Валерий Жмак - Крестовый марьяж

• Название: Крестовый марьяж
• Автор: Валерий Жмак
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

---

Беседа, вильнув, перескочила на другие откровения, но Александра впервые, забыв обиду, посмотрела на соседа с тревогой и испугом. А следом майор поймал лукавый, довольный взгляд Анастасии…

Вскоре Лихачевы друг за другом отправились на кухню. Макс испросил разрешения покурить, а жена задумала сварить для компании кофе по своему особому и неповторимому рецепту. Молодая девушка, дабы не смущаться самой и не ставить в неловкое положение молодого человека, осторожно встала из-за стола и отошла к открытой балконной двери. На ней было легкое летнее платье… Саша любовалась прекрасным видом Дальневосточных сопок, а он наслаждался её стройной, точеной фигурой…

Наконец, решившись, Владислав приблизился к ней. Услышав за спиной шаги, Александра в волнении замерла, но вида старалась не подать.

— Сашенька, — еле слышно прошептал он.

Она вздрогнула, не ожидая услышать столь ласкового обращения, но продолжала стоять молча.

— Сашенька, — снова повторил Влад и чуть тронул её плечо, — вы смогли бы простить меня?

На сей раз, не выдержав, девушка повернулась и, взяв молодого человека за руку, тихо ответила:

— Я не обижаюсь на тебя и все прекрасно понимаю. Кроме одного…

Он вопросительно и с тревогой смотрел на нее.

— …Почему ты называешь меня на «вы»? — закончила она фразу и, тут же уловив облегченный вздох, улыбнулась…

6

На следующий день за Берестовым пришли два охранника. Знаками приказав выйти из камеры, они завели ему руки за спину и, надев наручники, повели по длинному коридору. С левой стороны широкого прохода располагался сплошной ряд таких же камер, правая стена оставалась глухой. Упиралась тюремная «улица» в большое, полностью застекленное, служебное помещение. За высокими оконными переплетами, защищенными металлической сеткой, находилось ещё три человека в форме — надзиратели. Влево от «аквариума» уходила вниз металлическая лестница, вправо вел похожий на первый, коридор с нескончаемой вереницей дверей. По нему троица проследовала до комнаты, служившей, как понял пилот, местом проведения допросов. В просторном кабинете за огромным столом сидели два китайских офицера. Один — в очках, пожилой и лысеющий. Другой — молоденький и худощавый.

— Садитесь, — приказал на сносном русском языке тощий.

Пленный уселся на стул, отстоящий далеко от стола — едва не в центре помещения. Очкастый промяукал какой-то вопрос, а молодой озвучил:

— Ваше звание, должность, фамилия, имя?

— Я хотел бы прежде уточнить, — спокойно проговорил майор, — на каком основании меня поместили в тюрьме? И известно ли обо мне в посольстве СССР?

Переводчик, усмехнувшись, задал те же вопросы сидевшему рядом толстяку. Тот что-то нервно ответил и моложавый повторил:

— Мы сообщим о вас… Но нам необходимо прежде кое-что выяснить… Итак: звание, должность, фамилия?

«Они сейчас хозяева положения… — вздохнул пилот, — кому кроме них известно, что я жив и нахожусь здесь, в этой долбанной тюряге!?»

Вылетавшие на задания экипажи, документов с собой не брали. Все, что оставалось у Берестова — офицерский знак с личным номером, пропавший с шеи вместе с цепочкой ещё на подлодке. Но вряд ли выбитые на металле цифры, могли что-то сказать любопытным китайцам.

— Старший лейтенант Иван Петров. Помощник командира корабля.

Переводчик доложил ответ следователю.

— На каком типе вы летаете?

— Ту-16… — пробормотал пленный, зная, что подобная музейная техника их вряд ли заинтересует.

— Какое выполняли задание?

— Учебный полет по маршруту.

— Звание и фамилия командира вашего экипажа? — продолжали допрос узкоглазые собеседники.

— Майор Александр Покрышкин.

— Как называется ваш аэродром, и где он расположен?

— «Кневичи», — врал напропалую Владислав, озвучивая второе название гражданского аэропорта под Владивостоком, — находится на окраине города Артем.

— Авиационная часть и её состав?

— Отдельная учебная эскадрилья, десять самолетов…

Через два часа, получив добрую сотню столь же идиотских ответов, следователь приказал отвести летчика обратно в камеру. Выдумывал пилот незатейливо, на ходу выуживая из головы всевозможные нелепицы. Китайским офицерам пришлось по душе отсутствие упрямства у русского, и они, видимо в награду за сотрудничество, приказали его хорошенько накормить. Более того, спустя полчаса в камеру пожаловал врач. Он измерил Берестову температуру, давление, осмотрел колено и наложил пахнущую травами мазь.

