Константин Воробьёв - Это мы, Господи!

• Название: Это мы, Господи!
• Автор: Константин Воробьёв
• Жанр: Классическая проза

Повести Константина Воробьева можно назвать первой большой правдой о войне, которая прорвалась к нам через литературу. Повести Воробьева о войне написаны в традиции великой русской прозы XIX века, и страшной, неприкрашенной правдой они переворачивают душу.

---

Сергей устроился на нижних нарах. Голову бросил кому-то на клумпы, ноги затерялись где-то под худыми телами соседей, прижавшихся с боков в поисках тепла. В пять часов утра, крестя направо и налево ремнями и палками, «полицаи» произвели подъем. К тому времени во дворе уже стояли построенные по четыре жители остальных бараков: предстояло получение шестисот граммов хлеба и котелка теплой воды на четверых.

Жал мороз. В пролеты бараков, где стояли пленные, устремлялись снежные вихри. Ветер трепал полы шинелишек, давно потерявших вид и форму одежды, без единой пуговицы и крючка. Сосед Сергея поминутно выбегал из строя. Цокая клумпами и размахивая рукавами, он почти кричал от холода:

В темноте никто не видит тут и там
Приходи, кума, за хлебом — хлеба дам!

Пока он отплясывал, строй подвигался на несколько шагов вперед. «Кум» терял свою шеренгу и, видимо имея в виду Сергея, звал:

— Эй длинный в кухвайке! Где ты?

Ящик с хлебом стоял в пяти шагах от кухни. Подходившая шеренга в четыре человека получала из рук «полицая» серый кирпичик и самостоятельно забирала котелок с водой, стоящий на окне кухни. Хлеб брал левофланговый, «чай» — кто был справа. После этого четверка отходила в сторону и принималась за дележку.

Сергей не видел, кто взял хлеб. Задев его локтем, назад метнулся, держа на отлете котелок с водой, «кум». В ту же минуту сосед Сергея слева, также не принимавший участия в получении своего дневного пропитания, закричал истошным слезливым голосом:

— Да дяржите ж их, граждане! Дяржите!

— А пошто?

— Всю корвегу хлеба унесли!.. Дяржитя-а!

Обернувшись, Сергей увидел, что они остались вдвоем. Хлеб, «чай» и два человека из его шеренги исчезли, затерявшись в предрассветной мгле и толпе до капли похожих друг на друга пленных…

В семь часов утра к лагерю приходят конвоиры и уводят пленных на работы в город. Оставшихся в лагере немцы разбивают на группы и до часу дня гоняют вокруг бараков. Тремя, четырьмя кучами по двести — триста человек топчутся, пошатываясь, по огромному кругу пленные. Немец зорко смотрит за теми, кто отвернул на уши от нестерпимого холода поля пилотки или всунул руки в карманы шинелишки. Такие отводятся в сторону, раздеваются догола и, опираясь на руки и пальцы ног, пятнадцать минут «делают мост».

— И скажи на милость, как любят они мучить людей! — печалятся в толпе.

— И каждый день ить…

— На то ен и немец… в прахриста мать!..

— Хвиззарядка потому…

— Грехи наши тяжкие…

В час дня топтанье по кругу прекращается. Пленные получают котелок баланды на двоих, тут же, на улице, съедают ее, а с двух до пяти часов вновь принимаются ходить. За весь день никто не смеет зайти в барак…

…И вновь в мучительном раздумье Сергей начал искать пути выхода на свободу. И вновь по ночам, ежась от холода, раздирая тело грязными ногтями и выковыривая впившихся в кожу паразитов, рисовал соблазнительные и отчаянные варианты побега. Знал: не один он лелеет эту мечту. Но не говорят в лагере открыто о ней, носят эту святую идею осторожно и бережно, выискивая тех, кому можно ее доверить.

Шел март. Наступала весна 1943 года. В полдни подсолнечные стороны бараков уже начинали нагреваться, длинней и голодней становились дни. В лагере подсыхала грязь. На раките, что была заключена немцами в лагерь вместе с пленными, набухали лоснящиеся красноватые почки. Они были клейкие и нежные, во рту отдавали горечью и тонко пахли лугом.

