Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №2 за 1998 год

• Название: Журнал "Вокруг Света" №2 за 1998 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Прочая документальная литература

---

Громов очень быстро убедился, что Иван Федоров отличный воздушный ас. Уже через несколько дней он, поднявшись в воздух на опытном ЛаГГ-3, сбил пару «юнкерсов», причем весь экипаж, спустившийся на парашютах, был взят в плен. Громов откликнулся телеграммой: «Первый раз видел из КП, как ЛаГГ сбивал немца».

За полтора месяца Федоровым было сбито 18 самолетов противника! Общий счет составил 42 победы, но представления на звание Героя не давали. Вместо этого — 6 орденов Отечественной пойми с короткими интервалами. Согласно личному делу, его летная карьера резко пошла в гору.

Приказом Главкома за № 067 от 23 октября 1942 года он назначается командиром 157 ИАП. в апреле 1943 года — командиром 273 авиадивизии, а затем старшим инспектором-летчиком управления третьей воздушной армии у Громова.

Его жена, Анна Артемьевна Федорова, которую он сам когда-то учил летать, сбила 3 немецких самолета, — но в 1943 году сама оказалась сбитой. Раненая в ногу, она приземлилась на парашюте, спаслась, но потом долгие годы мучалась по больницам.

Даже будучи в должности командира авиадивизии, Федоров был «летающим начальником», что было редкостью на фронте. При такой должности ему было неловко всякий раз доказывать свои победы в воздухе.

Учеников у него было достаточно, из них четверо стали Героями Советского Союза. Их имена мелькали на страницах «Красной звезды», но фамилия Федорова не упоминалась. Секретное распоряжение СМЕРШа о запрете публикации в открытой  печати его имени действовало.

В личном деле Ивана Евграфовича в графе «Прохождение службы в Вооруженных силах» записано, что он назначен командиром группы штрафников. Это очень интересный факт фронтовой биографии Федорова, ибо ни в «Истории Великой Отечественной войны», ни в трудах военных историков о летчиках-штрафниках нет ни слова!

— Это было идеей самого товарища Сталина, — рассказывает Иван Евграфович, — такого еще не было ни в одной стране. Это была первая и последняя группа «летчиков-сорвиголов», просуществовавшая  на  фронте  несколько месяцев, 64 проштрафившихся летчика, осужденных трибуналом, должны были кровью искупить свою вину в воздушных боях, воевать до первого ранения...

Когда пришел секретный приказ Сталина, Громов вызвал Боровых, Зайцева (впоследствии они стали дважды Героями). Онуфриенко (тоже Герой) и предложил принять командование. Все отказались, сказав: «Если прикажете — исполним, а так ни за что! Штрафники люди отчаянные, от них одни неприятности...» Тогда я встал и говорю: «Михаил Михайлович, разрешите мне...» Так я стал командиром группы летчиков-штрафников, вошедших в 3-ю воздушную армию... 

Летчиков-штрафников одели как простых красноармейцев и присвоили всем без исключения звание «рядовой». Полномочия мне дали большие: за малейшую попытку неповиновения расстреливать на месте. Я, слава Богу, этим правом не воспользовался ни разу.

Помню, командующий фронтом Иван Степанович Конев поставил перед Громовым задачу прикрыть с воздуха истребителями участок фронта в виде выступа, или «аппендикса», километров 18.

Видимо, немецкое командование решило там создать плацдарм. (В истории Великой Отечественной эта операция получила название Ржевско-Сычевской — Л. В.). Приказ Конева был такой: «Если хоть одна бомба упадет на своих пехотинцев, приеду — отдам под трибунал...»

Составили очередность и стали летать «шестерками», барражируя над этим чертовым «аппендиксом». Была облачность. Летали так: группа прилетает, когда у нее кончается горючее, ее сменяет другая...

Вдруг звонит мне Громов:

— Кто у тебя летал в 9 часов утра?

— Ломейкин, Гришин... (мой друг).

Они только что сели.

—  Всю «шестерку» Конев приказал расстрелять и в 14.00 доложить об исполнении. Наши войска не были прикрыты с воздуха...

Я так думаю, что, возможно, из-за облачности пехотинцы не увидели наших истребителей. Дело принимало дурной оборот. И я говорю:

— С кем же воевать будем, если своих же под расстрел? Они четыре дня назад сбили 11 самолетов. Я против этого, тем более, что летчики не виноваты...

Скоро на аэродром приезжает сам Иван Степанович Конев на трофейном «опель-адмирале». Кроме него, в машине еще какой-то подполковник. Конев злой, настроен на скорую расправу (его самого недавно спас от снятия Сталиным Георгий Жуков), кричит мне: «Знаешь, кто ты такой?» Отвечаю: «Знаю — сталинский сокол». Конев опять: «Знаешь, кто ты такой?» Приехавший с ним подполковник торопится сорвать с меня ордена, У меня «маузер» с 25 патронами. Думаю: «Кажись, приходит время застрелиться...»

