, чем он успел ему насолить. От его размышлений его отвлекло упоминание имени Натали.

— Очаровательная женщина, — продолжал тем временем капитан. — Я имел удовольствие быть представленным ей нынче у источника. Не зря ходила о ней молва, как об одной из красивейших женщин столицы, весьма не зря.

Сергей предпочел промолчать, прямо-таки кожей ощущая на себе взгляды тех, кто был посвящен в историю их отношений с графиней Ланской. Он был удивлен, что капитан не осведомлен до сих пор обо всей подноготной, потому как в таких небольших городах новоприбывшего обычно обсуждали от и до, вытаскивая на свет Божий все тайны и сплетни.

Внезапно ему стало душно в этой небольшой прокуренной комнате, захотелось выйти на улицу, на свежий воздух, и Сергей поспешил закончить партию и встать из-за стола, ссылаясь на то, что ему предстоит поутру ранний подъем. Уходя из-за стола, он невольно опять натолкнулся на того самого корнета, который как черт из табакерки выскочил у него на пути.

Сергей поспешил обойти его, но тот опять загородил ему дорогу. Загорский посмотрел на него в упор, взглядом давая понять, что лучше бы ему убраться с его пути. Молодой (от силы лет двадцать от роду) корнет, видимо, был по юности лет горяч нравом, так как он тут же произнес в лицо Загорскому:

— Не хотели бы вы извиниться, сударь? Или у вас входит в привычку наталкиваться на людей и без извинений удаляться прочь?

Загорский коротко вздохнул. Он вовсе не имел никаких намерений вступать в диалог подобного вида с этим юнцом, которому некуда было девать свою прыть и удаль. Поэтому он лишь кивнул тому:

— Прошу простить меня за то, что толкнул вас тотчас.

— Тотчас? — не унимался корнет. Загорский про себя начал считать до десяти, пытаясь обуздать злость, рвущуюся наружу — он ненавидел, когда ему что-то ставили в вину перед многочисленными свидетелями, а уж необоснованно тем паче. — А как насчет нашей невольной встречи на Васильевской?

Короткая фраза, но она заставила всех находившихся в комнате устремить взоры на Загорского, потому как всем им было прекрасно известно, кто снимал комнаты в доме на Васильевской улице. Сергей же холодно бросил корнету:

— Вы ошибаетесь, сударь, я прибыл нынче днем и вовсе не был в том месте, о котором вы упомянули. Прошу извинить меня, — он попытался было обойти настырного юнца, но тот опять заступил ему путь из комнаты.

— Вы хотите сказать, что я лгу? — прямо-таки взвился тот. К нему подошел один из офицеров, присутствовавших в комнате, и положил руку на его плечо, призывая не горячиться, но он лишь раздраженно сбросил ее и продолжил. — Сударь, вы оскорбляете меня!

«... — Государь и так гневается на вас, поручик. Не испытывайте судьбу более. Служите без нареканий, и я уверен, по прошествии полугода вы сможете подать прошение о пересмотре срока вашего пребывания в Нижегородском полку….»

Слова командира Преображенского всплыли в голове Загорского, мгновенно остужая его злость и раздражение. Сергею необходимо было вернуться в Петербург, как можно скорее, и никакие разбирательства с малолетними корнетами в его планы входить никак не должно.

— Я не имел намерения оскорблять вас, упаси Господи. Лишь указал на тот факт, что вы ошиблись, — пытался он свести на нет накал ситуации. Он прекрасно видел, что корнет так и выводит его на то, чтобы их словесная дуэль перешла на иной уровень, со слов к делу (правда, непонятно зачем), и всеми силами стремился избежать ее. Ему оставалось лишь это — признать факт своего нахождения на Васильевской, означало вбить лишний гвоздь в гроб репутации Натали. — Все мы под Богом ходим, всем свойственно ошибаться. А теперь прошу прощения, — он обогнул корнета, удерживаемого на месте крепкого рукой товарища, и направился к двери, где его догнали брошенные ему в спину слова: