Валерий Жмак - Крестовый марьяж

• Название: Крестовый марьяж
• Автор: Валерий Жмак
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

---

Очкастый следователь, осмотрев следы на Контрольно-Следовой Полосе, попросил у сопровождавшего его начальника пограничной заставы бинокль. Долго всматриваясь в песчаную косу русского берега, он вдруг просиял, и что-то рявкнул младшему офицеру. Стремглав убежав к зеленому ГАЗику и через минуту вернувшись, молодой и пронырливый китаец передернул затвор СВД и протянул разведчику готовую к выстрелу снайперскую винтовку устаревшего советского образца. Потный тщательно протер очки и, поудобнее пристроившись у столбика первого заграждения, стал, рассматривая сквозь мощную оптику лежащего на песке человека, прицеливаться. Перекрестье плавно перемещалось от головы бывшего подопечного ниже, вдоль позвоночника, затем блуждало по спине в районе сердца и вновь возвращалось к затылку. Злорадно ухмыльнувшись и пропищав на своем языке какой-то лозунг, очкастый нажал на курок…

Влад вскочил на ноги, не понимая, где он и что происходит. Вокруг по-прежнему было темно, только слышался плеск накатывавшихся на берег волн Амура. Все ещё мокрый китель прилипал к продрогшему телу, вызывая озноб…

«Господи… Я же на советском берегу… А этот урод с последствиями дауна мне уже снится! Но, пожалуй, такое жуткое продолжение нельзя сбрасывать со счетов. Первый же китайский пограничный наряд легко обнаружит мои следы и закрутится карусель…»

Подхватив автомат с подсумками, он сделал несколько шагов, пока не уперся в родное, отечественное заграждение. Сил на то, чтобы проверить наличие электрических проводов не оставалось. Разведя два соседних ряда проволоки, летчик, цепляясь и оставляя клочья одежды на острых концах колючки, пробрался внутрь. Удивившись, насколько позволяло состояние, он не обнаружил за КСП второго забора. Найдя тут же, в песке длинную, глубокую борозду, на случай воплощения наяву только что виденного сна, Берестов в изнеможении упал и вновь провалился в глубокий сон…

* * *

— Лежать, как лежишь! Руки за голову!

«Опять какая-то хрень снится…» — лениво проплыла возмущенная мысль.

— Эй, ты! Я кому говорю!?

«Что б вы сдохли… Когда же дадут человеку отоспаться!?»

Внезапно, где-то рядом, раздался одиночный выстрел.

«Опять очкастый во сне зрение тренирует… — подумал Владислав и открыл глаза, — утро, однако. Совсем светло…»

— Я ведь щас пристрелю! — отчетливо раздался вблизи голос с северным, якутским акцентом.

Пилот приподнялся и оглянулся по сторонам. Метрах в десяти стоял солдат-пограничник, сдерживая одной рукой поводок рвавшейся овчарки, а другой, держа на изготовку, висевший на ремне, автомат. Чуть поодаль, присев на одно колено, возился с радиостанцией ещё один кордонный служивый.

— Чего шумишь — людям спать после трудовой смены не даешь!? — улыбнулся Влад, с неимоверным удовольствием разглядывая советскую военную форму.

— Я те дам, чего шумишь, — продолжал наезжать якут, немного удивившись чистому русскому языку, — руки, говорю, за голову! Ты кто?

— Я-то? — спокойно и дружелюбно отвечал летчик, — я майор Берестов, военно-воздушные силы Тихоокеанского Флота. А ты что за злобный тип?

— Ты руки за голову положишь? — уже спокойнее спросил пограничник.

— Нет, дружище… Болят они у меня… На ко вот, возьми и не сомневайся в том, что я такой же, как и ты.

Владислав бросил ему так и не пригодившийся автомат, подсумки и валявшийся рядом, уже просохший китайский китель. Оставшись в одних штанах от полосатой, тюремной робы и размокших башмаках, он, видимо, действительно не представлял угрозы пограничному наряду. Якут опустил автомат, цыкнул на служебного кобеля и что-то сказал второму солдату. Подойдя чуть ближе, младший сержант, все же настороженно поинтересовался:

— Вы как тут оказались?