Между тем Конев приказал выделить взвод автоматчиков («расстрельная команда»). Поодаль уже вырыты могилы, не в длину, а в глубину, чтоб предатель или штрафник лежал в земле согнувшись в три погибели. Ритуал такой казни был хорошо отработан СМЕРШем.

Несмотря на такую нервную обстановку, я, стараясь быть спокойным, в кратком докладе все же убедил Конева, что тщательная проверка показала, что летчики район прикрывали, прикрывали за облаками и в расчетное время, и что их с земли или блиндажа могли не увидеть... Страха я тогда не испытывал. Конев посверкал глазами, успокоился и сказал: «В первый раз отменяю свое решение».

Мои штрафники за все время боев в воздухе сбили около 400 самолетов, не считая сожженных на земле, но эти победы им не засчитывали. Фотоконтроля тогда не велось... Так и воевали «за общую победу». Сбитые штрафниками самолеты в штабе «раскладывали» по другим полкам, что было в порядке вещей, или вообще не засчитывали. Вот и получалось: «Каков пошел, таков и воротился».

Удалось разыскать некоторые данные о боевых действиях 157 авиаполка, куда входила группа летчиков-штрафников из 256 авиадивизии, которой командовал Федоров. Из них следовало, что в период Ржевско-Сычевской операции «добрая слава шла об этом полке, на счету которого было 130 самолетов противника, а по дивизии 380». Так говорят документы.

В разгар боев за Ржев и Сычевку немецкое командование перебросило до 12 дивизий и усилило группу армии «Центр».

— Приходилось делать по нескольку боевых вылетов в день, — вспоминает Иван Евграфович. — Потерял четырех ведомых, в том числе своего друга Анатолия Томильченко. Отличный был летчик, Я получил ранения в руку и ногу (при таране), к счастью, довольно легкие (это зафиксировано в личном деле — Л. В.). Получил ранение и в лицо — покрепче, осколок изуродовал нос.

Выковыривал его сам перед зеркалом. Больно было — терпел... Не разговаривал и не ел несколько дней. Лицо, конечно, стало изрядно попорченное.

Когда Калинин вручал очередную награду в Кремле, спросил: «Вопросы есть?» Я говорю ему: «Михаил Иванович, хорошо бы до того, как родители меня увидят, нос в порядок привести...»

Оперировали в Кремлевской больнице. Нос стал похожим на картошку. Раньше был лучше...

Очень интересно рассказывал Иван Евграфович о своих полетах ведущим «девятки» на «свободную охоту», более похожую на воздушную дуэль.

Это совершенно особый вид воздушного боя, который придумали немецкие асы, обладавшие прекрасной выучкой, опытом и отличной техникой пилотирования.

Об асах и асах-дуэлянтах официальные источники также умалчивают, а они были... Например, немецкий ас Рудольф Мюллер. Советский ас Евгений Савицкий также совершил несколько полетов на дуэль под Ростовом (потом ему запретили).

Борис Веселовский, Александр Покрышкин и многие другие летчики летали на «свободную охоту» за линию фронта.

Федоров вспоминал нашего летчика-истребителя, полковника В. Н. Вальцефера (был начальником кафедры в Ейском ВВАУЛ), о его дуэли в воздухе с немецким асом обер-фельдфебелем Мюллером, которая состоялась в небе Заполярья в 1943 году.

Мюллер прилетел на аэродром Ваенга на новеньком «мессершмитте» Ме-109 С-2 (имевшим улучшенные летные характеристики по сравнению с Ме-109 Е) и сбросил вымпел с запиской, что один самолет может подняться в воздух для честного поединка... И подписался: Рудольф Мюллер.

В воздух на английском истребителе «харрикейн» поднялся Вальцефер, тогда еще старший лейтенант. Он опасался, что Мюллер подстрелит его еще на взлете. Но тот, снизившись над взлетной полосой, пристроился и «вежливо» ждал, когда его русский противник уберет шасси, после чего с увеличением скорости вышел вперед и восходящей спиралью стал набирать высоту.

Молодой летчик просто обрадовался такой удаче, он сразу оказался в хвосте аса, в очень выгодной позиции. Следуя друг за другом, правой восходящей спиралью, Вальцефер попытался взять упреждение и открыть заградительный огонь, но не тут-то было!

Его самолет сразу стал дрожать, грозя сорваться в штопор. И тогда только он понял, что это точно рассчитанный маневр — увлечь его в эту предательскую спираль, на которой невозможно вести прицельный огонь!