Владимир Гриньков - Убить страх

• Название: Убить страх
• Автор: Владимир Гриньков
• Жанр: Повести
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007335-6

«„Как дела, ментовская жена?“

Катя испуганно подняла глаза. Она сама не могла понять, чего испугалась, но на душе было мерзко, как будто ее неожиданно застали за каким-то неприглядным делом».

---

Он скользнул взглядом по рельсам и теперь увидел вторую женщину в оранжевом жилете. Та шла по дальней от него колее и уже подходила к станции. Закончили работу, понял он. Кирпичная будка была совсем близко, метрах в тридцати от того места, где он прятался. Оглянувшись, он достал из кармана перчатки с металлическими кнопками и, пригибаясь, пошел к будке. Дверь была приоткрыта. Он потянул за ручку, дверь скрипнула. Женщина как раз стягивала с себя оранжевый жилет. Кроме нее, в будке никого не было.

– Привет, – сказал он, прикрывая за собой дверь.

Женщина молча и настороженно следила за ним. Он смотрел ей прямо в глаза и видел, как в них зарождался страх. Тогда он достал из кармана нож и, подняв его на уровень глаз, нажал на кнопку. Лезвие выскочило с резким щелчком. Женщина попятилась, но, наткнувшись на стену, остановилась.

– Раздевайся, – сказал он. – Все с себя снимай.

Она хотела что-то ответить, но слова застряли в горле, и она лишь замотала головой. Он подошел к ней и кончиком ножа ткнул ей в шею:

– Ты слышала про убитую девчонку возле завода? С тобой будет то же самое, если начнешь ломаться.

И ткнул больнее. Тогда женщина заплакала и сказала:

– Только не надо меня убивать, пожалуйста.

Едва он вошел в квартиру, мать выглянула из комнаты и покачала головой:

– А я тут волнуюсь. Чего же ты так долго?

Он махнул рукой – не спрашивай, мол.

– Умывайся, и на кухню, – сказала мать. – Я тоже с тобой поужинаю.

Он зашел в ванную, устало прислонился к стене.

– Второе будешь кушать? – крикнула мать из кухни.

– Нет.

Он запер дверь и вытянул из кармана нож. Потрогал пальцем бурые разводы на лезвии и вздохнул – придется повозиться. Сегодня было слишком много крови.

Дверь мастерской открылась, и в проеме появилась голова Авдотьина.

– Привет! – сказал Авдотьин. – Как дела?

– Нормально. – Он выключил станок, и в мастерской сразу стало тихо. – У тебя сейчас урок?

– Ага. – Авдотьин вошел в мастерскую и прикрыл за собой дверь. На нем было кимоно.

– Мешковато оно на тебе висит, – сказал он.

– Ты о чем? – спросил Авдотьин.

– О кимоно.

– А-а, так полагается, чтобы движения не сковывало. – И Авдотьин неожиданно и резко ударил ногой по станине станка. – Вот так.

– Станок сломаешь – директриса с меня шкуру спустит, – сказал он и потер глаза. Все-таки он не выспался сегодня.

– Как ты насчет этого? – спросил Авдотьин и щелкнул себя пальцем по кадыку.

– Сегодня, что ли? – Он наконец перестал тереть глаза и вытянул из пачки сигарету.

– Ну да, после работы, – сказал Авдотьин. – У меня есть.

Он прикурил и, прежде чем погасить спичку, увидел маленькое бурое пятнышко на рукаве своей рубашки.

– Чего молчишь? – спросил Авдотьин.

Пятнышко было совсем маленькое, но рядом с ним он увидел еще одно, и еще, и еще. Черт, да он весь в крови, как это вчера просмотрел? Он убрал руку за спину, но, скользнув взглядом по рубашке, увидел, что и на груди есть пятна. Одно, у кармана, было совсем большое.

– Хорошо, – сказал он. – После уроков, ладно?

– Договорились, – кивнул Авдотьин. – Слушай, что мне сегодня директриса сказала…

– Давай потом, а? – попросил он. – У меня еще куча работы. Вечером расскажешь, да?

Авдотьин кивнул и пошел к дверям. В дверях он остановился и спросил:

– А закуска у тебя есть?

– Я схожу сейчас в магазин, возьму чего-нибудь, – сказал он.

Когда Авдотьин вышел, он запер дверь на ключ и снял с себя рубашку. Похоже, что ее уже не отстираешь, слишком много кровавых пятен. Кляня себя за невнимательность, он затолкал рубашку в тигель, плеснул туда немного растворителя и поджег. Домой придется идти в спецовке. Он поворошил в тигле рубашку, потом присел на верстак и закурил. Надо же было так перепачкаться.

– Он вчера еще одну женщину убил, – сказал вечером Толик. – Вот так-то.

Катя сразу поняла, о чем он говорит.

– Он ее подкараулил возле железнодорожной станции. Там будка такая есть, для путейцев, в ней он ее и убил. А перед этим изнасиловал.

Катя поджала губы.

– Это маньяк, – сказал Толик. – Этот кошмар будет продолжаться, пока его не поймаем.

– Он что – местный?