Но через день за Владиславом пришли снова и отвели в тот же кабинет, усадив на тот же стул. Теперь глазки следователей сверкали злобой, а позади майора встали две верзилы с дубинками, без малейших признаков интеллекта на лунообразных, желтых лицах.

«Кажется, дошло, что я вру, — сообразил Влад, косясь на тупых охранников, — что делать — хорошая выдумка тоже искусство! Придется учиться экстерном…»

— Шутник вы однако… Или нам показалось? — съязвил тучный китаец через переводчика. — Как выражаются в советских следственных органах: горбатого лепите? В несознанку поиграть хотите? Может быть, полагаете, что информация, поступающая от вас, не проверяется? Напрасно…

«Эрудит хренов… — выругал про себя представителя азиатской разведки Владислав, — не иначе как в КГБ стажировался… Это осложняет дело — у нас хорошему не научат…»

— На каком основании вы подвергаете меня допросам и пытаетесь получить сведения, представляющие государственную тайну? Я попал в руки ваших подводников на нейтральной территории, а вовсе не был схвачен в китайских водах! Я не понимаю, почему ко мне относятся как к военнопленному и применяют допросы…

— Я давно имею дело с такими как вы, — перебив, злорадно прошипел очкастый, — и, поверьте, будет лучше, если мы услышим о том, что нас интересует. Искренне советую не упираться и не выдумывать ерунды. А там уж мы решим, вернуть вас на Родину, или…

— Или что? — Берестов пристально и вызывающе смотрел ему в глаза, не обращая внимания на поигрывающих дубинками амбалов.

— А кто знает о нашей находке?.. — глядя в глаза пленника, ухмыльнулся потный толстяк, — самолет потерпел аварию. Кроме вас — полуживого, моряки обнаружили только три трупа. Их, видимо, уже похоронили… Вы какое-то время будете числиться пропавшим без вести, а затем, рядом с могилами товарищей, появится бутафорский холмик и с вашей фамилией. Если разобраться — положение завидным не назовешь! Так что заканчивайте валять дурака и отвечайте. Альтернативы все равно нет: либо, не добившись своего, мы вынуждены будем навсегда скрыть следы вашего здесь присутствия, либо, если станете посговорчивее — дадим шанс, по крайней мере, остаться живым…

Через час летчика втащили в камеру и бросили на пол. Он говорил лишь о том, что никак не относилось к секретной информации. На другие — излишне прямые и любопытные вопросы Влад отвечал: «Не знаю…»

Охранники потрудились дубинками на совесть — майор с трудом приподнялся и упал на лавку. Синяки и опухоли появлялись по всему телу — на руках, на ногах, на лице… Но более всего пострадали плечи и спина. Его запястья во время избиения оставались схваченными наручниками и единственное, что он мог — согнувшись, прикрывать больное колено. Лежать теперь пилот мог только на животе. Повозившись, он, наконец, устроился и пробыл без движения несколько часов. Заснуть не удавалось — тело нестерпимо ныло. Прикрыв глаза, Берестов опять вспоминал мать, друзей, родной город… Размышлял о странностях и перипетиях судьбы…

«Я рано ликовал, взяв прикуп… Да, в нем оказались карты одинаковой масти. Но, похоже, это мелочь — семерка, восьмерка… И вовсе не к моим козырям… Это пригодилось бы в другой раз — к мизеру! Сплошь пошла непруха… Что толку было радоваться удачному приводнению и возвращению с того света, если с жизнью придется расстаться в застенках…»

И без того скудную кормежку принесли лишь на следующий день. Врач более не появлялся. Следователи на несколько дней забыли о нем, как будто потеряли всякий интерес. «На долго ли? Чего ради им тогда держать меня здесь? — угрюмо рассуждал Владислав, понимая правоту слов толстого разведчика, — если они не получат интересующих сведений, шансов выжить у меня не останется».

Несмотря на толстые тюремные стены и отсутствие окон, он часто слышал доносившийся звук авиационных двигателей и шум винтов. С аэродрома его везли в стареньком автобусе всего несколько минут. Из этого уже напрашивались кое-какие выводы: «Тюрьма наверняка находится внутри, хорошо охраняемой, военной базы, где-то по соседству с аэродромом… В центре обширной страны целесообразно размещать только стратегическую авиацию. У этих не шибко богатых и продвинутых ребят, помниться, с ней — напряг. Следовательно, раз самолет летел на северо-восток, субмарина подошла к берегу не в южной, а в восточной части страны. И, скорее всего, я сейчас нахожусь на территории узкого китайского аппендикса, затесавшегося между Северной Кореей и советским Дальним Востоком. Какие там у них были города?.. Господи, верни двоечнику память… Кажется Харбин!»