Р МакНефф - Сибарит меж теней

• Название: Сибарит меж теней
• Автор: Р МакНефф
• Жанр: Проза

---

- Да-а, - протянул он. - Когда ветер сумасшествия коснется тебя своими крылами, я надеюсь, ты будешь готов к этому.

#####

Целью его прихода к нам тем дождливым берлинским вечером был прием мескалина. Они пространно обсудили субстанцию - Хаксли ссылался на Хавелока Эллиса, Краули - на Веды, полагая, что божественная сома индийцев являлась ни чем иным, как грибами. "Ну что же, приступим, - сказал Краули, - а то уже около шести." Мы и приступили... Сначала из большого кальяна покурили гашиш, чей эффект значительно воспламенил атмосферу. Хаксли, "разбивший оковы скрытого духа", а точнее, в мгновение ока потерявший большую часть своего язвительного самообладания, выглядел почти счастливым. Мой мозг (как и мозг Краули) по-прежнему сохранял интенсивную, прохладную чистоту кокаина, лишь частично подавляемую алкоголем или гашишем. Мы поддразнивали нашего гостя, будто озорного сорванца. Его интеллект понесло. Он пылко и уничтожающе говорил об Англии и англичанах, выражая взгляды, доставлявшие удовольствие Краули. Они обсуждали Гурджиева, буддизм, Йитса и его Прозрения, и тут уже настала очередь Краули показать когти сарказма. Хаксли даже попробовал затеять лекцию по даосской алхимии, грубо прерванную вопросом Краули, означает ли хлопок одной ладони способ мастурбации при сифилисе. Мы громко расхохотались, словно мальчишки над грязной шуткой. Попутно я занимался дозировкой мескалина.

- Ты знаешь, что Гитлер принимал его, - заметил Краули, наблюдая за моими руками, - я слышал от верного человека из ОТО...

- ОТО? - переспросил Хаксли.

- Ордо Темпль Ориентис. Моя местная ветвь, так сказать. Контакты с нацистами, впрочем, их сугубо личное дело и я искренне не советую туда лезть. Они либо основали партию, либо, по крайней мере, развратили ее. Ты, естественно, не в курсе, что два главных в ОТО человека лично учили Адольфа Гитлера? До этого он был неотесанным, заикающимся австрийским идиотом, дешевым богемным художников и извращенцем. Они взяли его с улицы, обучили ораторскому искусству, риторике, стратегии и, благодаря действию тщательно выверенных доз этого наркотика, который вскоре, мой дорогой Олдос, предаст твои глаза огню, вывели на личного демона.

В словах Краули мелькнуло нескрываемое злорадство. Недвусмысленный намек Зверя нашему романисту, нашему абсолютному реалисту, на иррациональные и черные силы, с которыми он может неожиданно столкнуться, запершись наглухо даже в клетке здравого смысла. Тихое торжество мага. Клоуна ситуации, прятавшегося за шутками и ухмылками. Все самое важное он говорил между прочим, и никто не воспринимал его всерьез.

- Тогда, - сказал Хаксли, - весь этот несравненный романтизм, ищущий в агонии выражение в иррациональном, в секретных культах, нашел здесь свое королевство. Фашизм, опуская подробности - триумф декаданса, конечное сумасшествие богемного мира.

- Так что, судя по всему, бойни Аримана снова переполнятся кровью до краев, - бросил Краули и, загадочно подмигнув дорогому Олдосу, снова усмехнулся.

Спустя мгновение, тянувшегося вечность, изначально сухие черты лица Хаксли свело в одной большой улыбке, его глаза, сиявшие лучезарным блеском и озаренные внезапным вдохновением, слегка побагровели, затем налились кровью. В какую область "возвышенного очарования" он шел, могу только догадываться. Может, внизу под его стопами простирались ледяные вершины Кубла-Хана или давно растаявший во времени кусок его детства, благоухающий дымом разложенных в усадьбе костров, преследуемый дыханием лета. И что за музыка кружилась вокруг него, абиссинская ли девушка ублажала его своими цимбалами или какая-нибудь звездная симфония ласкала слух, также осталось секретом.

Что бы ни открывалось в такие моменты, нерушимо принадлежит внутренней жизни личности. И даже если бы он хотел общаться, у него нашлось бы немного слов, имевших бы хоть какое-то приближенное отношение к происходившему. У нас не было готовых атласов мескалинового путешествия в психике. Мое воображение захватила власть цветов: желтые спектры, испускаемые газовыми фонарями; светящиеся капли дождя, падающие на подоконник; глубокий кобальт неба; фиолетовые дымки облаков над бледной луной и весь мировой соблазн, сконцентрированный в радуге.

Сидевший рядом Краули забавлялся с картами Таро, колодой Тота. Фигуры, казалось, передвигались, любовники сплетались в единую пульсирующую массу, императрица улыбалась нам своей непостижимой улыбкой, тогда как фокусник пожинал плоды химеры, к которой так опрометчиво обратился. Все эти полные жизни существа, проникшие сквозь наши намерения в эту стальную точку времени, названную картографами Берлином, кружились в неистовстве своего безвременного танца. Уподобившись фараонам древности, мы мимолетно коснулись высочайших октав, погрузившись в бесподобную математику звезд. Одновременно Краули цитировал Книгу Закона: "Я - змея, приносящая знание и наслаждение, и возбуждаю сердца людские хмелем. Поклоняясь мне, возьми вино и странные наркотики, через которые я пророчествую и оставайся пьян вследствие этого. Они не причинят тебе вреда."