«Бежать, бежать, бежать!» — почти надоедливо, в такт шагам, чеканилось в уме слово. «Бе-ежа-ать!» — хотелось крикнуть на весь лагерь и позвать кого-то в сообщники… Нужен был хороший, надежный друг.

И лип Сергей к разговору кучки пленных, прислушивался к шепоту и стону, ловя в них эхо своего «бежать»…

1943

Послесловие

Автобиографическая повесть «Это мы, господи» была написана в 1943 году, когда группа партизан, сформированная из бывших военнопленных, вынуждена была временно уйти в подполье. Ровно тридцать дней в доме № 8 на улице Глуосню в литовском городе Шяуляй писал Константин Воробьев о том, что довелось ему пережить в фашистском плену. Писал неистово, торопясь, зная что смертельная опасность рядом и надо успеть.

В 1946 году рукопись поступила в редакцию журнала «Новый мир». Поскольку автор представил лишь первую часть повести, вопрос о публикации был отложен до тех пор, пока не появится окончание. Однако вторая часть так и не была написана. В личном архиве писателя повесть целиком не сохранилась, но отдельные ее фрагменты вошли как законченные и художественно осмысленные отрывки в некоторые другие произведения.

Так получилось, что на целых сорок лет рукопись исчезла из поля зрения редакций и читателей. Лишь в 1985 году она была обнаружена в Центральном государственном архиве литературы и искусства СССР, куда была в свое время сдана вместе с архивом «Нового мира».

Материал повести автор предполагал использовать в своей будущей книге, главной для него, которую он задумал как продолжение повести «Крик». Написанная предельно просто и точно, новая книга, по словам Константина Воробьева, должна была стать «кардиограммой сердца». Автор предполагал дать ей заголовок «Это мы, господи!», хотя в архиве писателя имеются и другие варианты названия.

Примечания

1

Лучше быть убиту от мечей,
чем от рук поганых полонену

(Поэтическое переложение Н. А. Заболоцкого)

2

Вот как? Я тоже лейтенант! (нем.)

3

Идем, человек

4

Налево!

5

Ко мне!

6

Шинель снимай! Снимай, быстрей!

7

Что такое? О, хорошо, красиво!

8

Давай! Давай!

9

Давай, проклятый!

10

Ты врешь Не хочешь работать?!

11

Вон, вон

12

Кто там? (лит.)

13

Кто это?

14

Я не понимаю по-русски. Моя жена немного говорит (лит.).

15

Двинск — название города Даугавпилса до 1917 года (прим. ред.).

16

Заходи в дом! (лит.)

17

Эй, большевик! Винтовка есть? (лит.)

18

Иди сюда, иначе — застрелим! (лит.)

19

Развяжите ему руки! (лит.)

20

Крути! (лит.)

21

Холодно, человек? (нем.)

22

Идем! (лит.)

23

Так, так! (лит.)

24

С оружием взяли. (лит.)

25

Садись сюда!

26

Иди!

27

«Красивые большевики» (лит.).

28

Сюда! Сюда! (лит.)

29

Ну, где еще двое? (лит.)

30

Потерпи, мой ангел! Нам уже недолго осталось ждать! (лит.)

31

Не болит? (нем.)

32

Ты лжешь, человек! (нем.)

33

Чего хочет этот сумасшедший? (нем.)

34

Вода? (нем.)

35

Вы не получаете воды? (нем.)

36

Он хочет курить? (нем.)

37

Все здесь бежавшие? (нем.)

38

Я крестьянин, понимаешь? Крестьянин. А ты? (нем.)

39

Еще раз (нем.).

40

Ну все, пора идти! (нем.)

41

Меня зовут Вилли Броде. А тебя? (нем.)

42

Возьми (нем.).

43

Ты хорошо позавтракал, да? (нем.)

44

Ну чего ты еще ждешь? Кушай свой завтрак! (нем.)

45

Вкусно? (нем.)

46

На обед? (нем.)

47

На вечер (нем.).

48

Вши (нем.).

49

Этому? (нем.)