Элизабет Адлер - Тайна

• Название: Тайна
• Автор: Элизабет Адлер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

В Митчелском овраге найдена девушка, потерявшая память. Она не помнит свою прошлую жизнь, своё имя. Никто не ищет ее. Психиатр Фил Форстер дает ей новое имя Би Френч и помогает начать новую жизнь в качестве секретаря у супербогатой женщины Милли Ренвик. Однако прошлое вдруг странным образом вновь находит Би Френч и она начинает вспоминать…

---

Оказавшись на улице, она услышала сирену скорой и повернулась, чтобы посмотреть. Санитары уже выскочили из машины. Секундой позже они бежали с носилками, придерживая трубку капельницы, прикрепленную к руке пострадавшей, в сторону ждущих врачей и медсестер.

Тело пострадавшей было обмотано сверкающей шоковой фольгой. Ее голова была зафиксирована на носилках, с двух сторон ее поддерживали подушки с песком. Фил бросилось в глаза разбитое, мертвенно-бледное лицо, плотно закрытые глаза, перепачканные кровью рыжие волосы. Девушка из оврага.

— Так, значит, она не погибла, -удивилась она. Потом, вспомнив восковой цвет ее лица, добавила мрачно:-Пока не погибла.

В одну минуту датский кофе как-то потерял все свое очарование. Она повернулась и пошла обратно в больницу, опустив голову, думая о молодой девушке, о родителях, которых вызовут к ее постели, о ее шансах выжить. Было ясно, что у нее серьезная травма черепа и Бог знает еще какие повреждения, внутренние и внешние.

«Бедная, бедная девочка», -подумала Фил печально.

Встряхнувшись, она проглотила чашку кофе из автомата и отправилась по сияющим чистотой коридорам в свой рабочий кабинет.

К 12.30 Фил осмотрела восемь пациентов и уже проголодалась. Собирая свои бумаги и папки и засовывая их в черный портфель, она подумала о цыпленке под томатным соусом и свежем сандвиче с базиликой или фокачьей. У двери Фил заколебалась, нерешительно поглядывая на телефон. Она все еще не могла выбросить из головы образ девушки, найденной в овраге. В течение всего утра ее неотступно преследовало одно и то же видение: нога в легкомысленной красной босоножке; разбитое лицо, бесцветное, как лунный камень; окровавленная голова. Дрожь пробежала по ее телу, она бросилась из кабинета по коридору в травматологический центр.

Дежурная сестра улыбнулась, узнав ее.

— Вы имеете в виду девушку, доставленную в восемь двадцать две утра, -уточнила она, отвечая на вопрос Фил. — Спасатели решили, что она мертва, увидев ее на дне оврага, но, когда ее вытащили, у нее прощупывался пульс. Ребра сломаны, возможно внутреннее кровоизлияние, в двух местах пробита левая височная кость. Врачи сразу приняли меры, и пока что она жива. — Медсестра оторвалась от своих записей. — Думаю, они сделают для нее все возможное и невозможное, -сказала она ободряюще, потом вдруг поинтересовалась:-А вы ее знаете?

Фил покачала головой:

— Я увидела спасательные работы в утренних новостях. И теперь она не выходит у меня из головы.

— Я представляю, -сказала медсестра с чувством.-Жалко, что вы не знаете ее, потому что мы так и не установили ее личность. Полицейские сейчас, наверное, прочесывают овраг в поисках сумочки или каких-нибудь других вещей. Но пока она остается безымянной, насколько мне известно.

— Может быть, следует поместить ее фотографию в газеты, -предложила Фил, все еще думая о матери, не подозревающей, что жизнь ее дочери на волосок от смерти. Наверняка материнское прикосновение, звук ее голоса, просто ее присутствие в той же комнате помогли бы выжить. Неожиданно Фил показалось необычайно важным разыскать, привезти ее сюда.

— Никаких фотографий помещать не будут, -сказала медсестра, -неподходящий вид. Ее даже родная мать не узнает.

Фил вздохнула с сожалением, поблагодарила медсестру и пошла прочь. Глупо лезть не в свое дело — ведь она даже не знает этой девушки. И все-таки Фия надеялась, что девушка выживет. Напрочь забыв о сандвиче с фокачьей, она медленно пробивалась через поток машин к Университетскому медицинскому центру.

Потом Фил принимала своих пациентов и только один раз поймала себя на том, что отвлеклась. Она почувствовала облегчение, когда последний больной, записанный на семь часов, не явился, и только по дороге домой вспомнила, что за весь день не съела ни крошки.

— Ничего удивительного, что ты пребываешь в прострации, — выговорила она сама себе, потому что чувствовала себя виноватой в том, что не работала с полной отдачей. Она вырулила на Сэнсам, снова свернула на Имбаркадеро и поставила машину на свободное местечко прямо перед Иль Форнао.

Как обычно, ресторан был набит битком.