- Немного опасно, ты не думаешь? - тихо прошептал Хаксли с затуманенным взором.

- Конечно, - охотно согласился Краули, всегда легкий и понятный в таких ситуациях, - если прочитаешь невнимательно и начнешь необдуманно действовать, то очень скоро окажешься ввергнут в жестокую беду. Самые важные здесь слова - "почитай меня", "поклоняйся мне".

Они означают, что такие вещества как кокаин, мескалин и алкоголь могут и должны использоваться с целью поклонения. Это как вступить в связь с улиткой - гением, лежащим в основе каждой звезды. И любой, мужчина или женщина - звезда.

Прием наркотика должен быть тщательно осмысленно религиозным или священным актом. Опыт в одиночестве может научить правильным состояниям, в которых акт узаконен самой жизнью; это происходит только тогда, когда он помогает осуществить тебе твои желания. За это нет кары, и нет возмездия.

######

Вскоре после этих слов Хаксли ушел и, скрывшись в лабиринте берлинских улочек, так никогда больше и не появился. Шквалы огня в холодном предрассветном небе ослепили, поразили его чувства, проливной дождь стал колесницей света, пламя стелилось по мостовой. Он посетил доселе неизвестный ему континент и сейчас походил на сияющего от радости Колумба, целиком посвященного своим открытием. Мы остались тет-а-тет с добрым старым мастером Ферионом, чье грузное тело утопало теперь в мягких подушках на турецкой тахте.

Давным давно оба моих протагониста обратились в пыль, пав к основанию песочных часов по крупице. Хаксли на смертном одре надписывает фотографию своей руки; двести микрограмм ЛСД-25, бледный оскал его химического бегства от реальности. Краули, грязный пансион в Гастингсе; громадный паук, изнывающий от героиновой чесотки, рыгающий добычей прошлого... Война, ускоренный психоз эпохи, путешествия, расцвет эпохи Телемы. Мне же выпали мучительно долгие годы раскаяния о том моменте, когда я отвернулся от науки наслаждения и созерцания, которой он так искусно учил, и обрек себя на тягостное одиночество в пустыне: мертвенно-бледных лиц, тугих фаллосов, испускаемой спермы, принесенных в мир этим ангелом, для нас, в союзе с ним, сквозь время и вечность.

Мы с Ним, Его субподрядчики.

----

КОММЕНТАРИИ:

"Парижские Работы" - детальное описание магической операции, осуществленной Краули с Виктором Нойбергом (он же Лэмпада Трэдам) в Париже (январь-февраль 1914 г.). В ее ходе использовался ритуал, магическая техника XI - О.Т.О., главенствующее божество - Гермес. "Формула крови и семени", "Sanguis et Semen" - описывает двухступенчатый процесс вызывания Юпитера. Кровь (Нойберга - ему рассекли кожу на груди) - медиум пробуждаемой Силы (в данном случае Юпитера); сперма - медиум экстаза. IX - является высшей ступенью в первоначальном варианте О.Т.О.; X - в теории могла практиковаться только Внешней Главой Ордена (Краули). IX° - подразумевал спользование сексуальной магии. Краули добавил к ней XI° - для содомии и гомосексуальных работ (то есть перевернутый IX ). "В Париже, вместе с Зелатором Ордена, Фратером Л.Т., я работал над теорией магического метода О.Т.О. и решил проверить свои умозаключения рядом пробуждений. Начав работу в первый день года, мы продолжали ее без перерыва шесть недель. Мы вызвали богов Юпитера и Меркурия; добились потрясающих результатов во многих областях, от спиритических истолкований до физических феноменов. Привести здесь полный отчет просто невозможно, а разрозненные отрывки могут могут произвести впечатление незавершенности, а, следовательно, ввести в заблуждение относительно итогов. В качестве примера настоящего интеллектуального разъяснения, тем не менее, могу указать на весьма впечатляющую идентификацию евангелического Христа с Меркурием. Для меня это явилось полнейшим сюрпризом, так как до этого мы рассматривали его как целую солнечную систему, особо связанную с Дионисом, Митрой и Озирисом. Кстати, должен упомянуть об одном инциденте общего порядка, не имеющего отношения к технике Магии во время Парижских Работ. Во время экспериментов я подхватил сильный грипп, за которым последовал очень жестокий бронхит. Однажды вечером меня посетила старая приятельница со своим молодым человеком, благожелательно и очень разумно предположившим, не помогут ли мне несколько трубок опия. Трубки они предусмотрительно захватили с собой из дома, и отказываться не пришлось (Опиум, между прочим, посвящен Юпитеру и Чесед, Счастью и, будучи эффективным средством против боли, позволяет душе освободиться от грубой оболочки и реализовать свое величие). Мой бронхит как рукой сняло; я задремал, гости ушли, не попрощавшись. Мне снился сон, и когда я проснулся, он абсолютно четко отпечатался в моем сознании, до мельчайших деталей. Эта история - тонкое разоблачение английской глупости, облаченной в форму сумасшедшего и фантастически яркого искусства. Невзирая на недомогание, моментально выпрыгнул из постели и написал от руки рассказ. Я назвал его "Стратигем". Вне всякого сомнения, он был вдохновлен Юпитером - первый короткий рассказ, который я когда-либо писал на одном дыхании. Более того, мне говорили - и это дает основание только преисполниться гордости - Джозеф Конрад сказал, что "Стратигем" - лучший рассказ из тех, которые он читал за последние десять лет."