Алистер Маклин - Партизаны

• Название: Партизаны
• Автор: Алистер Маклин
• Жанр: Боевик

---

Иосип озадаченно посмотрел на нее, затем взглянул на Петерсена.

— Юная леди разговаривает со мной?

— Думаю, она обращается сразу ко всей компании.

— Не понимаю, — пробормотал Иосип.

— Скорее всего, она тоже. Юная леди, как ты ее назвал, видимо, подумала, что это ты дал знать по телефону майору Киприано о нас и провел его сюда, да еще предоставил ключи от комнат. А может, она пытается отвести от себя подозрения.

Зарина хотела что-то сказать, но ей помешала Мария, глаза которой сверкали от ярости. В три прыжка она очутилась около девушки.

— Такая хорошенькая мордашка, — прошипела она, — такая нежная кожица. А у меня длинные ногти! Хочешь, я раздеру тебе ими физиономию! Ты оскорбила честь моего мужа. Или тебе хватит нескольких оплеух? — Марии Пижаде не надо было учиться искусству презрения. Ее атака повергла Зарину в шок. — Солдат приставил пистолет к моей шее и дал Иосипу три секунды на то, чтобы он принес запасные ключи. Разве с ним так поступили бы, если бы он сделал то, в чем ты его обвиняешь?

Онемевшая Зарина медленно покачала головой.

— Но ты все еще думаешь, что Иосип предал вас?

— Нет... Уже так не думаю... Не знаю, что и думать... Прости меня, Мария... Очень прошу, прости... — Зарина попыталась улыбнуться. — На меня тоже наставили пистолет, только не к шее, а к уху. Это не способствует ясности мыслей...

Холодная ярость на лице Марии сменилась сперва задумчивостью, затем сочувствием. Неожиданно она обняла девушку и провела ладонью по ее волосам.

— Наверное, никто из нас не способен сейчас ясно мыслить. Джордже, — Мария взглянула через плечо Зарины, — что вы на это скажете? — — «Сливовица», — решительно отозвался толстяк. — Отличный способ прояснить мысли. Если вы прочтете на бутылочной этикетке «пелегрино»...

— Профессор, — прервал его Иосип. Он почесал иссиня-черный, небритый подбородок, — если Зарина и я невиновны, то кто сообщил итальянцам о вашем присутствии. Ты подозреваешь кого-нибудь, Петер?

— Нет. Мне не нужны подозреваемые. Я знаю, кто это сделал.

— Знаешь? — Иосип повернулся к бару, взял с подноса у Джордже бутылку сливовицы, наполнил рюмку, осушил ее в два глотка и, закашлявшись, переспросил:

— Кто?

— Пока не готов это сказать. Не потому, что хочу держать всех в напряжении или дать ему — а может быть, ей — время повеситься или совершить какую-нибудь подобную глупость. Просто не могу доказать это. Пока. Даже не уверен, хочу ли доказывать это. Возможно, того, о ком идет речь, ввели в заблуждение. Или он сделал это случайно. А может, руководствуясь благими намерениями, разумеется, с точки зрения данной персоны. В отличие от Зарины, я не собираюсь судить и обвинять поспешно...

— Петер! — укорила Мария, по-прежнему обнимавшая за плечи девушку.

— Прости, Мария. Простите, Зарина. Это все мой гадкий характер. Многие из нас, по-видимому, хотят спать, но я попросил бы с этим не торопиться. Успеем выспаться — надо внести изменения в планы. Мы останемся в гостинице до завтрашнего вечера. Во всяком случае покинем ее не раньше. Джакомо, я могу перекинуться с вами словечком?

— А разве у меня есть выбор?

— Конечно. Вы всегда можете ответить «нет». Джакомо расплылся в улыбке.

— Иосип, — обратился он, достав из кармана мелочь, — продайте мне, пожалуйста, бутылочку вашего превосходного красного.

— Друзья Петера Петерсена в моем отеле не платят, — немного обиженно отозвался хозяин.

— Может, я не его друг. Может быть, он не считает меня своим другом. — Казалось, эта мысль развеселила Джакомо. — Все равно, большое спасибо, — он взял из бара два бокала, бутылку вина и вместе с Петерсеном направился к дальнему столику. Сев за него, Джакомо наполнил бокалы и торжественно промолвил:

— Эта Мария — совсем девчонка! То рычит, словно львица, то на глазах превращается в домашнюю кошку. Заметили, как быстро меняется ее настроение?

— Да, оно подвижно, как ртуть. — Вот-вот, как ртуть. Очень верное слово. Похоже, вы хорошо ее знаете?

— Мы очень давно знакомы, — прочувственно сказал Петерсен. — Если быть точным, двадцать шесть лет, три месяца и несколько дней. Проще говоря, я знаю Марию от рождения. Она моя кузина. А почему вы об этом спросили?

