Мэхелия Айзекс - Новая встреча

• Название: Новая встреча
• Автор: Мэхелия Айзекс
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7024-1108-0

Говарда Барнета убили четыре года назад в далекой южноазиатской стране. Пришло официальное извещение о смерти…

Констанция долго не могла утешиться в своем горе, даже сменила место жительства, чтобы ничего не напоминало о любимом муже. Но время лечит. И вот на ее горизонте появляется преподобный Адам Прайс, викарий местной церкви, спокойный, надежный и обходительный. Уже была помолвка, и скоро под венец…

Но Говард выжил и в один прекрасный день переступил порог дома своей законной жены. Что же теперь им троим делать?

---

— Нет…

Наклонившись, Конни поднесла грудь к его протестующим губам. Может быть, он и хотел возразить, но не смог устоять перед этим великолепием и взял один из окруженных темным ореолом сосков в рот.

Мгновенно опомнившись, Говард отдернул голову.

— Боже мой, Конни!..

Его глаза казались сейчас огромными и какими-то беззащитными. Если бы Конни не знала его лучше, то можно было бы подумать, что все это было для него внове, и, когда возбуждение Говарда явно пошло на спад, она поняла, что именно должна сделать. Необходимо было доказать ему, что он остался таким же мужчиной, каким был прежде, а для этого надо было заставить его заняться с ней любовью.

Соскользнув на постель, она склонила голову к его бедрам. По каким-то причинам, известным лишь ему одному, Говард потерял веру в свои мужские способности и, следовательно, не лгал ей. Он действительно боялся того, что не сумеет доставить ей удовлетворение.

И тут Конни увидела…

Глава тринадцатая

Увидела только сейчас. Да в этом и не было ничего удивительного. Она была слишком занята тем, чтобы доказать самой себе, что способна заставить его заняться любовью, и не обращала внимания ни на что другое. Там был еще один шрам, не похожий на тот, что неровной, рваной линией пересекал живот Говарда. Этот был маленьким, округлым и уродливым — отметина войны на коже внутренней стороны бедра.

Шрам выглядел — да, наверное, и был — как пулевое отверстие, решила Конни. Еще каких-нибудь пару сантиметров и Говард стал бы кастратом. О Боже, так вот почему он так боялся секса!..

Однако нельзя было давать ему знать о своих мыслях, и она прижалась губами к изуродованной плоти. Как бы Говард ни пытался оттолкнуть ее, Конни должна была пройти через это, хотела раз и навсегда доказать, что ему нечего бояться.

— Конни!

Она начала возбуждать Говарда, используя для этого губы и язык, и, несмотря на не слишком настойчивые попытки остановить ее, сделать этого ему не удалось.

— О Боже!.. — стонал он, но Конни не обращала на это внимания.

Под ее нежными ласками Говард быстро подошел к наивысшей точке блаженства, но прежде, чем это случилось, она вновь села на него верхом.

Память о том, что это случалось и раньше, помогала ей, вселяя уверенность. Так вышло и сейчас, когда он, прижав Конни к себе и перевернувшись, лег на нее, содрогаясь в финальном порыве страсти.

Когда все было кончено, Говард отстранился и, несмотря на все ее протесты, сел, опустив ноги на пол.

— Спасибо, — сказал он, вставая и оглядываясь через плечо, и натянул на себя трусы, потом брюки.

— Послушай…

Подобная реакция совершенно обескуражила ее. Хорошо, положим, она поступила против его желания, но неужели это все, что он нашел сказать? Спасибо? Видит Бог, Конни хотелось получить хоть какое-то свидетельство его благодарности. Несмотря на все благие намерения, случившееся затронуло ее эмоционально.

— Послушай… куда ты?

— Назад в Лондон, — ответил Говард, застегивая пояс, и, вновь остро ощутив наготу своего тела, она перевернулась на живот. — Моя машина стоит здесь неподалеку.

— Разве ты не хочешь поговорить? — просила Конни, чувствуя себя неловко.

— О чем?

Она нервно сглотнула.

— Например… не хочешь ли ты рассказать мне о ране на твоем бедре.

— Ах, это. — Говард тяжело вздохнул. — Тут нечем особенно гордиться.

— И все же…

— И все же теперь, когда ты доказала, что я снова в порядке, тебе хочется получить свою плату? — резко спросил он, и Конни подумала, что в данных обстоятельствах это не слишком красиво с его стороны.

— Просто мне кажется, что я имею право знать, — неуверенно сказала она. — Это случилось, когда они тебя захватили? По-моему, ты говорил, что застрелили твоего водителя.

— Так оно и было.

Говард потянулся за лежащими на кровати рубашкой и пиджаком и поморщился, когда Конни отстранилась, избегая прикосновения его руки. На какое-то мгновение ей показалось, что он раздумал рассказывать.

Однако, застегнув рубашку и надев пиджак, Говард все-таки заговорил.

— Мне показалось, что я нашел верный способ бегства, — начал он. — Украл джип и уже думал, что все прошло удачно, когда один из патрулей Алланга открыл по мне огонь.

