Мирон Изаксон - Жены Натана

• Название: Жены Натана
• Автор: Мирон Изаксон
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 965-7288-13-4

Новый роман самобытного израильского писателя Меира Изаксона можно отнести к редкому жанру трагифарса. Ситуация, когда любящая жена решает привести в дом… еще одну жену, мало того – там же поселяется тигр, – по мере развития сюжета переходит порой в высокую трагедию, порой – в комедию ошибок. Невероятные, напоминающие театр абсурда поступки совершают герои писателя, наблюдать за ними – истинное удовольствие для литературных гурманов.

Роман «Натан и его жены» стал бестселлером во Франции, США, Норвегии.

Творчество писателя, сочетающее в себе традиции ивритской литературы, восходящие к Книгам Библии, и «отвязные» новейшие литературные тенденции, расценивается как одно из редких явлений в области изящной словесности.

---

Он возвращается в хорошем настроении, и от этого мне тоже становится радостно. Целует меня в лоб, отдаляется, но снова приближается и целует меня в щеку. Я плачу. Шестнадцатилетний парень обнимает меня и я плачу. Что было бы, если глаза мои не выздоровели, и я не мог бы видеть сына? И вообще, почему меня занимают Натан и его сумасшествия, когда я мог бы сидеть весь день дома и разговаривать с моим Яроном. «Знаешь, я в последнее время очень преуспел в футболе, – говорит он, – не самый быстрый в классе, но забиваю много голов. Когда мяч у меня, я побеждаю. Добыть мяч труднее. Да и в делах, которые тебя интересуют, отец, у меня все в порядке: оценки хорошие, и я стал более организованным. Представь себе, одноклассники просят у меня тетради, чтобы списать».

«Почему ты все еще остаешься в этом доме? – неожиданно спрашивает он меня. – Ведь и дома мы можем тебя устроить с комфортом. Я научился вести себя тихо, точно как мама». Мучительны для меня слова Ярона. Не могу больше отдаляться от него, несмотря на то, что мне хорошо с Даной. Может, даже люблю ее. Я почти способен произнести про себя «моя любимая». Рахели я говорил слова признания и близости, но только не эти два слова. «Отец, возвращайся ко мне. Сейчас говорю с тобой. Когда мы будем снова играть вместе? Последний раз ты победил благодаря мне (играл я очень слабо). Может, поиграем завтра? Соглашайся. Ты же получаешь удовольствие от игры не меньше моего. И не старайся всегда выглядеть радостным. Я ведь уже видел и тебя и маму плачущими. С тобой мне становилось грустно на минуту, с мамой – все время. И вообще, отец, в конце концов, вам придется серьезно поговорить. Ты не сможешь все время прятаться здесь. Что это такое, только я способен в этой семье говорить?»

Предпочитаю ответить ему только касательно футбола. Спрашиваю, важно ли ему победить меня, и если я проиграю, будет ли он и дальше серьезно относиться ко мне. «У меня, отец, не так много важного в жизни, потому эта победа мне важна. Но обещай, что постараешься победить, и на этот раз без фокусов. Если обещаешь слишком много, значит лжешь. Я это буду знать. Сейчас я немного устал, да и ты не совсем здоров. Мама с Даной ждут нас дома. Отдохни здесь еще немного и возвращайся к нам. Знаешь, когда я возвращаюсь домой, каждый раз мне кажется, что это как в первый раз».

Ярон выходит из моей комнаты, и я пытаюсь вздремнуть. Дана входит и вглядывается в меня, что-то шепчет, словно раскаивается. Говорит сама с собой в голос, что будет сидеть здесь и читать полученную ею новую книгу. Не удивлюсь, если это Рахель принесла что-то интересное. Надеюсь, что не слишком странное, которое Рахель любит. От Даны идет приятный запах, и голос ее радует меня. Последние слова Ярона смешиваются в моем сознании с шепотом Даны. Внезапно мне кажется странным, что Рахель вообще не вошла ко мне в комнату. Быть может, думала, что я выйду к ней.

– 17 —

Хорошо, что никто не читает мои отчеты. Не обязательно вводить в курс моих дел других. Показал бы я их Ярону, ну еще, быть может, Дане и Рахели. Тотчас же они бы сделали свои замечания, что там правильно, а что нет. Рахель удивлялась бы, как я соединяю воедино важное и второстепенное. «В твоих отчетах вся смешано вместе, как и в твоей жизни». Дана бы улыбалась, а Ярон упирал бы на факты. Но, несмотря на странное мое желание открыться, я все же предпочитаю не показывать никому свои записи. Я хочу найти себе сейчас другое занятие. Не хочу без конца оставаться в доме Натана, но и не желаю расстаться с Даной. Может, следует подумать о деятельности, которая даст возможность встречи с новыми людьми. Странные вещи в жизни Натана и Рины (к примеру, идея еще одной жены) могут неожиданно коснуться и меня. Достаточно ясно, что долгое пребывание в этом доме наносит ущерб моим мыслям. Спрашиваю Дану, можно ли как-то облегчить мое положение. «Ты пришел в себя, выглядишь отлично, – говорит она. – Чего тебе торопиться, хорошо нам вдвоем, нет у тебя никаких обязательств по отношению ко мне, я слежу за тобой. Я ведь сказала тебе, что у меня масса терпения». – «Но я невероятно сбит с толку. Хочу быть с тобой, но тоскую по дому».

Спустя два дня Дана приходит ко мне утром, откидывает одеяло, оглядывает мое тело (хорошо, что на мне какая-то одежда), улыбается и спрашивает, что я хочу, опять укрывает меня одеялом и целует в лоб. Говорит, что есть интересное предложение, совершить всем вместе экскурсию в Галилею. «Ты, я, Рахель и также Ярон, если захочет. Есть ли что-либо более интересное, чем шагать вместе и изучать все, что вокруг?» – «Врач, несомненно, будет доволен, что мы наконец совершим эксурсию вне города», – говорю я. – «Не забудь проблему, связанную с солнцем, – напоминает она, – в больнице нас предупредили: солнечная радиация может нанести ущерб твоей чувствительной голове».

Эта предполагаемая прогулка даже повышает мне настроение. В последнее время я стараюсь бороться с внутренними трудностями и мыслями, которые возвращаются и изматывают меня. Заставляю себя смотреть на часы, хотя меня от этого воротит. Заставляю себя открывать определенные двери в доме Натана и посещать комнаты, которых раньше избегал. Интересно, что даже в доме Натана я нашел более удобные для меня пути в отличие от других, отталкивающих меня. Я обязан открывать все двери, освоить все переходы, и, быть может, экскурсия на природе облегчит мне эту задачу.

Натан звонит из Европы и хочет говорить только со мной. Дана с радостью приносит мне аппарат и говорит: «Хорошо, что Натан понимает, что ты настоящий руководитель его бизнеса». Явно в смущении приветствую Натана. «Надеюсь, что ты хорошо охраняешь для меня Дану. Я не хочу получить ее с каким-либо ущербом, – он, как всегда, кричит в трубку, и рядом с ним слышен смех Рины. – И вообще, я уверен, что ты уже выздоровел и можешь вернуться к работе. Думаю, ты скоро вернешься домой, к Рахели». Снова радостный его рев оглушает меня. Дана берет трубку и продолжает разговор. Рассказывает Натану о планируемой нами экскурсии и упоминает, что идея этого принадлежит ему. Натан подтверждает это и говорит, что, быть может, они к нам присоединятся во время экскурсии, если к этому времени вернутся из-за границы.

Выход намечен на начало следующей недели. Накануне мне тяжело уснуть, как ребенку перед началом учебного года. Какое я вообще имею отношение к этой экскурсии и к этому чужому дому, в котором проживаю. Никогда особенно не интересовался экскурсиями и всем, что связано с ними. Слышал в последние дни телефонные переговоры между Даной и Рахелью, касающиеся заготовки еды в дорогу. Они как бы делили между собой ответственность. Дана говорила: «Я хочу, чтобы приготовленная мною еда подошла и Меиру, была кошерной и в то же время вкусной».

Итак, утром начинается организованная экскурсия в Галилею. Я готов к выходу. Рахель кричит нам из машины, остановившейся у дома, давно не слышал от нее такого крика. «Хорошо, что мы заказали место для Рахели», – говорит Дана. Вспоминаю, что после нашей женитьбы я обещал Рахели пешую экскурсию в Галилею. В детстве она была на такой экскурсии со своим отцом, и хотела, чтобы мы вместе прошли по тем же местам. Сказала тогда взволнованно: «После того, как мы увидим эти места, мы уже не будем разными, чужими друг другу людьми». Но с того дня и по сегодняшнее утро так мы и не посетили Галилею, и Рахель не напоминала мне о моем обещании.

Выясняется, что я не полностью готов, и Рахели придется подождать. Даже то, что раньше я завершал быстро, задерживается. В общем-то, всегда у меня потели руки, но никогда они так не дрожали. Кажется мне, что в последнее время я обрел холостяцкие привычки: каждому делу придаю несвойственную ему важность, сам грею себе еду, если Дана не успевает это сделать, открываю по нескольку раз свертки со сладостями. Но сейчас я беру тяжелую сумку, которую Дана приготовила для меня. Поверх всего положила молитвенник и книгу Священного Писания, «которую ты всегда любишь читать, тем более, в экскурсии». Наконец мы спускаемся по ступенькам. Лестничная клетка освещена, но я все же зажигаю еще свет. Рахель ожидает внизу, из машины вдруг выходит Ярон. «Нелегко быть в одиночку, – говорит Рахель, – и к этому не так быстро привыкаешь». Я гляжу на сына, люблю его неимоверно. Интересно, и другие отцы так любят своих сыновей, почти как новую жену.

Едем к месту сбора. Люди толпятся, и среди них замечаю несколько товарищей Натана и Рины и некоторых работников офиса. Говорят, что Натан и Рина заказали места на эту экскурсию, и если успеют вернуться из-за границы, присоединятся к нам. Знакомые люди всегда меня успокаивают. Интересно, что со времен армейской службы ко мне не приходили эти мысли. К примеру, присоединятся ли в дороге к нам еще люди и кто здесь решает, принять ли этих новых людей. Я надеюсь, что смогу выдержать ритм прогулки. Дана веселит меня своим видом, радуется экскурсии, упакована, как новая вещь. «Чего ты так ужасно серьезен, – спрашивает меня Дана и подмигивает Рахели. – Мы не собираемся захватывать новые земли, искать клады. Просто гуляем по стране. Ты здесь, жена твоя здесь, и я – здесь. Еще пара друзей. Не от чего тебе пугаться. Люди приехали из близлежащих мест, учились в школе, похожи друг на друга, и даже к запахам нашим легко будет привыкнуть». Дана смеется долгим смехом, Рахель покрывается краской. Она ведь все еще мне жена всем своим большим телом. Она ворошит волосы на голове Ярона и он сдерживается, чтоб не сказать ей, что она делает ему больно.