Геннадий Максимович - Фраза из дневника

• Название: Фраза из дневника
• Автор: Геннадий Максимович
• Жанр: Научная Фантастика

---

Тексье пробыл в вычислительном центре еще довольно долго. Он поговорил с начальником охраны, осмотрел систему сигнализации, хотя уже прекрасно понимал, что это совершенно не нужно. У него по еще непонятной ему самому причине сложилось мнение, что Франсуа Люзьен просто не уходил из центра после того, как побывал у директора. А когда он прошелся по зданию в сопровождении начальника охраны, то убедился, что спрятаться здесь ничего не стоило. Огромное количество закоулков, незанятых помещений и почти целый этаж, где шел ремонт, позволяли остаться практически незаметным в здании не только одному человеку, а пожалуй, и целому десятку.

Для проверки своей версии он попросил вызвать охранника, который был у входа вчера в течение всего дня. Тот вспомнил, что к ним приходил высокий красивый пожилой человек, но пропуска он ему не выписывал, так как его приказал пропустить сам директор. А вот выходил ли этот человек, он точно не помнил и в оправдание сказал, что вчера к ним вообще приходило много народу.

Так что версия того, как проник Люзьен в вычислительный центр, видимо, подтверждалась. Но это была версия не основного события - смерти ученого, а только малой части его. Теперь оставалось выяснить главное. А вот на этот счет никаких идей у Тексье не было.

Когда он вышел на улицу, было уже совсем светло. Пьер заскочил в кафе, наскоро перекусил и через несколько минут был уже в управлении. В картотеке ему не составило особого труда довольно быстро узнать все о Франсуа Люзьене.

Да, убитый (а Тексье думал, что это все-таки убийство) действительно был ученым с мировой славой. Возраст - шестьдесят два года, после смерти жены второй раз в брак не вступал, психически уравновешен, явных научных врагов не имел...

Катрин, секретарша Люзьена, красивая рыжеволосая девушка с печальным и чуть ли не заплаканным лицом, явно была расстроена смертью своего шефа.

- Ума не приложу, как это могло случиться, - растерянно произнесла она. - Ведь господин Люзьен был таким жизнелюбом, несмотря на свою занятость. Не думаю, чтобы это он сам с собой сделал, несмотря на плохое настроение в последнее время.

- А что, у него было плохое настроение?

- Да, знаете, он последнее время все жаловался на неважное самочувствие. У него сердце начало пошаливать. Я успокаивала его, говорила, что для его возраста это вполне закономерно, но он и слушать не хотел.

- Так, говорите, сердце. Это интересно. Я, с вашего разрешения, позвоню?

- Конечно.

Пьер набрал знакомый номер и услышал басок Анри.

- Анри? Это Пьер. Как там дела с моим сегодняшним?..

- Если коротко, то сильное напряжение и слабое сердце. Но, учти, это предварительное заключение. Может, обнаружатся и другие причины. Однако о них смогу тебе сказать лишь завтра. Кстати, ты обратил внимание на его лицо? Я, например, такого счастливого покойника никогда не встречал.

- Да, я заметил. Спасибо...

- Слушай, ты позвони своим, а то они уже несколько раз о тебе спрашивали...

Пьер не дослушал его. То, что его интересовало, он уже знал. Только он повесил трубку, как раздался звонок соседнего аппарата.

- Да, приемная господина Люзьена. Кого? - Катрин заговорщически посмотрела на Пьера, показывая, что спрашивают его.

Тексье уже понял, что дальше скрываться не имеет смысла, и, махнув рукой, взял трубку.

- Да, господин комиссар?

- Вы хоть газеты сегодняшние видели?

- Да, видел, - спокойно соврал. Пьер.

- Так вот, должны бы понимать, что Люзьен - человек известный. Дело получило широкую огласку. Запомните: если вы завтра в девять часов не доложите мне, что все в порядке, то больше и не просите сложных дел! Да, в виде совета. Вы говорите, что читали газеты, так вам следовало бы обратить внимание только на одну из них. И не на заметку, так как все они сплошной бред, а только на заголовок "Что же мог знать Люзьен?", так, кажется. Ищите, что он мог знать. Но только до завтрашнего утра.

"А действительно, что же такое мог знать Люзьен? - мелькнуло в голове у Пьера, когда он повесил трубку. - Ведь старик скорее всего прав, что-то такое он должен был знать".

- Все в порядке? - как бы поняв его мысли, спросила секретарша.

- Да. Не откроете ли вы мне кабинет вашего шефа?

- Как это?

- А очень просто, откроете - и все. Его теперь, как говорится, уже нет с нами, так что его кабинетом на какое-то время могу завладеть я.

- Кабинетом можете распоряжаться, но только в моем присутствии, улыбнулась она.

