Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым

• Название: Когда завидуют мертвым
• Автор: Сурен Цормудян
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44790-9

Цивилизация погребена под пеплом ядерной войны, под снегом вечной зимы. Прошло двадцать лет после дня икс, но лучше не стало. По-прежнему нет тепла, не хватает еды и воды. Люди еще цепляются за жизнь, но их число уменьшается с каждым годом.

И вот однажды жители разрушенного городка в Калужской области узнают: им не на что больше надеяться. На Аляске уцелело сверхмощное оружие, и оно по-прежнему действует, медленно, но верно подталкивая Землю к последней катастрофе.

Можно смириться с роковой неизбежностью, а можно, в надежде на призрачный шанс, с горсткой отчаянных смельчаков пуститься в далекий путь. И Николай Васнецов, совсем юный, но уже успевший хлебнуть лиха боец отряда самообороны, отправляется в поход. Через царство рукотворного хаоса, обезумевшей природы и лютых врагов в облике человеческом и зверином…

Новое имя в жанре «постапокалипсис»!

Автор, пишущий в традиции Дмитрия Глуховского.

---

— Да ладно тебе. Это я так. Для поддержания разговора. Неприятно вспоминать?

— А зачем вспоминать? Того мира давно нет. Похерили, идиоты.

— Ты о ком?

— Да обо всех.

— Да ладно тебе, — непринужденно махнул рукой Илья. — При чем тут все? Политики все это развязали. А ты всех…

— Да брось ты, — поморщился Олигарх. — Что за плебейская привычка всегда и во всем винить политиков? Политики… Я имею в виду настоящих политиков из элиты, а не выскочек… Так вот, политики были самой здравомыслящей частью любого общества. Политики всегда могли договориться. Но вот, мать его, общественное мнение висело над ними как дамоклов меч.

— Да политикам всегда было наплевать на общественное мнение. Они только и делали, что голову морочили своими лозунгами популистскими.

— А зачем популистские лозунги выдвигать, если плевать на общественное мнение, по-твоему? — усмехнулся старик. — Да просто политику все время надо было ублажать быдло. Быдлу ведь много не надо, чтобы вывалить на улицы с лозунгами и протестами. Или просто считать того вором, того иностранным агентом и прочее. Народ всегда мыслил какими-то аморфными, искривленными понятиями. Именно поэтому в элите быть дано единицам. Тем, кто выделялся из серой массы. Кто мог мыслить прагматично, по-деловому и креативно. А народу что надо? Какое-то абстрактное чувство гордости. Достоинство национальное. Победы им подавай. Патриотизма хотелось. А что общего все это имело со здравым смыслом? Да вот этот тупой квасной патриотизм провонявшего водкой быдла и загубил все. Наши идиоты никогда не хотели диалога с Западом. То им Наполеон не нравился, то еще кто. То сами с голой задницей сидели, а Америке кулаком грозили. А за каким чертом? Вон японцы. Тоже гордые были и нищие. В итоге получили двумя атомными бомбами. Наплевали на эту глупую гордость и патриотизм и зажили припеваючи. Надо было дружить с сильными и богатыми и преклоняться перед ними. И жили бы по-человечески. А мы чего? То НАТО расширяется, нас это напрягает. То они там каких-то папуасов плодам цивилизации, пусть и через бомбы, учат. Нас опять это напрягает. А сами-то мы кем были? Оборванцами. Пьяными ваньками. Тупой, ленивой нацией. Надо было дружить с Западом. Надо было подчиниться им. И нормально бы сейчас жили. Закон эволюции. Ну что, не прав я?

Людоед сжал свою кружку и стал медленно пить воду. Николай понял, что он пытается скрыть выражение лица от собеседника. Наконец, сделав большой глоток, Илья убрал кружку и улыбнулся. Хорошо так улыбнулся. Улыбкой Людоеда. Но тут совершенно неожиданно напомнил о себе Сквернослов.

— А ты в прошлом проституткой был! Шлюхой продажной, да? Дружил с богатыми и сильными! Отса…

Людоед схватил его ладонью за горло и не дал договорить.

— Заткнись, Славик. Клянусь, я тебе кадык вырву, — зашипел Крест. Затем он повернулся к Слону и Олигарху. — Вы уж не серчайте. Он у нас контуженый. Нервы вообще ни к черту.

Людоед разжал ладонь. Вячеслав принялся растирать шею и испепеляюще смотрел на Илью.

— Ладно. Пойдем мы в апартаменты наши. Отдохнуть перед дорогой надо. — Крест кивнул Варягу. — Идем?

— Да. — Яхонтов поднялся. — Поздний час уже. Пошли.

— Кстати, Слон. Ты не забыл, что я за девочку заплатил? Пусть в номер наш придет. И подбери, дружище, кусочек полакомей. — Илья подмигнул и улыбнулся.

— Сделаем, — хмыкнул Слон.

— И все-таки я прав! — крикнул им вслед Олигарх.

— Так ведь я и не спорю! — махнул ему рукой Людоед.

Это была не большая, но уютная комната, пусть и скромно обставленная только необходимой мебелью. Койками, стульями и парой тумбочек. Окон не было, поскольку апартаменты находились в глубине комплекса. Однако имелся душ с туалетом за небольшой фанерной дверью. В углу стояли ящик с песком и ведро с водой на случай пожара. Прямо над ведром висела керосиновая лампа.

