Ханна Хауэлл - Поцелуй вампира

• Название: Поцелуй вампира
• Автор: Ханна Хауэлл
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2005

Приехав к королевскому двору в поисках правды о своем наследии, Дженкин МакНахтон обнаруживает то, чего не ожидал никак: — настоящую страсть. Эфрика Каллан — красивая и невинная девушка с храбрым сердцем. Она отвергает всех мужчин, посягающих на ее приданое, но все, что может предложить Дженкин своему прекрасному созданию, порожденному светом, — это жизнь в темноте; и в его объятиях…

---

Барбара покачала головой.

— У меня, конечно, есть некоторые навыки в пресечении разговоров подобного толка. Мы, Калланы, не столь очевидно отличаемся, но и у нас есть несколько своих странностей, однако мне всегда удавалось высмеивать любые пересуды о нас. И все же я рада, что никто не упомянул о его зубах. Их действительно было бы трудно объяснить, хотя у нас был дядя, который дал бы ему в этом сто очков фору.

— Да, я помню его. И ещё хорошо, что никто не задумывался о том, когда он ест и видел ли кто-нибудь это вообще.

— Он вообще ничего не ест?

— Кое-что. Он любит сладкое. Но я не думаю, что пища, которую мы едим, обеспечивает его потребности в питании. Не достаточно, по крайней мере. МакНахтоны нуждаются в крови, но прошло очень много времени с тех пор, как они обращались за ней к людям. К невинным людям, во всяком случае. Те, что пытались убить Дженкина, получили по заслугам, — сурово добавила она.

— Ты действительно его любишь, да?

Эфрика улыбнулась.

— Да, и я думаю, что влюбилась в него ещё с первой встречи. Все те причины, которые я находила для того, чтобы объяснить, почему он не может быть моим выбором, были рождены из страха перед тем, что выбор, в общем-то, уже сделан. Я поняла, что лучше буду жить в сумрачном мире Дженкина, чем в ярком солнечном свете без него. И действительно, без него, сколько бы ни было солнца, оно никогда не согреет холод в моем сердце. — Эфрика пожала плечами. — Я только надеюсь, что он чувствует то же самое по отношению ко мне, или хоть долю того.

— О, я и вправду думаю, что так оно и есть. — Барбара встала и направилась к двери. — Может быть, он знает о тех сомнениях, что у тебя были, и надо показать ему, что их больше нет. Ты приступай к работе над этим, а я начну затыкать все эти опасные слухи.

Все еще раздумывая над тем, что она скажет, чтобы подтолкнуть Дженкина к словам о любви, Эфрика постучала в его дверь условным стуком, который они придумали. Кроме того, что Дженкин хотел быть уверенным, что не откроет дверь леди Элеонор, которая всё ещё порой пыталась подкараулить его, он предпочитал успеть подготовиться к встрече гостей, не посвященных в его тайны. По крайней мере, успеть убрать свои личные запасы вина, чтобы кто-нибудь ненароком не обнаружил, из чего оно состоит.

Когда Дженкин открыл дверь, из головы Эфрики тут же вылетели все мысли. На нем не было ничего, кроме широкой, слегка развязной улыбки. Он схватил ее за руку, втянул в комнату, захлопнул и запер за ней дверь. Прежде, чем Эфрика успела собрать свои умственные способности, чтобы что-нибудь сказать, он уже целовал ее, а его умелые пальцы стремительно освобождали ее от одежды. Когда он уронил их обоих на свою кровать, она решила, что серьёзный разговор может немного подождать.

В его любовной атаке был такой накал страсти, что это тут же передалось и ей. Вскоре Эфрика начала возвращать ему каждый поцелуй и ласку с тем же пылом, с каким он дарил их ей. Затем, внезапно, сквозь пелену страсти прорвался шок, когда он поцеловал ее прямо в мягкие завитки между бедрами. Звуки протеста, которые она начала было издавать, немедля оборвались, изгнанные удовольствием от столь сокровенного поцелуя. Снова и снова он подводил ее к самому краю своим языком и искусными пальцами, и вновь отступал, пока она не начала дрожать от желания, требуя, чтобы он прекратил свои мучения. Он сделал это, но не так, как она ожидала, — он дал ей разрядку, в которой она так нуждалась, используя свой рот. Эфрика все еще задыхалась от силы оргазма, когда Дженкин почти грубо вошел в нее и поднял ее на вершину во второй раз.

Прошло несколько минут после того, как Дженкин рухнул на нее, прежде чем у Эфрики нашлись силы повернуть голову и посмотреть на него. Как всегда, он лежал, уткнувшись лицом в подушку.

— Ну, я тоже приветствую тебя. — Эфрика слабо улыбнулась, когда он рассмеялся. Дженкин повернул голову, чтобы встретиться с ней глазами, и она покраснела.

— Ох, ну, …гм, …разве это не грех?

Он накрыл поцелуем её губы.

— Нет. О, я подозреваю, некоторые священники сказали бы, что это так, но те же священники запросто осудят меня, как приспешника Сатаны и с радостью разожгут костёр, сложенный у моих ног.

Он снова поцеловал ее и поднялся с кровати, чтобы взять кусок полотна и обтереть их обоих.

