Джудит Макнот - Нечто чудесное

• Название: Нечто чудесное
• Автор: Джудит Макнот
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-003470-9, 5-17-008402-1

Судьба словно играла юной Александрой Лоренс, подбрасывая ей сюрприз за сюрпризом. Сначала, совсем еще девочкой, толком не успев понять, что произошло, она стала женой герцога Джордана Хоторна Затем – почти сразу же – получала известие о гибели мужа и, после долгих сомнений, без любви согласилась вступить в новый брак. Но во время венчания в соборе появился. Джордан, «воскресший из мертвых» и отнюдь не желающий отдавать другому ту, которую мучительно ревнует и страстно любит, ту, которую намерен заставить полюбить себя…

---

– Не смейте разговаривать со мной таким снисходительным тоном, мисс! – в бешенстве перебила Фелисия. – Этот человек касался тебя?!

Встревоженная Александра, никогда не видевшая мать в такой истерике, тем не менее пожала плечами:

– Ты же знаешь, что да. Сама видела, как он нес меня, и…

– Не так! – завопила миссис Лоренс, положительно сотрясаясь от ярости. – Он ласкал тебя? Целовал? Немедленно отвечай!

В эту минуту Александра окончательно решилась изменить принципам, в которых ее воспитывал дед, но, прежде чем она попыталась солгать, мамаша уже заметила предательские красные пятна, загоревшиеся на щеках.

– Так это правда! – почти взвыла она. – Ответ написан на твоем лице! – Миссис Лоренс отпрянула и, вскочив, заметалась по комнате.

Александра слышала о женщинах, настолько поглощенных собственными страданиями и страстями, что они начинали рвать на себе волосы, и сейчас ей показалось, что мать вот-вот вцепится в свои седеющие пряди.

Быстро выбравшись из постели, она протянула руки, чтобы остановить мать.

– Мама, пожалуйста, не стоит так расстраиваться! Пожалуйста! Ни герцог, ни я не сделали ничего дурного! Фелисия гневно заскрипела зубами:

– Ты можешь сама не понимать, что натворила, но этот… этот подлый, продажный развратник прекрасно все понимал. Прекрасно! И имел наглость ворваться сюда как ни в чем не бывало, зная, насколько ты наивна и глупа. Боже, как я его ненавижу!

И миссис Лоренс неожиданно свирепо стиснула Александру.

– Я не та слепая дурочка, какой была столько лет! Позволила твоему отцу использовать нас для своего развлечения, а потом выбросить, как ненужную ветошь, и я не допущу, чтобы Хоторну все сошло с рук! Я заставлю его поступить как подобает джентльмену!

– Мама, прошу тебя, успокойся! – взорвалась Александра, высвобождаясь из удушающих объятий матери. – Повторяю, он ничего плохого не сделал, даю слово. Просто провел ладонями по ногам, боясь, что я сломала кость, а на прощание поцеловал в лоб. Что тут ужасного?

– Он уничтожил твою репутацию, посмев отвезти тебя в гостиницу, и не оставил ни единого шанса найти тебе порядочного мужа! Никто теперь не посмотрит на опозоренную девушку! С этого дня ты не сможешь показаться в деревне с гордо поднятой головой! И твой герцог за это заплатит, и заплатит сполна! Вернувшись прошлой ночью в гостиницу, он рассказал доктору, как его найти. Мы поедем за ним и потребуем справедливости.

– Нет! – вскрикнула Александра, но мать была глуха ко всему, кроме внутреннего голоса, долгих три года взывавшего к мести.

– Он, несомненно, ожидает нашего визита, – с горечью продолжала миссис Лоренс, игнорируя мольбы дочери. – Особенно сейчас, когда мы узнали всю правду о том, что было вчера.

Глава 5

Вдовствующая герцогиня Хоторн, холодно улыбаясь, пристально разглядывала внука большими зеленовато-карими глазами. В свои семьдесят лет она по-прежнему оставалась красивой женщиной, с совершенно седыми волосами, царственной осанкой и твердокаменной уверенностью, присущей истинным аристократам, тем, кому выпало на долю вести привилегированную, полную роскоши жизнь.

Несмотря на неколебимое достоинство, сквозившее в каждом ее жесте, герцогиня, пережившая мужа и сыновей, хорошо знала, что такое истинная скорбь. Однако самообладание ее было так велико, что даже ближайшие знакомые не совсем понимали, любила ли она родных при жизни и тоскует ли по мертвым, а ее влияние в обществе казалось столь огромным, что никто и не осмеливался добиваться правды.

И теперь герцогиня без всяких внешних признаков тревоги безмятежно слушала старшего внука, сидевшего на диване в гостиной и небрежно объяснявшего, что он задержался из-за грабителей, пытавшихся убить его прошлой ночью.

Другой ее внук, однако, и не пытался скрыть свои чувства. Поднеся бокал к губам, Энтони усмехнулся и шутливо предположил:

– Признайся, Джордан, ты просто хотел провести еще один восхитительный вечер с твоей прелестной балериной. Э… прошу прощения, бабушка, – запоздало добавил он, когда женщина наградила его уничтожающим взглядом. – Но, говоря по правде, не было ни разбойников, ни двенадцатилетней девочки, поспешившей тебе на выручку, верно?

