Владимир Гриньков - Заглянувший в смерть

• Название: Заглянувший в смерть
• Автор: Владимир Гриньков
• Жанр: Повести
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007335-6

«Труба? Да, похоже. Что-то вроде уходящего вдаль огромного туннеля, перед которым сам ты кажешься песчинкой. Там, далеко впереди – яркий свет, яркий и мягкий одновременно. И божественная музыка, которая манит, и достаточно только сделать первый шаг – и уже не вернешься, будешь идти и идти навстречу этой музыке и этому яркому свету, пока не придешь – куда? Никто не знает. Тот, кто, стоя у входа, смог собрать все свои силы и не сделать первого шага навстречу музыке, – вернулся к нам и знает не намного больше нашего. Но кто не нашел в себе сил остановиться и переступил через невидимый порог, те уже ничего нам не расскажут. Они оставили за спиной эту границу – границу между Жизнью и Смертью».

---

– Он жив, – сказал я и едва успел подхватить повалившуюся на пол тетю Таню.

– Света, воды принеси, – распорядился я.

Через минуту тетя Таня раскрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Все хорошо, – сказал я. – Врачи предполагают, что осложнений не будет.

– Что с ним было? – слабым голосом спросила тетя Таня.

– Он упал, – ответил я. – Упал с табуретки и ушибся.

Про удар током я решил пока ничего не говорить – с нее и так было достаточно.

– Зачем я ушла сегодня? – заплакала тетя Таня. – Почему оставила его одного? Что мне делать теперь?

– Не надо плакать, – попросил я. – Не мучайте себя. Врач сказал, что все обошлось и скоро мы увидим дядю Лешу.

– Отвези меня к нему, – попросила тетя Таня. – Эдичка, отвези.

Она вдруг загорелась этой идеей и начала умолять меня, отказываясь слушать какие-либо доводы. Мы со Светкой на пару едва успокоили ее, пообещав завтра с утра отправиться в больницу. Случившееся сильно потрясло ее, и я потом всю ночь слышал, как она плакала за стенкой. Наверное, она догадывалась о том, что с дядей Лешей все не так благополучно, как я пытаюсь представить. А может быть, к этому недоверию примешивалось чувство жалости к себе? Не знаю.

Утром нас не пустили в палату к дяде Леше. Доктор был категоричен в своем отказе. Он лишь сказал нам, что пока никаких изменений нет, дядя Леша в сознание не приходит, но шансов на успешный исход больше, чем… Он не стал продолжать, но мы и так все очень хорошо поняли. Тетя Таня смирилась с тем, что ее не пускают к мужу, а только смотрела во все глаза на доктора, боясь пропустить хотя бы одно слово.

Потом я отвез их обеих домой, наказав Светке не ходить сегодня в институт на занятия – надо было присматривать за тетей Таней, она была очень плоха. А сам я отправился в контору, где меня уже поджидал Вострецов.

– Ну наконец-то, – протянул он, когда я вошел в комнату. – Где ты пропадаешь?

– Что там у тебя, говори, – буркнул я, усаживаясь напротив него за столом.

– Вчера подписали с председателем арендный договор, – сказал Вострецов. – Так что, считай, полдела сделали. Теперь осталось его утвердить – и можно закупать молодняк.

– Так, хорошо. Что слышно с поляками?

– Пока ничего. Может, это действительно была случайная встреча?

– С Соколовским-то?

– Да.

– Кто знает, – пожал я плечами. – Время пройдет – увидим.

– А ты чего как в воду опущенный? – участливо поинтересовался Вострецов. – Тебя не узнать сегодня, честное слово.

– У меня родственник в больницу попал, – ответил я. Больше я ему ничего не сказал. Зачем?

Нас не пустили к дяде Леше ни на второй день, ни на третий, ни на четвертый, потому что в сознание он так и не пришел. На наши расспросы, когда же нас пустят в палату, доктор пожимал плечами и говорил:

– Пока не могу сказать ничего определенного. Организм борется за жизнь, и мы это видим, но, когда положение стабилизируется, мы не знаем.

Тетя Таня совсем сдала. Она почти не спала, бродила призраком по квартире, бесцельно переставляя вещи с места на место или смахивая со стола невидимую пыль. Мы теперь не оставляли ее одну, кто-то из нас обязательно находился с нею рядом, и мне пришлось урывать время от работы, а Света пропускала кое-какие лекции, когда я не мог остаться дома.

Вострецов за это время успел оформить все необходимые бумаги, и дело, похоже, сдвинулось с мертвой точки. Он еще раз лично облазил всю ферму и составил план приобретения молодняка. В один из вечеров Вострецов вызвал меня из дома телефонным звонком. Когда я приехал, Толик рассказывал ему что-то о жизни тибетских монахов. Сан Саныч сидел, склонив голову набок, как будто внимательно слушал, но я понял, что он дремлет под мерный рассказ Толика.

Услышав мои шаги, Вострецов встрепенулся:

– Здравствуй, Эдик! Как твой дядя?

– Неважно, – буркнул я. – Пока лежит в больнице.

– Вот горе, – сказал Вострецов. – Что за жизнь у человека?..

– Зачем вызвал? – оборвал я его. – Что-то серьезное?

