Мария Заболотская - И.о. поместного чародея

• Название: И.о. поместного чародея
• Автор: Мария Заболотская
• Жанр: Фэнтези

Текст правился. Изменения от 6.12.11* Кажется, все. Наконец-то в этой истории я добралась туда, куда и задумывала, и на этом пока что поставила точку в истории о Каррен. Многим, наверное, покажется, что история выглядит незавершенной, но я не люблю полностью закрытые финалы. А может быть, оставляю для себя лазейку — вдруг захочу еще что-то написать =) В любом случае, спасибо всем за внимание, за добрые слова и за поддержку. Без всех этих комментариев — в том числе и негативных (немногочисленных, слава богу), я бы не решилась зайти так далеко. Так что рада буду читать отзывы и старых читателей, и новых — просто чтобы знать: это все было нужно не только мне.

---

Итак, я брела за Ирэн, на ходу дожевывая бутерброд с сыром, и таращилась на ее изумительное платье. Оно совсем не походило на мое и в душу мою закралось сомнение — а так ли уж хороши штаны с рубахой, по которым я так тосковала?.. Раньше я даже при слове "платье" презрительно кривилась. Но тогда я и не знала, что платья — это не просто длинный подол с кусачим воротником. Вот бы и мне примерить такой наряд, как у кузины…

— А тут у нас портреты всех родственников, — между тем говорила Ирэн, с опаской косясь на меня. — Вот портрет тети Люцинды из Каллесворда, вот она же со своей дочерью Катрин, вот дядюшка Вольдемар, вот тетка Алисия, вот тетка Хельга…

Я с интересом разглядывала важные, холеные лица, с которыми, оказывается, состояла в родстве. Все они были изображены в величаво-спокойных позах, восседая в креслах либо же на диванах с бархатной обивкой, и одеты соответствующе. Кузина Катрин, например, по виду — моя ровесница, была наряжена в совершенно кукольное, голубое атласное платье, которое оттеняло ее пепельные, волнистые волосы. Кузина Диана, совсем маленькая девочка, щеголяла ярко-красным бархатом с золотым галуном, а тетка Алисия, ее мать — просто сияла от обилия украшений. И можно понять мое потрясение, когда после очередного портрета с тщательно выписанными бархатом, золотом и драгоценными камнями моему взгляду явилось нечто растрепанное, серо-бурое и ссутуленное. Только чудом я успела сдержать недоуменное восклицание, потому что с опозданием поняла: эта неопрятная, лохматая и запыленная девчонка с угрюмым взглядом — я. Да, это я — бледная, некрасивая, с запавшими от усталости глазами, в уродливейшем изо всех когда-либо существовавших платьев, стояла напротив огромного зеркала и таращилась на свое отражение.

Раньше я не видела таких зеркал — настоящее зеркальное стекло было очень дорогим, и в провинции даже в богатых домах довольствовались простыми серебряными или медными, я же могла пользоваться разве что надраенной до блеска кастрюлей. И вот я наконец увидала, отчетливо и во всех подробностях, что из себя представляю. Да уж, радоваться тут было нечему.

"Угораздило же…" — печально подумала я, изучая свое отражение. Ирэн покосилась на меня, заметив мое кислое лицо. В ее взгляде я без труда прочитала что-то вроде: "Слава богу, что я не такая". В ответ я презрительно вздернула нос и подумала, что в таком ужасном платье, как мое, и она бы выглядела как чучело. А в целом — что во мне плохого? Не горбата, не коса, не ряба… Еще не хватало, нюни перед этой ангелоподобной кузиной распустить!..

Но в душе, конечно, я была уязвлена.

Потом бабушка забрала меня из кухни, куда с облегчением вернула меня кузина, и отвела наверх. Нас поселили в совершенно изумительной комнате, где над кроватью был настоящий балдахин, как у принцессы из сказок. Бабушка ничегошеньки мне не рассказала про сою беседу с дядей Леонардом и я едва смогла уснуть, все не переставая думать о проклятом зеркале.

Мне снились те девушки, с балкона. Их драгоценности так сверкали, что у меня даже слезы на глаза наворачивались. Они, смеясь, показывали на мое запыленное платье и грубые туфли белоснежными пальчиками, унизанными кольцами. Сквозь сон я чувствовала, как по лицу у меня бегут горячие слезы.

Даже полному олуху было ясно, что это сновидение не просто так, а со смыслом и меня ждут большие испытания. Я немного умела толковать сны и пришла к выводу, что грядут перемены к худшему, сопряженные с неудачами. По меньшей мере, должна была испортиться погода.

Утром, когда я проснулась, бабушка уже была одета и готова отправиться в дорогу.

— Ну, Каррен, — сказала она, — веди себя хорошо. Не огорчай дядю Леонарда, дружи с Ирэн и Ивэнсом. Помни, что ты тоже воспитанная девочка. Ах да! Не вздумай употреблять тут те слова, от которых мне было дурно в Артанде. Я-то привыкла к твоей лексике, но вот Леонарда может удар хватить — он всегда был помешан на правилах хорошего тона. Упаси тебя Бог вытирать руки об скатерть! Не ковыряйся в носу.