— Один из патрулей Алланга! — с ужасом воскликнула она. — Но ты, кажется, говорил, что не пытался убежать.

— Я говорил, что не герой, — сухо поправил он ее. — Патруль оставил меня умирать, но, к счастью, люди Леонарда наткнулись на меня прежде, чем я истек кровью.

У Конни перехватило дыхание.

— О, Говард…

— Не надо, — мрачно предупредил он. — Не надо лишних эмоций. Я поступил глупо, теперь мне это ясно, но одна из пуль угодила не очень удачно. У меня… случилось заражение. Лагерный врач полагал, что могут возникнуть проблемы, но тогда это не слишком меня волновало, я был рад уже тому, что остался жив.

— И именно из-за этого?..

— Неужели так уж необходимо об этом рассказывать? — Взяв в руки пальто, Говард повернулся к двери. — Да, именно из-за этого я с тех пор не спал с женщинами. Но теперь, благодаря тебе, все проблемы остались позади, не так ли? Какое счастье иметь жену, которая была настолько деликатна, что… предпочла заняться с бывшим мужем любовью, только бы не заставлять его страдать.

Это могло быть и извинением, но его сарказм резанул ее как ножом.

— Довольно жестокие слова с твоей стороны, — с вызовом сказала она.

— Что ж, твой поступок тоже был не слишком добр, — возразил Говард без малейшей тени симпатии в голосе. — Спасибо за это… но ты должна сохранять себя для Адама, — добавил он. — Ручаюсь, что бедняга даже не представляет, до какой степени тебе хочется мужчины.

Теперь Говард уже жалел о том, что поселился в Томбридже, и главной причиной этого было желание осложнить жизнь Конни. Несмотря на показное принятие ее отношений с Адамом Прайсом, это до сих пор сильно задевало его, и, только узнав о проблемах, с которыми ей пришлось столкнуться, он начал понимать, что нельзя возлагать всю вину только на нее одну.

Но было тяжело, чертовски тяжело смириться с мыслью о том, что его жена полюбила кого-то другого. Когда Говард встретился с этим человеком лицом к лицу, ему понадобилось все его самообладание, чтобы соблюсти хотя бы формальную вежливость. Боже, как ему хотелось расквасить ему физиономию, и он с удовольствием сделал бы это, несмотря на всё сетования матери по поводу его здоровья.

Говард чувствовал, что Прайс побаивается его. Не то чтобы всерьез боится, а просто не знает, чего от него можно ожидать. Беднягу, вероятно, беспокоила не столько возможность физического насилия, сколько перспектива публичного скандала. Но Говард знал, что Конни никогда не простила бы ему подобного поступка.

Все дело было в том, что Говарду, как бы это глупо ни выглядело, хотелось сохранить с ней хорошие отношения. Именно потому, получив аванс за книгу, он, вместо того чтобы отдать одолженные ему родителями деньги, снял этот дом, желая сохранять возможность поддерживать контакты с Конни. У Говарда до сих пор теплилась дурацкая надежда на то, что он заставит ее пожалеть о случившемся, даже, может быть, ревновать, а для этого она должна была знать, что он хотя бы еще жив.

Губы Говарда скривились. Еще жив! Именно потому, что Конни не знала о том, что он жив, он не потерял жену. Если бы только Леонард позволил ему связаться с ней, если бы только поверил ему тогда. Но Банга слишком сильно пострадал в жизни именно потому, что слишком доверялся другим людям. Даже своим собственным родственникам. Когда генерал Алланг сверг дядю нового президента, вернее, когда он ликвидировал его, тетка Леонарда выторговала пост в правительстве для своего сына, предав при этом племянника.

Но какое теперь это имело значение. Бесцельно бродя по модернизированному викторианскому дому с видом на кафедральный собор, Говард вновь и вновь признавался себе в том, что своим поведением Конни поставила его в тупик. В то утро он явился к ней с самыми благими намерениями, но вместо того, чтобы заключить с ней мир, окончательно потерял всякое уважение к самому себе.

У него вырвался болезненный стон. Почему она это сделала? Зачем показала, как все могло бы быть, чтобы тут же отобрать обратно? Вряд ли это произошло из-за ее непреодолимого желания переспать с кем-нибудь, хотя Говард мог бы поклясться в том, что Прайс даже не прикоснулся к ней. Может быть, это было наивно, но в ней чувствовалось что-то нетронутое, как бы ни пыталась Конни продемонстрировать свою сексуальную свободу. На его взгляд, она нервничала не меньше него самого, хотя и с меньшими на то основаниями.

Говард нахмурился. То, что Адам не прикоснулся к ней, было вполне возможным. Или же он просто выдает желаемое за действительное? Из слов матери у него создалось впечатление, что преподобный Адам Прайс был типичным консервативным священником. Ханжа, отозвалась о нем мать с гримасой неудовольствия после того, как Говард сказал родителям о том, что они с Конни решили расстаться, и это определение начинало нравиться ему все больше и больше. Однако, что бы ни ожидало Говарда впереди, приятно было верить в то, что Конни не предала его в прошлом.