Махмуд Теймур - Шесть гиней

• Название: Шесть гиней
• Автор: Махмуд Теймур
• Издательство: Наука
• Жанр: Современная проза
• Год: 1964

Новеллы, включенные в сборник, знакомят читателя с повседневной жизнью Египта начала XX века, с политическими и социальными проблемами. Авторы переносят нас из деревни в город, из глухой провинции, где господствуют прадедовские бедуинские обычаи, в «высший свет» современного Каира, с александрийского пляжа в мрачные застенки тюрьмы; показывают Египет богатый и Египет бедный, Египет плачущий и Египет смеющийся, Египет, цепляющийся за старые традиции, и Египет, борющийся за новую жизнь.

Все новеллы сборника объединяет одна характерная для них черта — их гуманистическая направленность, любовь к человеку. Авторы стремятся подчеркнуть человечное в своих героях — оно есть и в наемном убийце Байюми, и в бедняке-стороже, отдавшем свои последние сбережения такому же бедняку, как он, и в крестьянской девушке, опорочившей себя в глазах возлюбленного лишь для того, чтобы спасти его жизнь, и в богатом чиновнике, который с уважением отнесся к чувству не любящей его женщины…

Гуманизм — самая важная черта современной египетской литературы, которая свидетельствует о ее современности и жизненности, то свойство, которое особенно важно для нас, потому что благодаря ему египетские писатели помогают нам постичь внутренний мир современного египтянина, его мысли и чувства.

---

Как только я обручился с Маналь, я обнаружил, что она любит тишину, самое большое счастье для нее — остаться одной. Я не пытался влиять на нее, а, наоборот, решил постепенно приспособиться к ее образу жизни и притворился, что я тоже сторонник уединения. С тех пор я повсюду бродил только с книгой в руках. Между нами теперь полное взаимопонимание, но мне не вынести больше такой скуки, я не могу жить без болтовни и шуток товарищей. Мне тяжело быть с ней, потому что я вижу в ней не невесту, а тюремного надзирателя, сам же я просто раб, а никакой не жених. И я чувствую, что не в силах больше продолжать этот спектакль. Я слишком плохой актер, и сколько бы ни пытались сделать из меня положительного героя, — мне это не по плечу. И поэтому я решил удалиться… вернуть себе свободу… и снова быть с людьми, в обществе! Я решил бежать из тюрьмы, прежде чем дверь окончательно захлопнется. Вот все, что я могу рассказать тебе, не утаив ничего. Я не хочу слышать ни слова против, потому что решение мое окончательно… И я не откажусь от него, даже если весь мир станет меня убеждать!

Тут он встал и направился к двери.

— Я уеду в деревню и там буду ждать твоей телеграммы, — бросил он на ходу. — Сообщи мне, чем все это кончится, чтобы я был спокоен…

Он быстро вышел. Я кинулся вслед, надеясь отговорить его от поездки, но он был непреклонен, и мне ничего больше не оставалось, как вернуться в кабинет.

Мне стало обидно за Сами. Я действительно хорошо знал его характер. Для друзей он был готов на все, и мы называли его «наш общий друг». Он не знал, что такое ненависть, злоба или зависть. Мы все любили его, и он любил нас всех. Нам не хватало его, и мы скучали, когда он уезжал куда-нибудь. Он никогда не ночевал у себя дома, а всегда у кого-либо из друзей, и мы веселились и шутили, как это свойственно молодежи. Да, все это я знал. И я заметил также, что в последнее время характер Сами резко изменился, он иначе стал относиться к друзьям. Все это я приписывал новой жизни, которую он избрал для себя. А вот сегодня птичка разбила золотую клетку и улетела, чтобы вернуться в небо, на свободу, к своим товарищам…

Все это так, но в каком ложном положении оказался я! Не представляю, как я смогу заговорить с Маналь и сообщить ей ужасную весть… А я должен это сделать!

Я опустил обручальное кольцо в маленький кармашек и решил положиться на судьбу…

И все-таки меня беспокоила маленькая вещица, которую я носил в кармане, напоминающая мне о моей тяжелой миссии…

Через два дня мне на службу позвонила Маналь и сказала, что ей нужно меня повидать. Мы договорились встретиться в каком-нибудь кафе. Она сама назначила место и время. Я поспешил согласиться, боясь, как бы она не догадалась раньше времени, какой сюрприз приготовлен для нее у меня в кармане.

Я пришел в назначенный час. Маналь уже ждала меня. Она выбрала отдаленный столик в углу. Я пожал ей руку и сел, все время ощущая свой маленький карман и радуясь тому, что окружающий шум и разговоры скрывают мою тревогу и волнение.

— Где Сами? — спросил я и затаил дыхание.

— Он уехал на несколько дней в деревню, — ответила Маналь.

И тут без всякого предупреждения она сняла с пальца кольцо и положила его передо мной. Я невольно потянулся к маленькому кармашку, чтобы проверить, на месте ли второе кольцо. Улыбнувшись или сделав вид, что улыбаюсь, я рассматривал золотое кольцо, лежащее на столе. Она тоже улыбнулась или сделала вид и проговорила:

— Не спрашивайте меня ни о чем, прошу вас… я ничего не знаю… но я чувствую, что не такая жена нужна Сами, и мне тоже нужен не такой муж…

— Когда вы обнаружили это, Маналь? — спросил я, закуривая сигарету. — Мне казалось, вы созданы друг для друга!