— Любопытно. Не удивлюсь, если вам знаком каждый житель предгорий. Ну ладно, давайте приступим к инквизиции. Приятно осознавать, что я являюсь для вас главным подозреваемым.

— Ошибаетесь. Вы не подозреваемый. И вообще, вы не злодей. Пожелай вы избавиться от Джордже, Алекса или меня, воспользовались бы чем-нибудь увесистым. Доносы и тайные звонки — не в вашем стиле. Вы не умеете хитрить.

— Благодарю. Хотя, признаюсь, разочарован. Итак, вы собирались о чем-то спрашивать?

— Если можно.

— Валяйте. Вопросы будут касаться лично меня? Могу рассказать всю свою биографию. Моя жизнь — открытая книга. Вы правы, я черногорец. Мое настоящее имя Владимир, во предпочитаю зваться Джакомо. Хотя в Англии меня звали «Джонни».

— Вы жили в Англии?

— Я британский подданный. Звучит странно: черногорец — британский подданный. В действительности в этом нет ничего странного. До войны я служил вторым помощником капитана югославского торгового судна. В Саутгемптоне встретил красивую канадскую девушку и покинул корабль, — Джакомо сказал это так, точно данный поступок был самой естественной вещью на свете и точно Петерсен разделял его мнение. — Пришлось разумеется, перетерпеть некоторые сложности с натурализацией, но мне повезло — я устроился работать в контору, выполнявшую правительственные заказы на различные подводные работы. Задолго до поступления на службу в торговый флот я уже имел квалификацию водолаза. Вскоре женился.

— На той самой девушке?

— На той самой. В августе 1939 года я получил британское гражданство, а через месяц после начала войны призван в армию. Поскольку у меня международный диплом помощника капитана и удостоверение водолаза, резонно было предположить, что я попаду во флот, но меня почему-то зачислили рядовым в пехоту. После разгрома в Дюнкерке нашу часть перебросили на Средний Восток...

— И с тех пор вы не были дома?

— Нет.

— Вы не виделись со своей женой более двух лет. У вас есть дети?

— Есть. Дочка. Вторая девочка умерла в шестимесячном возрасте от полиомиелита. А жена... Моя жена погибла в Портсмуте при налете «люфтваффе». В начале лета сорок первого.

Петерсен молча кивнул. Удивляло, что после всего пережитого этот человек столь часто и охотно улыбался.

— ...Наш штурмовой отряд входил в состав британской Восьмой армии, — продолжил Джакомо. — Отдельная группа «коммандос», расквартированная в пустыне. Затем начальство проведало, что я моряк, и меня перевели в особую бригаду морской пехоты, дислоцировавшуюся на Эгеях.

Петерсен знал: в морской пехоте и в штурмовых отрядах «коммандос» служили одни добровольцы. Было глупо интересоваться, зачем Джакомо стремился попасть в подразделения повышенного риска.

— Потом кто-то узнал, что я югослав. Меня отозвали в Каир, где я получил задание доставить Лоррейн к месту ее назначения...

— И что же произойдет, после того как вы ее доставите?

— Хотите сказать — после того как вы ее доставите? Командование сочло, что я наилучшая кандидатура для подобной работы, но оно не предполагало, как мне повезет на знакомство с вами, майор. Ответственность свалилась с моих плеч в тот момент, как мы с вами встретились. Теперь я просто отдыхаю, — Джакомо подлил в бокалы вина, откинулся на спинку стула и улыбнулся. — В Боснии у меня нет даже кузины.

— Может, оно и к лучшему, — отозвался Петерсен. — Еще вопрос, Джакомо.

— Вы хотите спросить, почему я не возвращаюсь обратно? С величайшим удовольствием это сделаю, но мне надо получить расписку от командира ваших четников — полковника Михайловича. Я убиваю немцев более трех лет и, надеюсь, через пару недель займусь этим снова. Мой вынужденный перерыв мне совсем не нравится — нет надежды повстречать здесь, в Югославии, хотя бы одного немца.

— Расценивайте свое задание как сентиментальное путешествие, Джакомо... Выполняйте, что предписано, и возвращайтесь с Богом. Ваша совесть чиста. Только постарайтесь поменьше улыбаться...

— Поменьше улыбаться? — Джакомо заглянул в свой бокал. — Да, возможно... Забавно наблюдать за этой девочкой, такой же неистовой и темпераментной, как ваша кузина. Она похожа на молодую аристократку, но в крови у нее именно этого недостает. Холодная, неприступная, может внезапно стать дружелюбной и даже нежной...

— Особой нежности я в ней не заметил.

— Зато я заметил, что между вами определенно недостает взаимопонимания. Она может быть милой, даже пребывая в плохом настроении. Это — не английское свойство. Полагаю, вы знаете, что Лоррейн англичанка. Вообще же вы слишком мало о ней знаете.

— Знаю, что Лоррейн англичанка, так сказал Джордже. Он же поведал о том, что вы черногорец.