— Я думала, МакНахтоны верят в церковь и во все такое. Отец Джеймс — МакНахтон.

Эфрику настолько захватила мысль, что некоторые из МакНахтонов могли быть неверующими, что она едва лишь вздрогнула, когда Дженкин бережно обтер ее, а затем забрался обратно в постель.

Дженкин потянул ее за руки к себе, наслаждаясь тем, как она растянулась на нем, и оперся спиной на подушки.

— О, мы верим в бога, любовь моя. Только по отношению к самой церкви и к людям, которые ей управляют, у нас есть сомнения. Мы знаем, что некоторые из них настолько погрязли в грехе, что нам с тобой и за всю жизнь с ними не сравняться. Да, есть среди них те, что имеют истинное призвание и глубокую веру, как у Джеймса. Однако слишком многие из них — всего лишь младшие сыновья, отправленные служить церкви только потому, что не было другого выбора, и теперь они надеются получить власть и богатство, в которых им было отказано по рождению. Пока это не изменится, я позволю себе не доверять им. Не Богу. Только им.

Эфрика кивнула, поскольку и она сама, и многие из ее семьи придерживались подобных взглядов. Если уж они принадлежали к тем, кого церковь незамедлительно осудит, невзирая на то, насколько глубока их вера, было неизбежным, что всё закончится цинизмом. То, что женщины Калланов пострадали из-за их предрасположенности к рождению близнецов, чем вызвали множество темных подозрений, конечно, сделало ее недоверчивое отношение к служителям церкви небеспочвенным.

Чувствуя необходимость избавиться от таких мрачных, тяжёлых мыслей, она поцеловала Дженкина в грудь.

— Значит, если это не грех для тебя — делать это для меня, то и для меня не может быть грехом что бы я ни захотела сделать для тебя.

Дженкин в нетерпении напрягся, когда она начала целовать и ласкать его, скользя вниз по его телу. Он рассчитывал провести весь день, занимаясь с ней любовью, но от того, что она присоединилась к его плану с такой лёгкостью, он чувствовал себя одновременно и радостным, и виноватым. Дженкин вздрогнул от наслаждения, когда она коснулась лёгким поцелуем его вздыбленного члена, и решил, что сможет терзаться чувством вины позже.

Глядя на спящую Эфрику, Дженкин боролся со стремлением залезть обратно в кровать, крепко обнять ее и никогда больше не отпускать. Последние несколько дней он всячески старался придумать, как сказать ей, что уезжает, но каждый раз малодушничал, стоило заглянуть в ее глаза. Он не мог солгать ей или безжалостно оттолкнуть, так что оставалось только улизнуть от нее, словно какому-то воришке. Так будет лучше всего, сказал он себе в который раз. Слухи о нем никуда не делись, наоборот, они становилось всё громче и все больше людей прислушивались к ним. Если он останется, могут возникнуть проблемы и Эфрика запросто может оказаться в опасности. Пришло время вернуться в Кембран и позволить ей найти человека, который сможет гулять с ней под солнцем в ее мире. Сопротивляясь желанию украсть у нее последний поцелуй, он ушел, слившись с тенью.

— Эфрика!

Приоткрыв один глаз, Эфрика мысленно поинтересовалась, что Дэвид и Фиона делают в ее спальне. Затем вспомнила, что находится в постели Дженкина и покраснела. Поспешно обернув покрывало вокруг себя, она села.

— Что-то с Дженкином? — спросила она, вдруг найдя присутствие Дэвида зловещим предзнаменованием.

— Да. Он уехал, — ответил Дэвид.

— Уехал? Куда?

— Обратно в Кембран.

Эфрика знала, что как только шок от этих вестей пройдет, ее тут же с головой накроет волна боли.

— Почему?

— Из-за сплетен, гуляющих среди придворных и их дам. Я думал, мне удалось убедить его, что мы сможем бороться с этим, но мне следовало сообразить, насколько он озабочен моей и твоей безопасностью. — Заметив, что Эфрика кинула на Фиону насторожённый взгляд, Дэвид взял руку невесты в свою. — Она знает все о МакНахтонах, Эффи, так что ты можешь говорить при ней без опаски.

— За исключением тех слов, что я имею намерение адресовать твоему отцу, — пробормотала она. — Он даже не сказал «прощай».

— Может быть, он не хотел говорить тебе этого. Он ушел, потому что почувствовал, что представляет опасность для тебя, Эффи, а не из-за того, что хотел бросить тебя. Я знаю, будет трудно заставить тебя поверить мне, но ты — его Истинная Пара.

— И поэтому он оставил меня?

— Да, чтобы сберечь твою безопасность и потому, что чувствует, что не имеет на тебя прав, что он только сделал бы тебя несчастной.

Стараясь обрести ясность мыслей, Эфрика вспоминала интенсивность любовных ласк Дженкина в последние несколько дней. Порой в них проскальзывал намек на то, что он доведён до отчаяния своей потребностью в ней. Барбара была уверена, что Дженкин заботится о ней, теперь и Дэвид подтвердил это. И ее собственные инстинкты говорили ей о том же. Она только молилась, что не обманывает себя, поверив, что он хочет её, — просто потому, что иначе не сможет вынести ту боль, которая придет, если окажется, что это не так.