Толик пожал плечами:

– Вполне возможно. Но его пока никто не видел. Кроме двух убитых женщин, естественно.

– Какой кошмар, – прошептала Катя. – Как это все ужасно. Что должны чувствовать эти женщины в такую минуту?

– Я бы и сам хотел это знать, – сказал Толик. – Послушай, вот если женщина попадает в такую ситуацию, как она себя ведет?

Катя вздохнула:

– Откуда же я знаю?

– Предположим, ты оказалась один на один с насильником. Помощи ждать неоткуда. Что ты будешь делать? Отбиваться?

– Каким образом? Он ведь мужчина. – Катя покачала головой.

– Он тебе говорит – раздевайся. Что тогда?

– Ты такие вопросы задаешь, – вздохнула Катя.

– И все-таки.

– Я не знаю, Толя. Наверное, разденусь.

И, увидев, как взметнулись кверху брови мужа, добавила:

– В такую минуту очень хочется жить. Поэтому я так говорю.

– Но ведь ему все равно живой свидетель не нужен. Он убьет потом женщину.

– Человеку свойственно надеяться до последней секунды, – пожала плечами Катя. – И поэтому до последней секунды женщина будет делать все, чтобы остаться в живых.

После небольшой паузы она спросила:

– Ты меня как милиционер спрашиваешь или как мужчина?

Толик уловил разницу, поморщился:

– Спрашиваю как милиционер, а слушаю как мужчина.

И добавил:

– Каждый мужчина в душе немного насильник.

Наутро к нему в мастерскую заглянул Авдотьин:

– Как голова? Бо-бо?

Он поморщился:

– Иди ты! – и передразнил, скривив рот: – Бо-бо.

– Ничего, не впервой – пройдет, – рассмеялся Авдотьин. – Новость слышал?

– Какую? – спросил он без всякого интереса. У Авдотьина все новости были связаны с женщинами.

– У всех мужиков кровь будут брать на анализ.

– Это еще зачем? – удивился он.

– Да из-за маньяка этого, который двоих изнасиловал. Теперь вот кровь сдавать будем.

– А что, маньяк свою кровь оставил где-то там, или как это понимать? – Он присел на стул и положил ладони на колени, чтобы не дрожали, проклятые.

– Говорят, по сперме определяют группу крови мужика. Вот им для чего наша кровь и нужна. У меня, к примеру, четвертая группа.

– Группа крови?

– Да. Вот они получат данные и сравнят. А у маньяка, допустим, группа крови первая. Значит, я здесь ни при чем.

– А если… совпадет. – Ему вдруг стало жарко, и он расстегнул пуговицу на рубашке.

– Ну… – Авдотьин задумался. – Наверное, сразу устроят проверку – где был в тот день, кто может подтвердить.

– И что, всех-всех проверят? Это же сколько людей.

– Наверное, всех. Директриса уже получила команду всех подчиненных ей мужчин отправить в поликлинику. Так что готовься, после обеда пойдем.

Когда Авдотьин вышел, он уронил голову на руки и застонал. Сегодня ему впервые по-настоящему стало страшно.

В поликлинике была очередь. Он с тоской окинул взглядом толпящихся в коридоре мужиков. Вот дела начнутся, если он сейчас скажет: «А ведь это из-за меня здесь собрались, ребята». Наверное, примут за ненормального. Авдотьин нашел место у окна, махнул ему рукой: иди сюда, мол. Он сделал вид, что не заметил, прислонился к стене. Очередь продвигалась медленно. Время от времени из кабинета выходила медсестра и объявляла:

– Товарищи! У кого нет с собой паспортов? Без паспортов анализы не берем.

Мужики переругивались негромко. Он пытался уловить, о чем говорят люди вокруг, но маньяка поминали редко, да и то с беззаботной усмешкой. Только раз какой-то мужчина вышел из кабинета с гримасой страдания на лице и сказал громко:

– Поймать бы этого ублюдка! Всю руку из-за него продырявили.

Он с неприязнью посмотрел на мужчину и тут же отвел взгляд. Авдотьин уже стоял у самых дверей, он вставал на цыпочки и махал рукой:

– Слушай, наша очередь! Иди сюда!

– Я сейчас, – кивнул он. Ему стало совсем плохо.

Когда Авдотьин скрылся за дверью, он вышел на улицу, сел на лавочку и закурил. Сигарета в его руках мелко дрожала. Группа крови у него вторая. Если возьмут на анализ и сравнят, то сразу начнут проверять: где был в тот день? И что он им скажет? Что был дома? А кто может подтвердить? Только мать. Но ведь ей придется что-то объяснять. Догадается. И тогда… А что тогда?

– Ты где пропадаешь? – Авдотьин появился на крыльце. – Очередь пройдет.

– Я сейчас, – сказал он, не делая ни малейшей попытки подняться.

Авдотьин присел рядом, хлопнул себя по колену ладонью:

– Представляешь, история: захожу я в кабинет, а там врачиха сидит. Я глянул: ба, вот так встреча…

– Слушай… – Он наконец решился. Сидел, глядя на улетающий сигаретный дым, и говорил медленно, стараясь, чтобы голос звучал как можно естественнее: