Андрей Ланьков - Август 1956 год. Кризис в Северной Корее

• Название: Август 1956 год. Кризис в Северной Корее
• Автор: Андрей Ланьков
• Жанр: История

КНДР часто воспринимается как государство, в котором сталинская модель социализма на протяжении десятилетий сохранялась практически без изменений. Однако новые материалы показывают, что и в Северной Корее некогда были силы, выступавшие против культа личности Ким Ир Сена, милитаризации экономики, диктаторских методов управления. КНДР не осталась в стороне от тех перемен, которые происходили в социалистическом лагере в середине 1950-х гг. Преобразования, развернувшиеся в Советском Союзе после смерти Сталина, произвели немалое впечатление на северокорейскую интеллигенцию и часть партийного руководства. В этой обстановке в КНДР возникла оппозиционная группа, которая ставила своей целью отстранение от власти Ким Ир Сена и проведение в КНДР либеральных реформ советского образца. Выступление этой группы окончилось неудачей и вызвало резкое ужесточение режима.

В книге, написанной на основании архивных материалов, впервые вводимых в научный оборот, рассматриваются драматические события середины 1950-х гг. Исход этих событий во многом определил историю КНДР в последующие десятилетия.

---

Впрочем, в тот период сами китайские лидеры еще окончательно не отказались от реформаторских лозунгов и идей. Лето 1956 г. было, возможно, самым либеральным периодом во всей долгой истории правления Мао. Как уже упоминалось, в мае 1956 г. в Китае началась кампания «ста цветов». Она продолжалась недолго, всего лишь около года, но это был период, когда Мао был готов терпеть внутреннюю оппозицию в масштабах, немыслимых ни в более ранние, ни в более поздние времена. Так же как «секретный доклад» Хрущёва, эта кампания, о которой хорошо знали в Корее, сформировала ту международную ситуацию, на фоне которой развертывался августовский кризис.

Однако в значительной степени все, что мы можем сказать о позиции Пекина летом 1956 г., остается предположениями и догадками. Позиция Китая, как и причины, по которым он допустил возникновение северокорейской оппозиции или даже прямо поддержал ее планы, остаются на настоящий момент неизвестными. Мы можем только надеяться, что будущие работы китайских и зарубежных историков прольют больше света на этот важный вопрос.

6. АВГУСТОВСКИЙ ПЛЕНУМ

Пленум ЦК ТПК начал свою работу 30 августа, то есть с месячным запозданием, и продолжался два дня. В официальной повестке дня пленума имелось два пункта: итоги визита Ким Ир Сена в СССР и страны Восточной Европы, и положение в здравоохранении. Однако, как и во многих других случаях, официальная повестка дня имела мало общего с действительностью. Главным событием пленума стала атака оппозиции на Ким Ир Сена и его политику. Оппозиция дала бой власти и тут же проиграла это политическое сражение. Вся конфронтация заняла только несколько часов, хотя ее исход определил судьбу Кореи на много десятилетий вперед.

Августовский пленум описывался, хотя бы и кратко, во всех работах по истории Северной Кореи. В официальных северокорейских публикациях он освещался не слишком детально. В 1957–1959 гг. в КНДР вышло немало материалов, в которых рассматривался так называемый «заговор» Чхве Чхан-ика, Пак Чхан-ока и их «приспешников». Их обвиняли в огромном количестве самых разнообразных «преступлений» и в конечном итоге в государственной измене. Тем не менее фактической информации о самом августовском противостоянии в этих текстах почти нет. Вместо фактов они содержат стандартный набор эмоциональных, но крайне расплывчатых обвинений в «контрреволюционной раскольнической деятельности», «антипартийном фракционизме» и, наконец, в «измене»[207]. Из этих публикаций трудно понять, что же на самом деле происходило на августовском Пленуме.

В этой связи можно упомянуть раннюю работу Нам Кун У (NamKoonWoo), классическую политическую биографию Ким Ир Сена, подготовленную Со Дэ-суком в 1980-х гг., и недавно опубликованные обзорные работы по северокорейской истории, написанные Ким Хак-чжуном и Чхве Соном[208], а также ранние южнокорейские издания, вышедшие до конца 1960-х гг. (хотя последние, по справедливому замечанию Со Дэ-сука, «в высшей степени ненадежны»[209]). Все эти публикации опираются, главным образом, на информацию, предоставленную перебежчиками, которые, в свою очередь, пересказывали как известные им слухи, так и сведения из закрытых партийных материалов. Краткое (всего один параграф) описание пленума также содержится в книге Хо Ун-бэ, который в своей работе основывался прежде всего на воспоминаниях бывших северокорейских руководителей. К счастью, сейчас в нашем распоряжении есть несколько достоверных, хотя и огорчительно кратких документов, в том числе рукопись мемуаров Кан Сан-хо и записи интервью с ним. Эти материалы проливают свет на события, произошедшие 30 августа 1956 г. в северокорейской столице. Однако для создания полной картины еще предстоит проделать большую работу и, главное, дождаться появления новых материалов.

К сожалению, доступные на настоящий момент документы из архивов советского МИДа не очень полезны для детальной реконструкции того, что произошло 30 и 31 августа в Пхеньяне. Советское руководство с самого начала осознало серьезность сложившейся в КНДР ситуации, поэтому большинству материалов, касавшихся августовского пленума, изначально был присвоен весьма высокий уровень секретности, в силу чего они оставались недоступными даже в короткий период относительной открытости архивов в начале 1990-х гг. Немалую роль играет и то обстоятельство, что в критической ситуации обмен информацией и инструкциями шел по телеграфу, а шифропереписка остается недоступной и поныне. Нет сомнений в том, что данные документы физически существуют, но они находятся вне досягаемости, и, вероятно, в обозримом будущем ситуация не изменится.

Тем не менее среди рассекреченных материалов находится один чрезвычайно интересный документ — запись разговора Ко Хи-ман с Г. Е. Самсоновым, состоявшегося 31 августа, в последний день работы пленума. Ко Хи-ман, тогда — зав. отделом в ЦК ТПК и бывший советский кореец (к тому же приверженец Ким Ир Сена) случайно встретился с советским дипломатом в театре Моранбон. Протокол предписывал дипломатам посещение представления гастролировавшей в КНДР венгерской фольклорной группы[210]. Согласно отчету, Ко Хи-ман был сильно взволнован конфронтацией на пленуме и, увидев советского дипломата, буквально бросился к нему, чтобы рассказать о произошедшем. Не исключено, что составленный Самсоновым отчет о встрече вообще является самым ранним официальным документом, касающимся «августовского инцидента», ведь зафиксированная в нем беседа состоялась всего лишь через несколько часов после описываемого события и является пересказом впечатлений непосредственного участника конфронтации. Учитывая это обстоятельство, приводим отчет почти целиком:

«Спросил Ко Хи Мана, какие вопросы обсуждались на пленуме ЦК. Он ответил, что в повестке дня стояли два вопроса: об итогах поездки правительственной делегации в СССР и страны народной демократии, о состоянии и мерах улучшения здравоохранения в стране.

Однако, сказал Ко Хи Ман, главным в работе пленума были не эти вопросы, а разгром антипартийной группировки, в которую входили Цой Чан Ик, Пак Чан Ок, Со Хви, Юн Кон Гым, Ли Пхиль Гюль и некоторые другие.

Еще до пленума было известно, сказал Ко Хи Ман, что эта группировка намеревалась использовать предстоящий пленум для антипартийных выступлений против некоторых руководящих деятелей партии и правительства. В том числе против Пак Ден Ай, Тен Дюн Тхяка и Хан Сан Ду, считая их прояпонскими элементами, против Цой Ен Гена, Тен Ир Лена, Ким Хэ Ира, называя их бездарными и неспособными руководителями. Более того, сказал Ко Хи Ман, на президиуме ЦК ТПК Цой Чан Ик нападал на Ким Ир Сена за то, что последний сосредоточил в своих руках всю полноту власти в партии и государстве, что им, т. е. Цой Чан Ику и другим стало с Ким Ир Сеном трудно работать. Цой Чан Ик, по словам Ко Хи Мана, бросил на президиуме Ким Ир Сену примерно следующую фразу: сам имеешь власть, сам и работай. Из этого можно сделать вывод, сказал Ко Хи Ман, что Цой Чан Ик добивается того, чтобы Ким Ир Сен уступил ему один из постов: или пост председателя ЦК ТПК, или пост главы правительства. Цой Чан Ик так же резко критиковал взятый партией курс на индустриализацию, когда подавляющая часть населения страны голодает. По мнению Цоя, надо использовать помощь братских стран на улучшение жизни трудящихся. Ким Ир Сен, возражая Цой Чан Ику, сказал, что политика, осуществления которой хочет Цой, проводится в Южной Корее, где американская и иная помощь идет на подачки населению. Мы этого не хотим, и народ этого не хочет. Партия не должна исходить в своей политике только из потребностей сегодняшнего дня, чего хочет Цой Чан Ик. В этом он не получит поддержки у народа.

Ко Хи Ман сказал, что ЦК предвидел возможность выступления на пленуме антипартийной группировки с обвинениями в адрес руководства партии. Так оно и вышло. Первым выступил Юн Кон Гым, заявивший, что в партии господствует полицейский режим, у руководства партии стоят случайные люди, при этом Юн назвал Цой Ен Гена. Пленум квалифицировал выступление Юна как антипартийное. В первый день работы пленума Юн был выведен из членов ЦК и исключен из партии. Этим, сказал Ко Хи Ман, пленум дал понять антипартийной группе, что их действия не останутся безнаказанными.

На пленуме выступали также Цой Чан Ик, Пак Чан Ок, Со Хви и Ли Пхиль Гюль. Однако и они получили достойный отпор.

Цой Чан Ик выведен из состава Президиума и ЦК, Пак Чан Ок — из состава ЦК. Комитету партийного контроля поручено рассмотреть вопрос об их партийности. Со Хви и Ли Пхиль Гюль исключены из партии.

Со Хви, сказал Ко Хи Ман, будучи председателем объединенных профсоюзов, в своей работе против партии, по-видимому, хотел использовать рабочий класс. Но это ему не удалось осуществить. Пак Чан Ок, сказал Ко Хи Ман, затаил обиду на руководство партии за критику его ошибок на декабрьском пленуме 1956 г.