— Я тоже так думала, — ответила девушка. — Но теперь вижу, что ошиблась. Вы совсем не знаете меня, ведь нескольких встреч и коротких разговоров недостаточно, чтобы узнать человека. И Сами тоже меня не знает… Вы не верите этому? Я словно надела чужое платье, и жизнь, которую я веду сейчас, не имеет ничего общего с той, к которой я привыкла. Вы, наверно, даже не подозреваете, что я член восьми клубов и до последнего времени аккуратно посещала их и активно участвовала в собраниях. Я создана для общества, я люблю людей… всех, без исключения… И самое большое счастье для меня — это пойти на какой-нибудь вечер, где собирается много людей… самых разных… Вы не подозреваете также, что жизнь в гостиницах, поездки и путешествия я предпочитаю спокойной и уединенной жизни дома… Такая уж я… такой у меня характер… Когда я познакомилась с Сами, и затем, когда он пришел к нам в дом просить моей руки, я поняла из его разговоров, какой он нелюдим… Но я убедила себя, что сумею приспособиться к той жизни, которую он ведет. И мы начали ходить по магазинам, покупать книги, рассуждать только об ученых и философах… Все свободное время мы проводили дома с моими родителями. Я поняла, что он любит уединение, и надеялась привыкнуть к такому образу жизни. Я отказалась от собраний и клубов… Все ради него… Но сегодня я почувствовала, что не могу больше оставаться в этом тесном платье, которое душит меня… под властью идей, не соответствующих моему образу мыслей. И я прошу вас передать это вашему другу. Сама я не в силах нанести ему такой удар и разрушить надежды, которыми он жил последнее время. Будьте с ним помягче, возвращая кольцо. Скажите, что я не могу разделить его образ жизни и предпочитаю удалиться теперь, пока еще не наступил день, когда разлука станет трагедией…

Губы Маналь дрожали, а мое лицо неудержимо расплывалось в улыбке. Я не помню точно, что ей сказал, но я пытался о чем-то говорить… Прервав меня, она посмотрела на часы и попросила разрешения уйти. Потом быстро встала. Я не смог догнать ее: подошел официант получить по счету. Когда я вышел на улицу, Маналь уже затерялась в толпе…

У себя дома я застал Сами. Бедняга не мог дождаться телеграммы. Едва увидев меня, он закричал;

— Ну как? Что она сказала? Кончилось все это?

Я ничего не ответил, а позвонил Маналь, но так, чтобы Сами не заметил, и пригласил ее поужинать с нами…

Мы сидели за столом — Маналь, моя жена, я и Сами. Я стал подробно рассказывать обо всем, что произошло, а Сами и Маналь недоверчиво смотрели друг на друга. За ужином вместо десерта я дал каждому из них по кольцу.

Рука судьбы

Перевод А. Пайковой

Адиль не знал, кто из них двоих пляшет от радости — он сам или земля у него под ногами. Ясно было одно: с ним произошло что-то необыкновенное. Вот уже четыре дня прошло с тех пор, как он услышал о свидании, назначенном на шесть часов вечера в четверг. Радостное, волнующее чувство не оставляло его ни на миг, наполняя сердце счастьем, тревогой, а иногда страхом. Он жаждал этого свидания и боялся его. Ложась в постель, он тут же погружался в сладостные грезы… Интересно, какая она? Очаровательна и прелестна, как говорят сестры Саад и Кавсар, или только недурна, как отзывается о ней мать?

Возвращаясь домой, Адиль тут же звал к себе сестру Кавсар, запирал дверь и расспрашивал ее, как приняла их семья невесты и о чем они разговаривали. Потом он звал Саад и просил ее описать тот же визит, забрасывая ее десятками вопросов, пытаясь узнать обо всем, что там было, и даже о том, чего не было…

До сих пор Адиль никогда не думал о женитьбе. Он не принадлежал к числу тех современных юношей, которые женятся, а потом ставят родственников перед свершившимся фактом. Выбор невесты Адиль предоставил матери, желая таким образом избежать холодной войны, которая разгорается обычно между молодой женой и свекровью.

Мать Адиля, прослышав, что в одной почтенной семье есть девушка подходящего возраста, отправилась туда в сопровождении дочерей Саад и Кавсар. То был уже не первый дом, в котором она побывала, и не первая невеста, которую она видела, но лишь эта девушка понравилась ей. Договорились, что в четверг в шесть часов вечера Адиль придет познакомиться с невестой и ее семьей и скажет свое последнее слово.

И вот наступил четверг. Ровно в половине пятого Адиль с трудом оторвался от зеркала и вышел из дома. Перед этим он забежал к сестрам и повертелся перед ними, чтобы они оценили его галстук. Домашние одобрили его костюм, и Адиль отправился в «салон красоты». Раньше он никогда не прибегал к услугам парикмахера, но в этот день, чувствуя, что руки его дрожат от волнения, побоялся бриться сам.

Уста Хасан спросил Адиля — ведь каждый парикмахер должен знать все о жизни своего клиента, — почему он такой нарядный. Усаживаясь в кресле поудобнее, юноша объяснил, что собирается жениться и как раз сегодня идет знакомиться с невестой. Тут уж мастер пустил в ход все свое искусство и все духи, какие у него были, чтобы сделать из Адиля настоящего жениха.

Приняв поздравления от самого уста, от его подручных и посетителей «салона», Адиль выбрался наконец на улицу и пошел дальше, стараясь по взглядам прохожих определить, какое впечатление производит его вид. Прочитав одобрение во взорах, устремленных на него, он успокоился. Однако, взглянув на большие часы на площади, увидел, что время приближается к шести, и сердце его помчалось со скоростью секундной стрелки. Он вскочил в такси и попросил отвезти его в Замалик[19]. Там он сунул шоферу деньги и, не требуя сдачи — было уже почти шесть и Адиль не мог думать о таких мелочах, — устремился к подъезду нужного ему здания.