Уильям Салливан - Тайны Инков

• Название: Тайны Инков
• Автор: Уильям Салливан
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-7838-0400-2

Издательство «Вече», выпустив около 20 книг в популярной серии «Великие тайны», продолжает избранную тематику таинственного и загадочного в новой серии «Тайны древних цивилизаций», которую открывает книга «Тайны инков». В этой книге воедино сплетены увлекательная история, удивительные мифы и потрясающая тяга инков к звездам…

William Sullivan
THE SECRET OF THE INCAS.
Myth, Astronomy, and the War against Time
_{© Перевод. Марчук H., 1998.}

---

Но вернемся обратно к каньяри Эквадора. Миф о происхождении каньяри поднимает два вопроса: Первый вопрос обращен к современности и состоит в том, настолько ли непростительно спекулятивно видеть в этом мифе каньяри связи с культом Близнецов в мифологии Старого Света. Во-вторых, касаясь утверждения Раува о том, что пан-андский миф о Виракоче был недавним изобретением, — что может миф каньяри внести в этот вопрос?

Миф каньяри сообщает, что именно эмиссары Тиксе Виракочи в облике двух попугаев принесли каньяри искусство земледелия и учреждения брака. Здесь мы находим, как нашел бы и Раув, доказательство недавнего инкского наслоения мифа Титикаки на местный миф о происхождении каньяри. Все другие рассмотрения — в сторону. Существует очень простое историческое объяснение того, почему вывод Раува невероятен: индейцы каньяри ненавидели инков непримиримой и лютой ненавистью. Среди народов во всех Андах именно каньяри с наименьшей вероятностью могли принять — тем более сохранять после конкисты — «недавнюю инкскую фикцию», придуманную из имперских побуждений, но касающуюся их собственного происхождения.

За короткое столетнее господство инкские войска дважды вырезали цвет мужского населения каньяри. Первый раз, приблизительно пятьюдесятью годами раньше испанской конкисты, Инка Тупак Юпанки, расширяя инкские владения на Эквадор, приказал вырезать тысячи воинов каньяри, захваченных в сражении и отказавшихся сдаться. Их искалеченные тела швыряли в озеро, которое по сей день называется йауар коча, «кровавым озером».

Как раз перед появлением конкистадоров вспыхнула гражданская война между фракциями королевской семьи из Кито и Куско. Каньяри снова взялись за оружие, на этот раз против Атауальпы, который правил из Кито. Атауальпе удалось упрочить свои позиции, его войска разгромили каньяри, и те во второй раз были вырезаны без милосердия. Атауальпа распорядился убивать каждого мужчину в возрасте, пригодном для ношения оружия. Испанцы узнали об этих событиях, когда по своему обыкновению приказали, чтобы местные жители несли их груз. Они удивились, когда выполнять эту работу пришли женщины и дети каньяри. Где были мужчины? Женщины объяснили, что было всего несколько живых мужчин и что они были слишком драгоценны, чтобы нести груз.

Но когда возникла возможность отомстить инкам, мужчины каньяри уже не считались слишком драгоценными. Три тысячи воинов каньяри присоединились к испанцам, когда в 1534 году те отправились на разграбление Кито. Позже, в 1572 году, когда последняя остававшаяся угроза контролю-над Перу заключалась в личности беглого императора Инки,

Тупака Амару, воины каньяри еще раз сопровождали испанцев и доставили императора с гор.

Вице-король Толедо решил, что оставление на троне марионеточного Инки принесет не столько пользу, сколько угрозу короне, и приказал казнить Тупака Амару. Индейское и испанское население, одинаково ошеломленное и опечаленное безжалостным решением вице-короля, наблюдало в молчаливой муке за казнью Тупака Амару:

«Затем Инка получил утешение от отцов, которые были возле него, и, попрощавшись со всеми, положил свою голову на плаху, подобно ягненку. Тогда подошел… палач. Он завязал ему глаза, и, взявшись за волосы своей левой рукой, одним ударом абордажной сабли отрубил голову и высоко поднял ее, чтобы все видели. Когда голова была отрублена, зазвонили церковные колокола…»

Среди горя и слез, которые затем изливались из пораженной толпы очевидцев, по крайней мере один человек оставался равнодушным: индеец каньяри, палач, который высоко держал голову последнего императора.

VII

Если история каньяри, рассматриваемая как миф о происхождении, никак не вписывается в «самые основы сравнительного изучения», то ее значение как мифа о Близнецах снискало большую благосклонность. С одной стороны, этот рассказ подразумевает, что и далеко на севере, в Эквадоре, андские народы были склонны подтвердить важность для своей жизни событий, которые происходили в Боливии более чем двумя тысячелетиями ранее. С другой — он, похоже, несет отражение культа Близнецов, чья эмблема предназначалась для создания нимба защиты.