Секретарша подошла к двери кабинета и открыла ее. Первое, что поразило Пьера, - это размеры кабинета. Похожий на большой зал, он был уставлен шкафами с книгами и различными сувенирами. Если первые не удивили Пьера, то вторые вызвали в нем смешанные чувства. С одной стороны, он был восхищен обилием различных безделушек чуть ли не со всего света, но с другой, - они явно не вязались с рабочим кабинетом серьезного человека. Видимо, поймав его удивленный взгляд, Катрин пояснила:

- Понимаете ли, сувениры, безделушки и всякая экзотическая мелочь - это слабость господина Люзьена. Здесь еще мало, вы бы посмотрели, сколько их у него дома.

- Что ж, потребуется, посмотрю. Надеюсь, вы будете меня сопровождать? А это что такое? - Пьер подошел к шкафу, выделявшемуся тем, что он не был застеклен.

- О, это сейф, и в нем находится главная ценность его музея - яды. Господин Люзьен привозил их из командировок, а некоторые ему доставляли друзья. Вы даже не представляете, каких только ядов здесь нет. Например, есть яды, которыми пользовались американские индейцы. Их тайны, казалось, были утеряны навсегда. А есть и яды, неизвестные даже специалистам.

- И что же, он просто их собирал? - спросил Пьер.

- Конечно, нет. Вы забываете, что господин Люзьен был не только коллекционером, но и ученым. Он изучал, смешивая яды, создавая такие, что, как он сам рассказывал, одного миллиграмма достаточно, чтобы убить чуть ли не миллион человек. Причем не всякая экспертиза обнаружит причину смерти.

К удивлению Катрин, Тексье достал из кармана ключи, которые он нашел у Люзьена, и, отобрав самый сложный, вставил его в замочную скважину.

- Погодите, я отключу сигнализацию. - Катрин подошла к одному из книжных шкафов, открыла его и, вынув какую-то книгу, что-то повернула на стене за ней. - Ну вот, теперь можете открывать.

Пьер повернул ключ, распахнул дверцу и увидел на полках всевозможные бутылочки, пузырьки, банки и коробочки. У инспектора невольно мелькнула мысль: не в этом ли разгадка всей тайны? Он уже было хотел окончательно убедить себя в такой версии и попросить тщательнее провести исследование трупа ученого на присутствие яда, но секретарша, видно поняв его мысли, тут же заговорила:

- Нет, нет, не думаю, чтобы он стал накладывать на себя руки, да еще таким способом. Это совершенно непохоже на него. И, вообще, он боялся, как бы эти яды не попали в чьи-нибудь руки.

- Скажите, а здесь все на месте?

- Вы знаете, я видела коллекцию несколько раз и не могу сказать точно. Мне кажется, все на месте, но поручиться не могу.

- Ну ладно, этим я займусь потом, - сказал инспектор, захлопнув дверцу сейфа и спрятав ключи в карман. - А пока давайте осмотрим стол.

На самом столе бумаг и вещей было мало. Бумаги интереса не представляли, вещи - тем более. Пьер попытался выдвинуть один из ящиков стола, оказалось, что он заперт, дернул за второй - то же самое. Он опять достал ключи. В одном из ящиков лежали какие-то научные отчеты. Во втором - та же картина: аккуратные папки с бумагами. Так он прошелся по всем боковым ящикам, но не обнаружил ничего интересного.

Оставался средний ящик, но Пьер уже не верил, что найдет там что-либо достойное внимания. Ключ в скважине подавался с трудом, и, когда все же удалось повернуть и выдвинуть ящик, Тексье вздохнул с разочарованием. В нем лежало всего несколько авторучек, какие-то квитанции, бумажки, пара зажигалок, блокнотик, который инспектор на всякий случай вынул, сердечные таблетки и большая тетрадь в переплете из настоящей кожи.

- Что это? - спросил Тексье, беря тетрадь в руки.

- Скорее всего дневник господина Люзьена. Я знаю, что он вел его, но, по-моему, нерегулярно. Правда, видеть его мне не приходилось.

- Действительно, смотрите, он не Записывал ничего целый месяц.

Пьер раскрыл тетрадь где-то посередине.

- Это когда?

- А, два месяца назад. Перед этим он вел записи 12 марта, а следующая только 8 апреля.

- Тогда у него был последний сердечный приступ.

- Это интересно, - бросил Пьер, стараясь разобрать плохой почерк ученого.

"8.IV. Да, с сердцем творится что-то неладное. Хотя врачи и говорят, что это лишь... (тут Пьер не смог ничего разобрать) все это не так. Я-то лучше их чувствую, каково ему. Оно явно выдыхается. Что же делать? Надо пойти к кому-либо из светил.

10.IV. Все они хороши. Каждый говорит, что для моего возраста это вполне нормально. Необходимы, видите ли, режим и отдых. А какие тут отдых и режим, когда столько работы? И конца делам не видно..."