— Я могу посадить вас в баре, доктор, -сказала хозяйка. Фил часто заглядывала сюда после работы, когда чувствовала себя слишком усталой, чтобы думать, из чего приготовить ужин, и все здесь хорошо ее знали.-Тут есть тихий уголок, где вас никто не побеспокоит.

Хозяйка провела ее к свободной табуретке в глубине бара и вручила меню. Фил заказал стаканчик красного вина. На стойке лежал экземпляр «Хроники». Первую страницу газеты занимала фотография-спасательные службы на дне Митчелского оврага. «В овраге найден труп неизвестной женщины»-гласил заголовок. Она с удивлением прочитала его, но потом вспомнила: сначала все думали, что девушка мертва. Может быть, завтра, если более важная информация не вытеснит эти новости, газета восстановит ее среди живых. И если к тому времени она не будет мертва.

Фил накручивала на вилку спагетти, думая о возвращении домой, в пустую квартиру, и вдруг вспомнила, что сегодня ей исполнилось тридцать семь лет!

Повинуясь внезапному порыву, она заказала бокал шампанского, а потом тут же пожалела об этом. День рождения, который, празднуют в одиночестве, -это не настоящий день рождения.

Она пробежала глазами газету, остановившись на завлекательной статье о путешествии в Париж. Париж. Само это слово звучало как обещание: весна, цветущие каштаны, столики кафе под сенью деревьев, прогулки по Сене. Красивый мужчина в твоей постели, горячий, крепкий кофе для двоих на следующее утро… Облако грез в дождливый вечер Сан-Франциско.

Она снова тоскливо вздохнула. Вспомнила, между прочим, что в этом году в Париже должна проходить конференция психиатров. Может быть, она найдет время поехать туда. Почувствовав себя лучше. Фил попросила счет, припудрила нос и добавила мазок красной «Паломы» на губы.

Когда она встала, чтобы уйти, женщина сидящая рядом, повернулась и улыбнулась ей. Ее огненные волосы были рассыпаны по плечам, и Фил подумала, почувствовав внезапную острую печаль, о девушке, находящейся между жизнью и смертью в реанимации Центральной больницы Сан-Франциско.

Она позвонила в больницу из машины. Нейрохирургическая операция прошла успешно, но девушка оставалась в коме. Доктора еще не были уверены насчет последствий мозговой травмы. Пройдет время, прежде чем они узнают, чего можно ожидать.

Фил медленно ехала домой, а по щекам ее текли слезы. Она вспоминала то, о чем не хотела вспоминать, то, от чего, как хороший психиатр, пыталась освободиться: страх, и чувство вины, и безутешное горе… Теперь, из-за полумертвой рыжеволосой девушки, лежащей в больнице, все это нахлынуло на нее снова.

— Дура, -сказала она себе строго.-Ты просто невыносимая дура, Фил Форстер.

Глава 3

Девушка летела по темному туннелю, все быстрее и быстрее, к яркому пятнышку света. Ей был необходим этот свет, очень необходим, хотя то, с какой скоростью ее несло к этому свету, не имело никакого значения-расстояние не уменьшалось. Но она знала, что должна достичь этого источника света: она принадлежит ему. «Быстрее, -сказала она себе, -быстрее, лети к нему…»-потом она начала падать. О Боже, она падала, скользила вниз, раскинув руки. Ветер свистел в ушах, она падала в пропасть, из которой — она знала-не будет возврата.

— Нет, -закричала она, -нет, нет, нет…

— Все нормально, золотце, все хорошо. Только не беспокойся.

Она попыталась открыть глаза, но на веках, казалось, лежала какая-то тяжесть. Лететь по туннелю навстречу яркому свету было бессмысленно. Она умерла.

— Я не хочу быть мертвой, -закричала она в ужасе, -я не хочу…

— Да ты не мертвая, малышка, -мягко сказала медсестра, -ты просто в больнице. С тобой произошел несчастный случай, но ты скоро поправишься. Не беспокойся ни о чем.

Девушка не поверила ей. Она знала-пропасть ждет ее.

— Тогда почему я не могу открыть глаза?-хрипло прошептала она.

— Ты откроешь глаза, солнышко, обязательно откроешь. Только потерпи немного. Лежи спокойно, отдыхай. Сейчас придет доктор.

Она тихо лежала, вбирая в себя окружающие ее звуки: тихое гудение аппаратуры и электронные сигналы, шорох накрахмаленного хлопка и мягкий стук резиновых подошв по комнате. Она могла также осязать: пахло больницей-дезинфекцией и мылом. И еще чем-то сладким-нежный цветочный запах, до боли знакомый. Такой тонкий, такой приятный, такой… родной. Но она никак не могла вспомнить, чем же это пахнет.

Она разочарованно повернула голову на подушке и задохнулась от боли, которая, словно горячий нож, пронзила основание черепа и отдалась где-то в голове.

— Лежи спокойно, солнышко, -медсестра уложила ее обратно на подушки.-Вот уже и доктор идет, — добавила она с облегчением.

Раздался звук быстрых шагов, потом холодная рука коснулась ее. И мягкие пальцы стали измерять пульс.