— Длинная история… Расскажу твоему начальству, если не возражаешь… Дай-ка мне братец закурить…

* * *

Почти пятидесяти суток отпуска Владу обычно не хватало. Встречи с друзьями детства, бывшими одноклассниками, какие-то бытовые дела в доме матери… Отъезд всегда неотвратимо приближался и происходил все равно неожиданно. Эти же полтора месяца тянулись невообразимо долго. Он метался по небольшой квартире, беспрестанно думая об Александре. Мысли теснили и сменяли друг друга, не давая объяснения происходящему, ещё более омрачая и без того паршивое настроение. Берестов не видел выхода из создавшегося положения. Если её родители настроены таким решительным образом, то и очередного приезда Саши к Лихачевым ожидать бессмысленно. Более того, они сделают все, для того чтобы оставить дочь навсегда в Саратове. Заинтересуют подходящей работой после университета, найдут неплохого кандидата для устроенной семейной жизни…

Вернувшись в гарнизон раньше срока, Владислав снова заперся дома. Видеть кого-то, равно как и показывать свое состояние, абсолютно не хотелось. Он одинаково избегал встреч, как со своими однокашниками, так и с прочими друзьями и знакомыми. Только придя, наконец, в назначенный день на полковое построение, майор вновь окунулся в родную среду и быстро втянулся в повседневные заботы летной службы. Через два дня он, облаченный в летный комбинезон, дожидался очереди у маленького кабинетика стартового медосмотра.

— Влад! Ну, почему ты совсем не заходишь!? — поднялась ему навстречу Настя и, обняв, поцеловала, — ты же был в Саратове, видел моих! Я же так жду тебя…

Летчик ответил дружеским поцелуем и сел напротив девушки. Отводя взгляд от Анастасии, он копался в планшете, перекладывая карты, документы, полетные листы… Затем, закатав рукав легкой куртки и положив руку на край стола, чуть заметно улыбнулся:

— Я всего три дня был в твоем городе…

— Что случилось, Владислав? — улыбчивость и приветливость врача вдруг мгновенно сменились тревогой и озабоченностью.

Она сжимала ладонь молодого человека и, стараясь заглянуть в его глаза, ждала ответа.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом… — предложил Берестов.

Наступила тягостная, продолжительная пауза… Неожиданно дверь без стука распахнулась, и в кабинет ввалился один из комэсков.

— Выйдите и подождите в коридоре, — ровно, но тоном, не терпящим возражения, произнесла Анастасия.

Подполковник, опешив, попятился назад, осторожно прикрывая за собой дверь.

— Вот что… Ты не будешь возражать, если я к тебе сегодня забегу после полетов? Здесь все равно не дадут поговорить толком.

— Зачем ты спрашиваешь, Настя!? Заходи в любое время…

— Тогда жди. За тобой хороший кофе…

Отлетав в районе аэродрома короткую программу восстановления в строй после отпуска, майор вернулся домой. Предстоящий разговор со старшей сестрой Александры совсем не радовал и представлялся бессмысленным терзанием недавней, душевной раны. Столь негативный настрой родителей, вряд ли удастся переломить даже ей — человеку решительному и настойчивому. Тем более что и Сашино мнение по поводу продолжения их отношений, оставалось до сих пор для Владислава «за кадром»…

«Мы можем говорить с Анастасией о чем угодно и сколь угодно, — размышлял он, глядя в окно на угасающий день, — но судьба нашей с Александрой любви решается сейчас там — в далеком Саратове…»

Сразу после окончания летной смены, в квартире раздался звонок. На лице пришедшей гостьи читались переживание и недоумение. Пригласив Настю на кухню, молодой человек занялся приготовлением кофе.

— Влад, только не молчи, ради Бога, — попросила девушка, — я некоторым образом причастна к тому, что происходит между вами и не чужой все-таки человек…

— Совсем не чужой! — печально улыбнулся летчик, садясь за столик напротив, — как-то все странно произошло в твоем городе…

Она молчала, вопросительно глядя ему в глаза и ожидая объяснений.

— Я, собственно, Сашу-то видел, совсем мимолетно — сквозь едва приоткрытую дверь, — глубоко вздохнув, выложил, наконец, самое главное Берестов.

— То есть как?..

— Поговорил с твоей мамой. Дважды по телефону и в подъезде. Поторчал пару дней возле дома, но все без толку…

В изумлении Анастасия продолжала смотреть на собеседника. На плите зашипел кипевший и убегающий через край турки кофе.

— Ну вот… — встал из-за стола Владислав.

— Кажется, я начинаю что-то понимать… — отрешенно пробормотала девушка, — Сашенька почему-то в последнее время перестала присылать письма. Теперь становится ясно…

Майор вылил в раковину перекипевший напиток и, засыпав новую порцию смолотых зерен, залил в небольшую мельхиоровую емкость холодной воды.

— Так что тебе сказала моя мамочка?

— Настя, ну причем тут твоя мама? Александре девятнадцать лет и смешно предполагать, что кто-то в состоянии помешать ей, принять самостоятельное решение. Больше всего в этой ситуации хотелось бы знать именно её мнение…