Авторитетный и решающий голос в этом вопросе принадлежит самим индейским народам Анд. Этот материал находился среди инструкций Арриаги искоренителям, и перед ним бледнеет всякое теоретическое обоснование. После описания обрядов близнецов и связанного с ними ритуалом оленя Арриага объяснил, почему необходимо запретить любому новорожденному индейцу креститься под именами Сантьяго или Диего:

«Что касается имени Сантьяго [Святого Иакова], то они [местные крестьяне] также имеют поверье и обыкновение давать это имя одному из мальчиков-близнецов, которых они считают сыновьями Молнии, — титул, который они любили применять к Сантьяго. Я не понимаю, что могло бы значить имя Боанергес, которое Наш Владыка Христос дал Апостолу Сантьяго и его брату Хуану [Святому Иоанну], когда он именовал их Ударами Молнии (Kayos,), что, согласно еврейской фразе, означает «сыновья грома»; я не понимаю также, с какой стати это словоупотребление должно было распространиться здесь или почему среди мальчиков в Испании существуют бабьи сплетни, что, когда гремит гром, то это скачет лошадь Сантьяго, или почему испанцы в сражениях на войне, когда желали разрядить свои аркебузы — которые индейцы называют Ильяпа, или молния, — находили подобающим прежде выкрикивать «Сантьяго! Сантьяго!» Во всяком случае, индейцы с великим суеверием берут себе имя Сантьяго, и таким образом среди инструкций, оставленных Священниками-Виситадорами после их инспекции, есть инструкция, устанавливающая, что никто [то есть ни один индеец] не должен именоваться Сантьяго или Диего [Иаковом]».

Свободные от ограничений сравнительного метода, индейские народы Анд осуществили свой собственный анализ культа Близнецов в Старом Свете, как он отражен в Святой Библии, и, найдя его полностью соответствующим их собственным представлениям по данному вопросу, наполнили этот сосуд своими собственными убеждениями. Это был тот сосуд, которые священники Инквизиции решили уничтожить в Перу.

Христос именовал Иакова и Иоанна — братьев, которые были сыновьями человека по имени Зеведей, — «Боанергеш». Это имя происходит от еврейского бенерегеш, буквально «сыновья грома». Если в своем раздражении от появления опасного культа Арриага пренебрег еще одним фактом — одним из тех, которые он, конечно же, знал и который должен рассеять всякие сомнения относительно подлинного участия библейских «сыновей грома» в «утраченной» системе менталитета древнего прошлого, — его, конечно, можно простить.

Во всяком случае, рассматриваемый факт знаком каждому испанскому школьнику. Путь, по которому громыхает конь Святого Иакова, — это Млечный Путь, известный в Испании как Camino de Santiago[85].

Как никакой другой документ, этот отрывок ясно показывает паралич антропологического метода перед лицом неудобного материала. Вот уже почти столетие профессиональные исследователи прошлого человечества по соображениям методологии имеют инструкцию занимать по отношению к материалу такого рода во многом ту же позицию, что и Арриага, которая должна выражаться в умышленном невежестве и ассоциируемом с ним побуждении к подавлению. Если обозначение Иакова и Иоанна (которые оказались братьями) как «сыновей грома» и определение местоположения Млечного Пути как огороженной территории, где они могли бы развлекаться, представляют собой в случае андской культуры пример «психического единства человечества» — одну из тех «элементарных идей», которые «естественно» появляются то здесь, то там, — тогда работы бесчисленного множества добросовестных ученых будут по-прежнему лежать нечитанными еще одним поколением (порождением) «стажеров». Одна из таких работ — это работа Рендела Харриса, чье исследование в-1913 году феноменологии знаний о Близнецах побудило его сделать несколько замечаний по адресу странной оценки Арриаги:

«Интересно заметить, что, когда перуанцы, о которых говорит Арриага, стали христианами, они заменили имя Сына Грома, данное одному из близнецов, именем Сантьяго, усвоив от своих испанских учителей, что Св. Иаков и Св. Иоанн были названы Сыновьями Грома нашим Владыкой, — фраза, которую эти перуанские индейцы, кажется, поняли, в то время как великие толкователи христианской церкви пропустили это значение… Другая любопытная и в какой-то мере также передаваемая Марковым языком [то есть Евангелием от Св. Марка] история в фольклоре людей, отдаленных от нас и во времени, и в пространстве… обнаруживается даже сегодня у датчан. Кроме стандартных кремневых осей и долота, которые обычно во всем мире сходят за посланцев грома, датчане считают окаменелых морских ежей грозовыми камнями и дают им особое имя. Такие камни именуются в Саллинге, зебедэй-камнями или з'беадэй; в Северном Саллинге они называются зепадейе-камнями. В Норбэке, в районе Выборга, крестьянство зовет их камнями Зеведея!.. Имя, которое дают этим грозовым камням, следовательно, очень хорошо установлено, и кажется вполне определенным, что оно получено от упоминания сыновей Зеведея в Евангелии как сыновей грома. Датский крестьянин, как и перуанский дикарь, сразу узнал, что подразумевалось под Боанергесом, и назвал его грозовым камнем после его святого покровителя».