Бхагаван Раджниш - Проблески золотого детства

• Название: Проблески золотого детства
• Автор: Бхагаван Раджниш
• Жанр: Эзотерика

В этих дискурсах Ошо откровенен как ни в какой другой книге и рассказывает именно о себе — честные истории из своей собственной жизни.

---

Намо арихантанам намо намо Намо сиддханам намо намо Намо уваджхайанам намо намо Намо лойе савва сахунам намо намо

Аесо панч наммокаро

Савва пава панасано

Мангалам ча саввесим бехенам хаваймангалам

Ариханте шаранам павйияни

Сидхи шаранам павйихйянни

Саху шаранам паухйяни

Намо арихантанам намо намо

Намо сиддханам намо намо

Намо уваджхайанам намо намо

Ом, шанти, шанти, шанти…

Теперь я постараюсь перевести: «Я преклоняюсь, я припадаю к ногам арихант…» Арихант — это имя в джайнизме, такое же, как бодхисаттва в буддизме: «Тот, кто достиг высшего, но не заботится о ком-либо еще». Он пришел домой и повернулся спиной к миру. Он не создает религию; он даже не проповедует; он даже ничего не объявляет. Конечно, о нем нужно вспомнить в первую очередь. В первую очередь нужно вспомнить тех, кто знал, но оставался в молчании. Первое почтение не словам, но молчанию. Не службе другим, но подлинному достижению самого себя. Неважно, помогает ли человек другим или нет; это вторично, не первично. Первичен тот, кто достиг своей сущности, а так трудно в этом мире знать самого себя.

Только этим утром я дал Гудие наклейку для автомобиля, которая гласит: «Осторожно! Я торможу в галлюцинациях». Это должно быть на каждой машине - не только на машинах, но и на спине каждого. Люди живут в галлюцинациях; это то, чем является их жизнь - галлюцинацией. Они ищут духов, которых нет… может быть от святого духа? Но какая разница, святой дух или нет? Суть в том, что его нет.

И что за глупость! И высшей глупостью было вставить святого духа в христианскую троицу: Бог, Сын и Святой Дух! Просто, чтобы избежать женщины, они вставили туда святого духа. Какая порочность! Вы видите трюк? Они не могли вставить мать, они закрасили мать и вписали Святого Духа. Этот Святой Дух разрушил все христианство, потому что с самого начала, в самой своей основе оно зависит от лжи, галлюцинаций.

Калифорнийцев можно простить — они все калифорнийцы — но христиан нельзя простить, потому что они привнесли этого мерзкого парня, Святого Духа, в троицу. И этот Святой Дух совершил порочное действие — сделал бедную Марию беременной! Кто бы вы думали сделал беременной Марию, бедную жену плотника? Да ведь это Святой дух! Великолепно! Великая святость! Что же тогда не святость?

Одно определенно, что христианство пытается полностью избежать женщины, стереть ее вообще. Однако они создали семью. Если ребенок нарисует семью - Отца, Сына и Святого духа — вы скажете: «Что за чушь? Где мать?»

Без матери - как может появиться отец? Без матери - как может появиться сын? Даже ребенок понял бы вашу логику, но не христианский теолог. Он не ребенок, он отсталый ребенок. Что-то не так с его мозгом. Особенно с левой его частью, она либо пуста, либо забита мусором — может быть теологическим мусором, Библией — короче, Святым Духом.

Я против этого парня. Позвольте мне сказать это более ясно: если я его встречу… я хочу, чтобы вы знали, что, несмотря на то, что я не жестокий человек, если я встречу того пария, Святого Духа, я убью его. Я скажу себе: «К черту все ненасилие, но крайней мере сейчас, убью этого парня! Позднее будет видно. Мы можем быть ненасильственными снова, позже». Я поставлю женщину на его место. Христианство немедленно придет в норму.

Еще одна калифорнийская наклейка для автомобиля гласит: «Лучший мужчина для работы — это, вероятно, женщина». Не вероятно, а точно, женщина могла бы выполнять работу третьего в этой святой компании. Без женщины это абсолютная пустыня: Отец, Сын и Святой Дух!

Джайны называют арихантом того, кто достиг себя и так погружен, так опьянен красотой своей реализации, что забыл весь мир. Слово «арихант» буквально означает «тот, кто убил врага» — а врагом является эго. Первая часть мантры означает: «Я дотрагиваюсь до ног того, кто достиг себя».

Вторая часть это: Намо сиддханам намо намо. Эта мантра на пракрите, не на санскрите. Пракрит — это язык джайнов, и он более древний, чем санскрит. Само слово санскрит означает усовершенствованный. Вы можете понять по слову «усовершенствованный», что что-то должно было быть до него, иначе, что вы собираетесь усовершенствовать? «Пракрит» означает неусовершенствованный, естественный, сырой, и джайны правы, когда говорят, что их язык самый древний на земле. Их религия тоже наиболее древняя.

