Александр Бестужев-Марлинский - Кавказские повести

• Название: Кавказские повести
• Автор: Александр Бестужев-Марлинский
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-02-027932-3

А. А. Бестужев, виднейший критик и теоретик романтизма, был одним из первых создателей русской романтической прозы. Повести Бестужева 1820-1830-х гг. — яркое явление в русской литературе. Названием «Кавказские повести» объединены в книге не только произведения, написанные на кавказском материале, но и произведения, занимающие особенно значительное место в творческой биографии писателя кавказского периода.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Последнее издание: Бестужев-Марлинский А. А. Соч.: В 2 т. / Сост., подгот. текста, вступ. статья и коммент. В. И. Кулешова. М., 1981 — в ряде случаев исправляет ошибки двухтомника 1958 г. Однако по своим размерам оно не смогло вместить важнейших произведений писателя («Мулла-Hyp», отрывки из романа «Вадимов» и ряд других повестей 1830-х гг.).

В настоящее время назрела насущная потребность научного издания произведений Бестужева и прежде всего наиболее признанной их части — кавказских повестей.

Названием «Кавказские повести» объединены в данной книге не только произведения, написанные непосредственно на кавказском материале, но и произведения, занимающие особенно значительное место в творческой биографии писателя кавказского периода. Основной корпус книги составляют произведения о Кавказе, обозначившие собой новый этап эволюции его романтизма. В «Дополнения» вошли близкие им и по своему нравственно-философскому содержанию, и по структурно-художественным принципам (см. об этом выше) «Страшное гаданье», «Латник», «Фрегат „Надежда“». Произведения эти представляют собой три характерных для творчества Бестужева типа: светская романтическая повесть («Фрегат „Надежда“»), народно-фольклорный рассказ («Страшное гаданье») и новеллистическая повесть, ориентированная на опыт европейского романтизма («Латник»). В «Дополнениях» также помещены избранные письма Бестужева, имеющие большой историко-литературный интерес и закрепляющие в сознании читателя сам факт творческой эволюции писателя.

Композиция основного раздела издания опирается не на хронологический, а на проблемный принцип, а также на принцип связи произведений по характеру творческой истории. Начинается раздел с «Аммалат-бека» — повести, которая (наряду с «Мулла-Нуром») определила лицо Бестужева 1830-х гг. и высоко установила планку его популярности у читателей. Завершают раздел отрывки из незаконченного романа «Вадимов». Одна из лучших исповедально-лирических повестей Бестужева «Он был убит» занимает среди произведений раздела предпоследнее место, хотя она хронологически следует за отрывками и генетически связана с романом.

«Аммалат-бек», «Страшное гаданье», «Мулла-Hyp» (частично), «Он был убит» (частично), подавляющее большинство писем печатаются по рукописи.

При публикации текстов в необходимых случаях нами допускается отступление от наиболее устаревших норм правописания; пунктуация подлинника корректируется исходя из смысла печатаемого текста.

К кавказским географическим названиям не приводятся современные параллели; названия эти не унифицируются в тех случаях, когда написание их колеблется у самого автора (нередко в пределах даже одного произведения); последнее касается и варьирующихся, как правило, форм одних и тех же чаще всего тюркских слов. Различие употребляемого Бестужевым и современного написания оговаривается лишь тогда, когда к географическим названиям дается какой-либо комментарий.

Впервые осуществленное достаточно полное комментирование повестей и писем Бестужева имеет существенное значение не только для разъяснения содержательного смысла его сочинений, но и для раскрытия их широкого культурологического контекста — важнейшей типологической особенности его прозы.

Аммалат-бек (Кавказская быль)*

Впервые опубликовано: МТ. 1832. № 1–4, с подписью: «Александр Марлинский» и пометой: «1831, Дагестан». Печатается по беловому автографу: РНБ, ф. 69, № 7, л. 1 —88 об. Сохранился и черновой автограф повести: РНБ, ф. 69, № 2, л. 1–8 об., 32–33 об. Сравнение белового и чернового автографов говорит о стремлении автора как можно шире привлечь кавказский фольклор, сделать достовернее характер героя, уточнить нравственно-философскую концепцию произведения.

Начал работать над повестью Бестужев весной 1830 г. В письме к Ф. В. Булгарину от 10 июля 1830 г. он пишет, что «в непродолжительном времени» доставит повесть «Аммалат-бек», которая познакомит его «с прикаспийскою стороною Кавказа» (наст, изд., с. 484). Однако работа над повестью затянулась. Через год, 9 июня 1831 г., посылая II. А. Полевому первые пять глав своей повести, Бестужев отмечает новизну и оригинальность материала: «…рамы, впрочем, довольно свежие, из горного дерева» (наст, изд., с. 503). 13 августа 1831 г. Бестужев отсылает Н. А. Полевому пять глав произведения, указывая на его реальные источники: «Это истинное происшествие, и я от себя прибавил только подробности; дело кончится тем, что Аммалат убьет своего благодетеля…» (РВ. 1861. № 3. С. 305). Здесь же он обещает все остальное «непременно» прислать «через две недели», что и было сделано 26 сентября 1831 г. (см.: наст, изд., с. 504). Реальные источники повести «Аммалат-бек» всесторонне изучены М. П. Алексеевым (см.: Алексеев М. II. Этюды о Марлинском. Иркутск, 1928. С. 32–44).

История Аммалата стала известна и во время его кавказского путешествия Александру Дюма; она настолько заинтересовала его, что он собирался написать об этом «целую книгу» (см.: Кавказ: Путешествие Александра Дюма / Пер. с фр. Тифлис, 1861. Вып. 1. С. 236–238).

После того как рукопись была уже отослана Н. А. Полевому, Бестужев отправил ему свое примечание к «Аммалат-беку», оговорив, что оно должно быть напечатано отдельно, «номером после», «чтобы не разрушить занимательности романической». Редактор «Московского телеграфа» так и поступил. В собраниях сочинений, вышедших при жизни автора, это примечание не печаталось. В настоящем издании примечание, выполняющее по сути дела функцию эпилога, заключает повесть.

Белинский считал «Аммалат-бека» и «Страшное гаданье» «лучшими повестями» Бестужева (Белинский, 10, 362). Об этом же писал в своем «Дневнике» Кюхельбекер (см.: Кюхельбекер. С. 183).

О влиянии «Аммалат-бека» па читателей и авторов см., например, у Н. Макарова (Макаров Н. Мои семидесятилетние воспоминания и с тем вместе моя полная предсмертная исповедь. СПб., 1881. Ч. 1, кн. 2. С. 108) и у Л. Н. Толстого в «Казаках»: «Все мечты о будущем (Оленина. — Ф. К.) соединялись с образами Аммалат-беков, черкешенок, гор, обрывов, страшных потоков и опасностей» (Толстой Л. II. Собр. соч.: В 22 т. М., 1979. Т. 3. С. 1 59).

(1) Посвящается. Николаю Алексеевичу Полевому. — И. А. Полевой (1796–1846) — писатель, критик, редактор «Московского телеграфа» (1825–1834). Вместе с братом Ксенофонтом Алексеевичем сыграл благотворную роль в судьбе Бестужева. Братья Полевые частично вели его литературно-издательские дела, систематически снабжали его новейшей литературой, вводили в курс литературных событий, поддерживали морально и материально. Н. А. Полевой — теоретик романтизма, историк, автор романтических повестей и романов, был близок Бестужеву, о чем тот неоднократно говорил в своих письмах (см.: РВ. 1861. № 3. С. 303, 326, 327 и др.; № 4. С. 436, 440–450, 451). В письме от 28 мая 1831 г. Бестужев признавался Н. А. Полевому: «Хочется мне написать что-нибудь подельнее для посвящения вам» (BE. 1861. № 3. С. 300). Таким произведением и явился «Аммалат-бек», одно из наиболее значительных созданий писателя 1830-х гг. В этом посвящении проявилась благодарность глубокопочитаемому литератору-современнику и вместе с тем сказалось признание значимости своего труда. Ср. также примеч. 1 к письму 6 на с. 680–681 наст. изд.

(2) Была джума. — К примечанию автора к этому слову следует добавить, что по мусульманскому календарю джума — день схождения: все мусульмане должны собираться в мечети для совместного участия в полуденной молитве и слушания специальной проповеди (хутба).

(3) …татарская молодежь… — Бестужев (подобно М. Ю. Лермонтову в «Герое нашего времени») употребляет слово «татары» как общее наименование тюркоязычных мусульман Северного Кавказа и Дагестана.

(4) …стянутых короткими архалуками (тюника) … — Полукафтаны такого рода у татар — одежда, общая для мужчин и женщин.

(5) А потому Н. М. Карамзин очень ошибся ~ Конечно, сидеть на корточках было невесело для галицкого князя, но не так унизительно, как думает историк. — Возможно, Бестужев имеет в виду рассказ Н. М. Карамзина о поездке в 1250 г. в Орду князя Галицкого и Волынского Даниила Романовича (1201–1264), приведенный со ссылкой на Галицко-Волынскую летопись. В летописи: «О злее зла честь татарская! Даиилови, бывшю князю велику, ныне седить на колену, и холопом называют его, и дани хотят…»; у Н.М. Карамзина: «Горестный князь пил кумыс, преклоняя колена и славя величие хана» (Карамзины. М. История государства Российского: В 3 кн., 12 т. 5-е изд. СПб., 1842. Кн. 1, т. IV. Стб. 25; Примечания к IV тому. Стб. 19, примеч. 45).

(6) …и между них высокие раины…— Раина — вид пирамидального тополя.

(7) Он был одет в черную персидскую чуху… — Чуха или чоха — верхняя мужская одежда со стоячим воротником и широкими откидывающимися рукавами, распространенная у кавказских народов.