— Ну ты сволочь, Крест! — воскликнул Сквернослов, усевшись на свою койку.

— Угомонись, Славик. — Варяг хмуро посмотрел на него. — Нельзя было себя так вести. Тут кругом их люди, а наше оружие в машине. Зачем на скандал нарываться?

— Варяг! Ты послушай себя! Может, ты еще и согласен с тем, что этот упырь там говорил? А? — не унимался Вячеслав.

— Разумеется, нет. Конечно, он тварь бесхребетная. Шкура и, как ты сказал, проститутка. Но ты себя повел тактически глупо. Нельзя на рожон лезть. Надо правильно оценивать ситуацию. Понимаешь?

— Слушай, матюгальник. Ты, может, мне не поверишь, но то, что он там говорил, противно и мне. А Варяг тут прав на сто процентов, — добавил Людоед.

— Да неужели? — огрызнулся Сквернослов. — Да ты его там чуть в задницу не целовал!

— Славик, не будь дураком. Я таких клещей всегда ненавидел. Такие, как он, думают не о благе общества, а о благополучии исключительно своей собственной шкуры. Это человек-вирус. Сорняк. Он, не задумываясь, продал бы собственный народ в рабство иноземцам и с искренними глазами говорил бы, что это во благо обществу. Да и понятия собственного народа, национальной идентификации, родины, чести или совести для него размыты водяными знаками конвертируемой валюты. Он сволочь. Но ты должен держать себя в руках в таких ситуациях. Так что я прошу прощения за то, что схватил тебя за горло. Но на будущее имей в виду, что в подобной ситуации я поступлю так же или еще хуже. Не ставь под удар товарищей своей несдержанностью.

— Такие, как этот старик, в мирное время бесполезны, а в военное опасны, — пробормотал лежавший на своей койке Николай.

Он вспомнил эту фразу из записной книжки. Именно ее произнес старший контролер его дяде, когда вербовал его в «Артель». Было ясно, что эта фраза была частью вербовочного монолога, который контролер говорил каждому избранному в ликвидаторы «Артели». Николай ждал реакцию старших. Реакция последовала только от Людоеда. Он повернулся и посмотрел на Васнецова. Во взгляде бывалого диверсанта читалось завуалированное, как всегда, опущенными бровями удивление. Он знал эту фразу. Он точно ее слышал и помнил. По крайней мере, сейчас ее вспомнил. Николай отчего-то ждал реакции от Варяга. Варяг искатель, как и отец. Варяг дружил с отцом. И логично было предположить, что он, как и отец, тоже состоял в «Артели». Но Варяг вообще не обратил внимания на сказанное. Что это? Профессиональная выдержка или действительно непричастность к «Артели»? А вот для Людоеда фраза, брошенная Николаем, была полной неожиданностью. Он только сейчас снова непринужденно отвернулся. Только сейчас с запозданием включился профессиональный рефлекс скрытности. Людоед в связке! Он в «Артели»! Это же очевидно!

Его размышления прервал стук в дверь. Людоед приоткрыл ее и впустил кого-то в их апартаменты. Это была молоденькая миловидная девушка в теплом халате. С круглым лицом, которое обрамляли светлые волосы до шеи.

— Я ваш заказ, — тихо произнесла она, окинув всех взглядом.

Людоед отпрянул.

— Деточка, сколько тебе лет? — спросил он, нахмурившись.

— Я не знаю. — Она робко пожала плечами. — А что?

— А родители у тебя есть?

— Нет. — Она мотнула головой.

Выглядела она действительно еще ребенком. Ну, во всяком случае, подростком. У нее были большие глаза с совершенно детским выражением постоянного удивления и боязливости. Под вздернутым и немного смешным носиком маленький рот с алыми, не знающими косметики губами. Причем нижняя губа была заметно крупнее, что лишь подчеркивало ее детскую внешность.

Яхонтов внимательно на нее посмотрел и угрожающим тоном произнес одно-единственное слово:

— Илья!

Крест подошел к Варягу и шепнул ему что-то на ухо. После этого командир вдруг смягчился.

— Точно? — спросил он.

— Да. — Илья кивнул.

Тогда Яхонтов лишь пожал плечами и улегся на своей койке, удовлетворенно вздохнув.

— Вот она, личина нашего замечательного Ильи, — проворчал Сквернослов, — неужели ты посмеешь? Она же ребенок еще.

— И это говорит насильник? — усмехнулся Людоед. — Ты недавно сам не против девочек был.

— Я не насильник! И я не педофил!

— Пожалуйста, не ссорьтесь. Я всех обслужу. Мне хозяин сказал, что уплачено за всю ночь, — произнесла она.

— Ладно, деточка. Иди в душевую. Я сейчас подойду, — кивнул ей Людоед.

Она послушно проследовала в небольшое помещение и закрыла за собой дверь.

— Крест! — Сквернослов вскочил со своей постели. — Будь ты человеком. Отпусти ее.

— Что это на тебя нашло, Славик? — Крест насмешливо улыбнулся.

— Он прав. Я не хочу, чтоб кто-то из нас ее пользовал — произнес Николай.

— Это почему? Вы разве не заметили, какая она красивая?

— Вот именно, — нахмурился Васнецов. — Она слишком красивая. Она такая хорошенькая, что ее хочется взять на руки и убаюкивать колыбельной песенкой, нежно гладя по головке… И только. Нельзя с ней так, как ты хочешь…