– Это кому как покажется, – пожал плечами Вострецов. – В командировку мне надо ехать, Эдик. Я разузнал про один зверосовхоз – там как раз есть то, что нам надо. Хочу полететь туда, посмотреть на месте, да и договориться, если что.

– Ты прикинул, сколько зверьков мне надо покупать?

– Прикинул. – Вострецов вынул из кармана сложенный вчетверо листок и протянул его мне. – Посмотри, здесь все расписано.

Я пробежал глазами написанное.

– Не слишком мы размахнулись? – спросил Вострецова. – Потянем?

– А с меньшими масштабами нет смысла возиться, – ответил он.

– Но мы сейчас деньги вкладываем в расчете на поляков, – напомнил я. – А если у нас с ними ничего не получится?

– Не они первые, не они последние, – отрезал Вострецов. – Быть такого не может, чтобы мы не нашли покупателей на нашу пушнину.

– Ты прав, пожалуй, – согласился я. – Поезжай туда, посмотри все на месте.

– Завтра поеду, – кивнул Вострецов.

– Странное дело, – сказал от окна Толик. – Третий день за ним наблюдаю: стоит и стоит напротив наших окон. Ему что – делать нечего?

Мы с Вострецовым подошли к окну. На противоположной стороне улицы стоял желтый «Москвич», в открытом окне виднелась голова водителя.

– Ты уверен, что он тут уже три дня ошивается? – спросил Вострецов.

– Точно я вам говорю, – подтвердил Толик. – Приедет с утра, встанет напротив наших окон и стоит.

– Может, он привозит сюда кого-то? – засомневался Вострецов. – А потом ждет целый день.

– Один он приезжает. И уезжает тоже один. И при этом целый день сидит в машине, не выходя из нее.

Вострецов с беспокойством посмотрел на меня:

– Эдик, тут что-то не то. Это не просто так – что-то затевается.

– Вы думаете, против нас что-то готовится? – уточнил Толик. – Этот тип в машине – разведчик?

– Разведчик, – кивнул я и вздохнул. – Только он не за вами следит, а за мной.

Я уже узнал парня, сидящего в «Москвиче». Это был Светкин «волейболист».

Вечером, когда тетя Таня тихо ушла в свою комнату, я как бы невзначай спросил Светку:

– А что твой «волейболист»?

– А что мой «волейболист»? – переспросила она, и я увидел, как сестра напряглась.

– Не появлялся больше?

Она отвернулась и сказала с усилием:

– Нет, не появлялся.

– Ну и отлично, – лживо обрадовался я. – Приятно это слышать.

Я подошел к распахнутому окну и выглянул на улицу. Здесь было очень тихое место, как в дальнем и забытом всеми углу парка. Да это и был когда-то парк: там, за деревьями, высились больничные корпуса, больные, прогуливаясь между деревьями, подходили иногда под самые окна нашего дома. Потом больницу отгородили от нас забором, а кусочек больничного парка так и остался, только никто здесь теперь не ходил – тихое было место. Тихое и всеми забытое.

– Ты не боишься? – спросил я. – Окно-то постоянно открыто. Залезет кто-нибудь, первый этаж все-таки.

– У меня есть твой баллончик, – ответила Светка. – Пшикну ему в лицо – пусть только сунется.

– Кому пшикнешь-то? – поинтересовался я. Я почему-то подумал о «волейболисте», дежурящем под окнами нашей конторы.

– Кто залезет, тот и получит, – пояснила Светка.

Я опять выглянул в окно. Асфальтированная дорожка между деревьями была пустынна, и только прямые, как карандаши, сосны молча стояли в вечерних сумерках. Я закрыл окно и запер его на оба шпингалета.

Промотавшись полдня по делам, я лишь ближе к полудню смог отвезти тетю Таню в больницу. Вызванный медсестрой врач попросил тетю Таню подождать в коридоре, а меня увлек в свой кабинет.

– Я бы хотел сначала поговорить с вами, – сказал он. – Так будет лучше.

Он проверил, плотно ли закрыта дверь, и устроился на кушетке напротив меня.

– Я хочу поговорить с вами о вашем родственнике и его жене. Ситуация очень сложная, и вы должны подготовить женщину к тому, что, возможно, придется оставить надежды на успешный исход дела.

– Он умрет? – быстро спросил я, и собственный голос показался мне хриплым и противным.

– Нет, я говорю совсем о другом, – покачал головой врач. – Я постараюсь не употреблять медицинских терминов, а рассказать все на бытовом, если хотите, уровне. Все эти дни ваш дядя – он ведь ваш дядя?

– Да, – кивнул я.

– Так вот, все эти дни ваш дядя находился под нашим постоянным наблюдением. Мы считали, что его организм борется за жизнь и в конце концов, когда кризисная фаза минует, он придет в себя, а дальше будет как обычно: курс лечения – и выписка из больницы. Но чем дольше мы наблюдали за больным, чем больше получали информации о ходе болезни, тем сильнее убеждались, что дело обстоит несколько иначе, чем мы предполагали вначале. Даже консилиум вчера собирали, и вы должны знать о его результатах. Так вот, главное, что я вам хочу сказать, – кризис уже миновал, и, по всей видимости, жизни вашего дяди ничего не угрожает.