– Ошибаешься, – невозмутимо ответил Джордан. Герцогиня молча прислушивалась к перепалке кузенов. Между ними существовала поистине братская близость, хотя оба были различны, как день и ночь. Джордан пошел в бабку – такой же холодный, бесстрастный, сдержанный, тогда как Энтони вырос общительным, веселым и неисправимо добродушным. Мать и отец Энтони души в нем не чаяли. Джордан же никогда не знал настоящей родительской любви. Однако герцогиня всецело одобряла манеры Джордана и не выносила легкомыслия Энтони. Порицание в той или иной степени было единственной эмоцией, которую позволяла себе открыто проявлять пожилая леди.

– Все произошло именно так, как я изложил, хотя, не скрою, гордость моя изрядно страдает, – сухо продолжал Джордан и, встав, подошел к буфету, чтобы налить себе еще портвейна. – Всего мгновение назад я смотрел в лицо смерти, и тут откуда ни возьмись она! Мчится прямо на нас… верхом на древней кляче, с опущенным забралом, с копьем в одной руке и ружьем в другой!

Прихватив бокал с португальским портвейном, который он особенно любил, Джордан вернулся в кресло, и скорее задумчиво, нежели насмешливо докончил:

– Ее доспехи были ржавыми, а дом словно сошел со страниц плохого готического романа – паутина на потолке, выцветшие гобелены, скрипучие двери и сырые углы. Дворецкий, глухой, как придорожный столб, слепой лакей, который натыкается на стены, старый пьянчуга дядюшка, именующий себя «сэр Монтегю Марш»…

– Любопытная семейка, – пробормотал Энтони. – Неудивительно, что девочка столь… э-э-э… необычна.

– «Традиционность, – без улыбки процитировал Джордан, – убежище косного разума».

Герцогиня, истово и неуклонно исповедовавшая всю жизнь традиционный консерватизм и придававшая огромное значение условностям, грозно нахмурилась:

– Кому принадлежит сие нелепое изречение?

– Александре Лоренс.

– Крайне, интересно, – хмыкнул Энтони, удивленный странной, почти нежной улыбкой на обычно непроницаемом лице брата, когда тот вспомнил о девушке. Джордан редко улыбался, и всегда либо цинично, либо обольстительно, и почти никогда не смеялся. Его отец считал, что чувствительность – удел слабых душ и все нежное, мягкое – отвратительно, противоестественно, как и любые эмоции, делающие мужчину уязвимым. Включая любовь.

– И как же выглядит эта незаурядная представительница прекрасного пола? – осведомился Энтони, которому не терпелось узнать как можно больше о девушке, сумевшей произвести столь невероятное впечатление на кузена.

– Маленькая, – медленно протянул Джордан, воскрешая в памяти смеющееся лицо Александры. – И очень худая. Зато ее улыбка может растопить лед, а таких изумительных глаз я никогда не видел. Огромные, аквамариновые, и, когда смотришь на нее, ничего, кроме этих глаз, не видишь. Речь столь же изысканная, как у нас с тобой, и, несмотря на всю мрачность этого ужасного дома, она жизнерадостна, как птичка.

– И, очевидно, отважна, – добавил Энтони. Джордан кивнул:

– Я собираюсь послать ей чек – вознаграждение за спасение моей жизни. Бог видит, деньги им пригодятся. Судя по тому, что она говорила… и о чем постаралась умолчать, все хозяйство лежит на ней. Александра, несомненно, будет оскорблена предложением денег, поэтому я и не заикнулся ни о чем прошлой ночью, но они облегчат ей жизнь.

Герцогиня пренебрежительно хмыкнула, все еще раздраженная смелым определением традиционности, высказанным мисс Лоренс.

– Так называемые простые люди, Джордан, готовы на что угодно ради лишней монеты. Удивляюсь, как она не попыталась выманить у тебя несколько фунтов еще вчера.

– Вы становитесь циничной, – насмешливо бросил Джордан. – Но насчет этой девочки ошибаетесь. Она совершенно бескорыстна и бесхитростна.

Пораженный подобным заявлением кузена, чье мнение о женском характере было прискорбно низким. Тони услужливо предложил – Почему бы тебе через несколько лет не познакомиться с ней поближе и не сделать своей…

– Энтони! – прогремела окончательно выведенная из себя герцогиня. – Будь добр придержать язык в моем присутствии!

– Мне и в голову не пришло вырвать ее из привычного окружения, – признался Джордан, не замечая мрачно сведенных бровей бабки. – Александра – редкая драгоценность, поэтому и дня в Лондоне не продержится. Для этого у нее недостаточно твердости, жестокости и честолюбия. Она… – Он осекся и вопросительно взглянул на вошедшего дворецкого, вежливо кашлянувшего, чтобы привлечь внимание, – Да, Рамзи, в чем дело?

Рамзи негодующе выпрямился и посмотрел на герцога с брезгливой гримасой.