Владимир Максимов - Ковчег для незваных

• Название: Ковчег для незваных
• Автор: Владимир Максимов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Федор в возбуждении дернулся было к Любе. Та спала в запаске, по-детски подложив локоть под голову. Веснущатое лицо ее светилось блаженным забытьем. Можно было подумать, что штормовая кутерьма и смертная безнадежность минувших суток пронеслись где-то над ней, поверх вот этого ее сна, в стороне от этого ее случайного убежища.

Стараясь не разбудить Любу ненароком, он с трудом выбрался на палубу, задохнувшись открывшимся ему простором. Катер, почему-то кормой к берегу, прочно сидел на мели посреди подковообразной бухты с нависавшими над ней со всех сторон голубоватыми сопками в мареве раннего утра и с режуще желтой полосой песка по всему подножью.

- Федя, - чуть слышно донеслось сзади, - а Федь! - Он порывисто обернулся: жмурясь от солнца, Люба продиралась к нему взглядом, голос ее слегка подрагивал. - Где мы?

В ответ Федор засмеялся и, только отсмеявшись, выдохнул:

- Приехали, Любаня, станция Березань, кому надо вылезай... Берегите чемоданы, граждане!

- Куда приехали, Федя? - Она постепенно приходила в себя. - Где стоим?

- А за кудыкины горы, - снова не выдержав, засмеялся он, - разве не нравится?

- Тебе бы только шутки шутить. - Она шла, двигалась, плыла к нему из теплого полумра-ка каюты. - Правду скажи. - Двигаясь, Люба еще продолжала жмуриться, но едва она, выявив-шись из сумрака, поднялась над уровнем палубы, глаза ее удивленно распахнулись, а голос резко пресекся. - Господи, где же это мы!

- Не спрашивай, Любаня, где, - он помог ей выбраться на палубу, и она доверчиво приникла к нему, выжидающе озираясь вокруг. - Главное, выбрались, теперь, Бог даст, не пропадем.

- Боязно, Федя.

- Пострашнее было да вынесло, вынесет и тут.

- Тебе видней.

- Ладно, чего ждать у моря погоды, трогаться надо, неровен час, опять заштормит, вода здесь капризная. - Он бережно отстранил ее и стал медленно переваливаться за борт. - Держись, Любаня!

Вода с непривычки обожгла, но ее оказалось по пояс, и вскоре он уже попривык к ней, нащупывая вокруг себя ровное, почти без наклона дно.

- Может, подождем еще? - Она умоляюще смотрела на него сверху. Может, покличем кого?

Федор молча протянул к ней руки, и она послушно потянулась к нему, неловко перевалив свое тело через низкий борт прямо в его объятья. Он так и двинулся с нею на руках к берегу, глядя ей в глаза и безотчетно улыбаясь:

- Дышишь?

- Ага, - ответно светилась та, - ага.

- Замерзла?

- Что ты, Федя, что ты!

- Скоро придем.

- Тяжелая я, Федя?

- Еще бы, - хохотнул он, - вас, как-никак, теперь двое.

Тут они засмеялись оба: тихо, потаенно, доверительно.

Дно поднималось всё выше, выявляя песчаную рябь под ногами, пока не вывело их, наконец, на горячий уже песок береговой полосы. И только после этого он спустил ее с рук. И вздохнул. И оглянулся.

Берег вытягивался вдоль бухты ломкой полупетлей. Сопка нагромождалась здесь на сопку и поверх самой высокой из них Федор разглядел вышку, над которой свисало яркое полотнище флага: восходящее солнце на белом поле, - а разглядев, с обморочной остротой определил: чужбина!

Но предстояло жить дальше. И он сказал ей:

- Пошли, Люба.

5

"И обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого - зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал.

Впредь во все дни земли сеянье и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекра-тятся".

Париж - ля Боль

1976-78 гг.