В индусском манускрипте Риг Веда упоминается первый мастер джайнов, Адинатха. Это определенно означает, что она много древнее, чем Риг Веда. Риг Веда - это древнейшая книга на свете, и она говорит о джайнском тиртханкаре, Адинатхе, с таким уважением, что определенно одно, что он не мог быть современником людям, писавшим Риг Веду.

Очень трудно признать Мастера-современника. Его судьба — быть осужденным, осужденным со всех сторон, всеми возможными способами. Его не уважают он не уважаемый человек. Должно пройти время, тысячи лет, чтобы люди простили его; только тогда они начнут почитать его. Когда они освободятся от чувства вины за то, что они однажды осудили его, они начнут почитать его, поклоняться ему.

Эта мантра на пракрите, простом и нерафинированном языке. Вторая строка: Намо сиддханам намо намо — «я прикасаюсь к стопам того, кто стал своим бытием». Итак, в чем разница между первым и вторым? Арихант никогда не оглядывается назад, никогда не беспокоится о какой-либо помощи, христианской или другой. Сиддха иногда протягивает свою руку тонущему человечеству, но только иногда, не всегда. Это не является необходимым, это не обязательно, это его выбор; он может делать, а может и не делать этого.

Отсюда третье: Намо уваджхайянам намо намо… «я дотрагиваюсь до стоп Мастеров, уваджхайя». Они достигли того же, но они повернулись лицом к миру, они служат миру. Они в мире, по не из него… но все же в нем.

Четвертое: Намо лойе савва сахунам намо намо… «я прикасаюсь к стопам учителей». Вы знаете тонкое различие между Мастером и учителем. Мастер узнал и делится тем, что он узнал. Учитель воспринял от того, кто узнал, и передает это нетронутым в мир, но сам он не знает.

Составители этой мантры действительно прекрасны; они прикасаются даже к стопам тех, кто не знает себя, но, по крайней мере, несет послание Мастеров массам.

Номер пять — это одно из наиболее значительных предложений, которое я встречал в своей жизни. Странно, что оно было дано мне моей бабушкой, когда я был маленьким ребенком. Когда я объясню его вам, вы тоже увидите его красоту. Только она могла дать его мне. Я не знаю никого другого, кто был бы способен провозгласить это, хотя все джайны повторяют его в своих храмах. Но повторять — это одно; передать это тому, кого ты любишь — совсем другое.

«Я прикасаюсь к ногам всех тех, кто знал себя…» безо всяких различий, являются ли они индусами, джайнами, буддистами, христианами, мусульманами. Мантра говорит: «Я прикасаюсь к ногам всех тех, кто познал себя». Это единственная мантра, насколько я знаю, которая абсолютно несектантская.

Остальные четыре не отличаются от пятой, они все содержатся в ней, но она имеет безбрежность, которой нет у остальных. Пятая строка должна быть начертана на всех храмах, всех церквях, независимо от того, кому они принадлежат, потому что она говорит: «Я дотрагиваюсь до ног всех тех, кто знал это». Она не говорит «кто познал Бога». Даже это «это» может быть отброшено: я подставил «это» в перевод. В оригинале просто: «дотронуться до стоп тех, кто познал» - без «это». Я подставляю «это» только для того, чтобы выполнять требования вашего языка; иначе кто-то обязательно спросит: «Знал? Знал что? Что является объектом знания?» Здесь нет объекта знания; здесь нечего знать, только знающий.

Это мантра была самой религиозной, если ее можно назвать религиозной, данной мне моей бабушкой, и это тоже, не дедушкой, а бабушкой… потому что однажды ночью я спросил ее. Однажды, она сказала: «Ты, кажется, проснулся. Ты не можешь спать? Ты планируешь завтрашние проказы?»

Я сказал: «Нет, но почему-то во мне возник вопрос. У каждого есть религия, а когда люди спрашивают меня: «Какой религии ты принадлежишь?» — я пожимаю плечами. Так как, очевидно, пожимать плечами это не религия, то я хочу спросить тебя, что я должен сказать?»

Она сказала: «Я сама не принадлежу к какой-либо религии, но я люблю эту мантру, и это все, что я могу тебе дать не потому что она традиционно джайнская, но только потому, что я знаю ее красоту. Я повторяла ее миллионы раз и всегда находила величайший покой… словно прикасаясь к стонам всех тех, кто познал. Я могу дать тебе эту мантру; дать больше для меня невозможно».

Сейчас я могу сказать, что эта женщина была действительно великой, потому что в отношении религии все врут: христиане, евреи, джайны, мусульмане - все врут. Они толкуют о Боге, небесах и аде, ангелах и прочей чепухе, ничего не зная об этом. Она была великой не потому, что она знала, а потому, что она не могла врать ребенку. Никто не должен врать — по отношению к ребенку, по крайней мере, это непростительно.