Наталья Павлищева - Нефертити и фараон. Красавица и чудовище

• Название: Нефертити и фараон. Красавица и чудовище
• Автор: Наталья Павлищева
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42373-6

Вряд ли найдется человек, не видевший гениальные творения Тутмеса хотя бы на фотографии…

Нефертити… царица Египта, супруга фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)… красивейшая из женщин…

Черты юного лица совершенны, они прекрасны не только своей правильностью, но и внутренней красотой и спокойствием.

Второй бюстик – те же черты лица, но облик правительницы, уверенной в себе и даже чуть надменной.

А между ними целая жизнь, очень непростая, полная радости и отчаяния, любви и ненависти…

Мы знаем о ней многое и… не знаем ничего!

В египетской истории все сведения о ее муже – фараоне-еретике, фараоне-реформаторе Эхнатоне – и о ней самой старательно уничтожены, места их захоронения не найдены, имеющиеся сведения получены только косвенно. Если бы не изумительные творения древнего скульптора Тутмеса (чье имя тоже условно) и его соратников по цеху, мир вряд ли узнал бы о такой царице. Но, к счастью, мы имеем множество изображений этой семьи.

И все же знаем о ее жизни безумно мало.

Неизвестны родители, но при этом она подозрительно похожа на правившую царицу Тийе, мать ее будущего мужа Аменхотепа IV, позже взявшего имя Эхнатон.

Неизвестно, где жила Нефертити в последние годы, хотя она воспитывала будущего фараона Тутанхамона. При этом с момента «исчезновения» прекрасной супруги у фараона Эхнатона вдруг появился соправитель Сменхкара (или Семнехкаре), удивительно похожий на женщину с накладной бородой…

Не известны ни даты, ни обстоятельства смерти Эхнатона и самой Нефертити, неизвестно место их захоронения… История старательно хранит свои тайны.

Время от времени появляются сенсационные заявления о «находке» мумии Нефертити. Но достаточно одного взгляда на компьютерную картинку восстановленного лица, чтобы понять – если это и Нефертити, то вовсе не та, которую видел скульптор Тутмес!

Действительно ли Нефертити правила за своего больного мужа под именем фараона Сменхкара (Семнехкаре)?

В романе одна из версий жизни прекрасной царицы, имеющая право на существование. Слишком мало достоверных сведений о ней, чтобы уверенно утверждать, как было на самом деле. Остается только догадываться…

---

– Тогда лучше на тебе! Ты же тоже царевна крови.

– Вот еще! Нужен мне этот урод!

Огромные глаза Неф остановились, упершись в лицо подруги, потом она медленно, чуть набычившись, замотала головой:

– Он не урод… он не урод!

– Ты его давно видела? Говорят, лицо стало еще уже, а подбородок совсем повис! И глаза косые!

– Все равно не урод!

Бакетамон поняла, что переспорить подружку ей не удастся, потому примирительно проворчала:

– Много ты понимаешь в мужчинах…

Неф хотелось возразить, еще и еще раз заступиться за своего давнего друга, но она не знала как. Изнутри рвалось возмущение и желание поспорить, а еще горечь от того, что все не так хорошо, как было раньше.

Царевич действительно приехал через два дня. Его почти торжественно встречала Главная царица Тийе. Радуясь, что сын возмужал и окреп, она все же горевала, заметив нездоровый блеск в глазах и бледность кожи. Неужели жрец Касса прав и царевич серьезно болен?!

Коснувшись руки Аменхотепа и почувствовав ее холод, Тийе едва не застонала. С нее довольно и болезни пер-аа! Но другого наследника у Великого Гора все равно не было. Разве только женить Ситамон на ком-то нарочно?.. Но эту красотку Аменхотеп-старший ни за что не отдаст никому, да и сама царевна спит и видит себя новой женой пер-аа. Выходить замуж за младшего брата, которого она презирает, для Ситамон смерти подобно, она мечтает выйти замуж за отца, встав рядом с матерью и даже отодвинув ту назад.

А в стороне на царевича глазели две неразлучные подруги. Бакетамон торжествующе толкнула Неф в бок:

– Ну, что я тебе говорила?! Стал еще хуже, чем был!

У той на глаза навернулись слезы, царевич действительно не стал красавцем за прошедшее время, но она упрямо топнула ногой:

– И все равно не урод!

Царевна с изумлением вгляделась в лицо подруги: возражает из простого упорства или действительно считает Аменхотепа-младшего приятным? Похоже на второе. «Бедняжка, – решила для себя Бакетамон. – А если этот зазнайка даже не вспомнит свою подружку, то будет и вовсе плохо».

Аменхотеп свысока смотрел на бывшую подружку. Какие у него могут быть разговоры с малышкой, у которой еще не сбрит детский локон? Объявленный наследником и соправителем пер-аа, царевич чувствовал себя настолько взрослым и значительным, что друзей по школе не воспринимал. Разве только Ситамон, она все-таки стала младшей женой пер-аа, как мечтала все время. А чего от него хочет эта девчонка?

– Ты… – внезапно покраснев, тихо спросила Нефертити, – тебя женят?

– Да, – самодовольно приосанился царевич, – скоро привезут Тадухеппу из Митанни. Будет свадьба!

– Говорят, она красивая…

– Наверное, красивая.

Нефертити хотелось крикнуть: «К чему тебе она?!» – но девочка сдержалась, только в больших сине-зеленых глазах заблестела предательская влага, а зубки прикусили пухлую губу. Аменхотеп-младший – царевич, ему положено жениться…

В ответ на прощальный взмах руки юного царевича она только мотнула детским локоном и поспешила прочь, чтобы никто не заметил слез. Тем более Аменхотеп-младший. Станет ведь смеяться!

Но царевичу было не до детских обид Нефертити, ему не к лицу возиться со всякими там девчонками, у которых на бритой головке еще болтается детский локон! Он уже взрослый, скоро женится, а потому царевич даже не глянул вслед взметнувшейся над стройными загорелыми ножками детской накрахмаленной юбочке своей двоюродной сестры Нефертити. Не до нее!

В Малькатте встречали царевну Митанни Тадухеппу, она должна привезти пер-аа золотую чудодейственную статуэтку богини Иштар, которая обычно помогает больным. Правитель Митанни уже в третий раз присылал статуэтку своему нездоровому собрату, это хоть немного, но помогало. На сей раз главным подарком было не изображение богини Иштар, а дочь Тушратты.

Царевну встречали торжественно, на пристани Малькатты собралась вся царская семья и множество придворных. Неф зачем-то уговорила Эйе взять ее с собой. На сей раз приемный отец не противился. Девочка стояла, почти спрятавшись за спиной Эйе, и с тоской разглядывала царевича. Бакетамон права, он стал совсем взрослый, важно поглядывает на придворных, а те низко кланяются будущему пер-аа. Где уж тут какой-то школьной подружке с детским локоном на бритой головке!..

Тийе скосила глаза и вдруг… увидела слезы в глазах у Неф!

Царица знаком подозвала ее к себе:

– Что случилось, девочка? Тебя кто-то обидел?

– Нет, нет!.. Я… я радуюсь за царевича!

То, как быстро ответила Неф, ее голос, но, главное, стоявшие в больших глазах слезы и чуть обиженно дрогнувшие, по-детски припухлые губы объяснили Тийе все – девочка влюблена в царевича Аменхотепа!

Она живо вспомнила себя в ее возрасте, свое обожание Хапу. Тогда казалось, что если любимый возьмет в жены другую, то жить незачем. Но его женили, а саму Тийе взяли в гарем Аменхотепа III. И в двенадцать лет она поняла, что если хочет хорошо жить, то должна влюбить в себя фараона, а еще лучше влюбиться при этом самой. Удалось и то и другое.

Но это она, Тийе, которой с детства властности не занимать. А Неф? Царица вспомнила о том, какой была девочка все эти годы. Эйе едва успевал рассказывать сестре о ее проделках и требованиях. Сердце сжала горечь: знай она, какой станет девочка, разве тогда распорядилась вот так ее судьбой!..

Приглядевшись, царица вдруг осознала и другое – племянница вот-вот станет девушкой, причем очень красивой девушкой! У Неф четко очерченные пухлые губы – свидетельство принадлежности к их роду, такие же получил от матери Аменхотеп-младший, точеные скулы и носик, красивая шея… И фигурка, пока еще не совсем точеная, но весьма стройная… Интересно, как она будет выглядеть, когда сбреет эту детскую прядь на голой головке и отрастит волосы? А еще сменит детскую коротенькую юбочку на платье девушки? Кажется, у малышки начинает проявляться грудь?

Долго размышлять над красотой юной Неф царице не пришлось, не до того. К пристани причаливало судно принцессы Тадухеппы. «Совсем как тогда, когда привезли ее тетку», – подумала Тийе. Тогда казалось, что новая жена Аменхотепа, молоденькая принцесса Митанни, сможет завладеть вниманием фараона полностью. Но именно ее молодость и неопытность и сыграли с новой женой злую шутку. То есть фараон с удовольствием проводил с ней ночи… иногда, а власть оставалась в руках у любимой умницы Тийе! И если бы Главная царица сказала против соперницы хоть слово, та окончила бы жизнь безвестной содержанкой гарема.

Но фараон любил Тийе не только за ее умение услаждать его больное тело и за знание всех его слабостей, а скорее за ум и выдержку. Она никогда не позволила бы себе сделать что-то явно против любой из жен фараона, а уж что делала тайно… это ее дело!

Несмотря на эту женитьбу Аменхотепа III и еще последующую, когда Тийе женила его на собственной дочери, Главной царицей и правительницей страны оставалась она и никому уступать свое место не собиралась. Фараону это нравилось, он никогда не любил подолгу заниматься государственными делами, а со временем эта нелюбовь крепла. При таком подходе к делу жена, прекрасно справлявшаяся с обязанностями фараона, подходила Аменхотепу как нельзя лучше.

Чувствуя, что ему осталось уже недолго, Аменхотеп отозвал в Фивы отправленного давным-давно подальше единственного сына Амехотепа-младшего. Пора мальчику становиться соправителем.

Свадебный пир был веселым и шумным, но Неф этого не видела, ее приемный отец почему-то держал девочку подальше от царской четы, разве что позволял разговаривать с царицей, но никогда не попадаться на глаза самому пер-аа. Неф даже пришлось скрыть, что пер-аа видел их с Бакетамон в малом тронном зале. Из-за таких ограничений она и на свадьбе царевича не побывала. Правда, ей не очень и хотелось. Не слишком приятно видеть, как друг детства целует какую-то чужестранку!

А если бы это была Ситамон? Нет, Неф могла согласиться только на Бакетамон, никому другому отдавать Аменхотепа не хотелось!

Возможно, Неф страдала бы и сильнее, и дольше, но девочку отвлекло то, что как раз в это время она стала девушкой. Через два дня после свадьбы царевича и митаннийской принцессы Тадухеппы самой Неф пришлось сменить детскую юбочку на девичье платье калазирис, сбрить локон, свисавший над левым ухом, и начать отращивать волосы.

Это ощущение своего тела и своей головы было настолько новым, а отраставшие волосы так кололись и смешно торчали во все стороны, что никакого желания показываться кому-либо или кого-то видеть у Неф не было. Она сидела дома, не выходя даже на обеды с домашними, и мучилась. Зато мучения этого переходного времени затмили собой мучения из-за свадьбы царевича.

Нет, Неф прекрасно понимала, что с ней будет то же, что и с остальными: сбреют детский локон, оденут в калазирис, запретят, как раньше, вприпрыжку носиться по саду, заставят вести себя сдержанно и не делать и шагу без сопровождения… Но все это казалось таким далеким и вдруг случилось в одночасье! Переход от детства к юности, хотя и вполне ожидаемый, случился вдруг, как происходит вдруг все, что ждешь и чего слегка побаиваешься.