Я хватала воздух ртом, не в силах произнести ни слова.

— …даже думать забудь о штанах. Босой по дому не ходи. Читай побольше книг, может это хоть как-то расширит твой кругозор, а то мне иногда не верится, что я могла воспитать такого варвара, — продолжала бабушка. — Учиться ты будешь вместе с Ирэн, поэтому постарайся не ударить в грязь лицом и слушай учителей. Кроме всего прочего, ты будешь обучаться танцам и игре на музыкальных инструментах, как полагается воспитанной барышне, так что…

— Чего?!! — прорвало меня.

Ужасное видение посетило меня: я учусь играть на лютне. Или на фортепиано.

— Так что, — повысила голос бабушка, — не вздумай заявить, что ты не хочешь или не будешь. Ты будешь танцевать, даже если дяде придется тебя пороть каждый божий день. И вышивать ты тоже будешь. Не кривись! Я привезла сюда дикое, полуграмотное существо неопределенного пола. К твоему совершеннолетию я надеюсь увидеть здесь воспитанную девицу, которую не стыдно вывести в люди. Ты будешь достойна той фамилии, которую носишь! И никак иначе!

И я впервые почувствовала приближение настоящей беды. Фантазии у меня вполне хватило на то, чтобы представить, каково мне будет жить в чужом дому.

Так начались самые несчастные три года в моей жизни. Да, впоследствии мне пришлось пройти через множество жизненных неурядиц — доводилось голодать, тяжело работать, терять сознание от усталости, воровать кусок хлеба, чтобы протянуть еще пару дней, а потом, сцепив зубы, терпеть за это унизительную жестокую порку, но даже тогда мне не было хуже, чем в доме дяди Леонарда.

Особенно не любила меня тетка Вивиана, что моментально почувствовали слуги и не замедлили этим воспользоваться. Я ощущала себя военнопленным, которого кормят и одевают, однако при этом только и ждут, чтобы казнить по законам военного времени. Я была никто и ничто, жалкая нахлебница и деревенская дурочка.

А на исходе третьего года моего пребывания в дядюшкином доме, началась война с Аале. Аальские войска вошли в Артанд сразу же, не встретив особого сопротивления. Дядюшка Леонард очень переживал за бабушку, и даже хотел забрать ее из этого "кромешного ада", как он выразился. Но не успел он воплотить в жизнь свою "бредовую идею", как выразилась тетка Вивиана, как артандские беженцы принесли грустную весть — усадьба сожжена дотла и бабушка погибла.

Мое положение в доме стало очень шатким.

Если раньше дядюшка Леонард меня защищал, чувствуя ответственность перед бабушкой, то теперь он без этого самого чувства ответственности стал куда более уязвимым и мягким. Тетка Вивиана и день, и ночь доказывала ему свою правоту в отношении меня, доводя дядюшку до белого каления.

Переломный момент в моей жизни наступил вечером, аккурат перед зимними праздниками. Я тайком забралась в библиотеку и читала, спрятавшись за портьерой. И конечно же, именно в это время дядюшка Леонард с женой пришли туда обсудить, как же со мной поступить.

Я сидела, закусив губу, и слушала, как они решают мое будущее.

— Леонард, взгляните правде в лицо! — тетка Вивиана была не на шутку зла. — Что вы собираетесь делать с этой сироткой? Ей уже тринадцать лет! Еще два года — и придется думать, за кого ее отдавать замуж. И добро бы была она красавицей! А так, кто ее возьмет без приданого?!! Пока за ней числилась эта развалюха в Артанде — это еще куда ни шло. А теперь?

— Но, Вивиана… — жалобно отвечал дядюшка, не выказывая никакого желания бороться. — Мы же не можем вышвырнуть ее из дому, как собаку! Она моя племянница! И матушка очень ее любила…

— Так какого дьявола она привезла ее сюда и оставила нам? Вместо двух детей, на которых нам едва хватает денег, мы должны содержать еще и вашу племянницу, которая непонятно откуда свалилась нам на голову! Я до сих пор не могу понять, как вы на это согласились! Пошли на поводу у своей матушки! Это же глупо! И матушка ваша, упокой боги ее душу, уже ничего не поделает. Я еще раз вам повторяю: в нашем доме ей не место! Вы присмотритесь к ней, Леонард! Это же настоящая деревенщина, которая даже шагу ступить не может, чтобы не опрокинуть что-нибудь! Кто на ней женится просто так? Учитель танцев после каждого урока с ней пьет отвар пустырника, а ее вышивки даже на полотенце не годятся! К музицированию даже малейшей склонности нет! Ей же только вилами навоз чистить в стойлах, а не на флейте играть! А как она смотрит? Дикие, тупые глаза, точь-в-точь как у коровы! Я вижу, она негативно влияет на Ивэнса! Вчера он зачем-то полез на яблоню в палисаднике и порвал штаны! Я вас спрашиваю: приходили ли в голову вашего сына подобные идеи до появления в доме этой деревенской дурочки?..

Дядюшка покорно слушал, потом снова сделал слабую попытку.

— И как я должен, по-вашему, поступить? Вывезти в лес и бросить в овраг?