Роберт Свобода - АГХОРА III. Закон кармы

• Название: АГХОРА III. Закон кармы
• Автор: Роберт Свобода
• Издательство: Саттва
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2003

В заключительной книге из трилогии "Агхора" Вималананда использует Бомбейский ипподром как яркую и содержательную метафору игры нашей жизни, где предназначение и удача либо побеждают, либо проигрывают на острие финишной линии. В каждом моменте жизни скрыты и переплетены линии судьбы и возможностей и каждое действие влияет на конечный результат.

---

-  Вот я и спрашиваю тебя, что же мне делать, но ты никогда не говоришь.

-  Что делать? Сохранять спокойствие. Если у тебя хватит терпения, то со временем твоя доля этого проклятия уменьшится. А может быть, тебе даже удастся обратить его в благословение.

-  Что?!

-  А кто сказал, что невозможно обратить проклятие в благо? И то, и другое - форма шакти. Наоборот, почти каждое проклятие можно превратить в благословение. Вопрос только, как это сделать.

-  Ну и?…

-  Есть разные методы, можно выбрать один из них. Но если ты не знаешь ни одного, то самое лучшее - это найти человека, который проклял тебя, ты терпеливо ему служить. Служить так же, как ты служишь своему божеству. И не допускать мысли о том, как долго это может продолжаться. Просто решить для себя, что будешь служить столько, сколько потребуется. И обязательно настанет момент, когда сердце твоего ненавистника дрогнет и растает от любви к тебе. Это и есть тот момент, когда все перемены возможны.

-  А как мне узнать, кто меня проклял?

-  Надо будет - узнаешь.

В мае 1983 года Вималананда поправился настолько, что поехал в Пуну навестить своих лошадей. Давний друг Вималананды Кавас Билимория составил нам компанию. Проведя на конюшне пару дней, Вималананда, я, Арзу и Кавас выехали из Пуны, чтобы нанести визит Чаббу Ранбуке - бывшему протеже Вималананды на поприще профессиональной борьбы. Чаббу встретил Вималананду как родного и напоил нас манговым соком, лучше которого я не пробовал и по сей день. После обеда мы поехали в соседний городок, где жил один престарелый отшельник-мусульманин, чья кожа стала до того тонкой, что сквозь неё можно было видеть, как кровь течёт по кровеносным сосудам. Хотя беседа Вималананды и почтенного старца не содержала ничего примечательного, необъяснимая тревога всё сильнее овладевала мной, когда мы тронулись в обратный путь. Мы миновали без остановки великолепную усыпальницу Ганеши. В ответ на моё предложение ненадолго остановиться Вималананда осадил меня очень резко и порекомендовал держать свои мнения при себе.

Это было совсем на него не похоже, и моё беспокойство усилилось. По мере приближения к дому моё растревоженное внимание всё больше привлекал к себе сидевший за рулём юноша, точнее, его манера вести машину. Звали его Фарох. Это был шестнадцатилетний сын Песи и Фанни Содаботтливала. Сидя за рулём, он то и дело оборачивался назад, чтобы поговорить с Вималанандой. Опускались сумерки. До Пуны оставалось сорок два километра. Я напомнил Фароху, что большинство автомобильных аварий случается именно в сумерки, а минут через пять после этого он врезался сзади в припаркованный грузовик. В первое мгновение я так опешил, что не мог произнести ни слова. Затем, собравшись, я посмотрел назад, где на заднем сиденье сидели Арзу и Вималананда. Я увидел гримасу боли, исказившую лицо Вималананды. Вдруг Кавас, сидевший рядом со мной на переднем сиденье, вылез из машины и лёг на землю. Вокруг него собралась любопытствующая толпа, из которой стали доноситься крики: «Он умер! Умер!»

-  А ну-ка иди проверь! - скомандовал Вималананда сзади. - Я обещал его родителям, что как следует присмотрю за ним. С каким лицом я покажусь им на глаза, если надо будет сказать, что он умер из-за того, что безмозглый молокосос не смотрел на дорогу, по которой ехал.

Я бы без промедления поспешил к Кавасу, но меня самого крепко зажало между сиденьем и панелью управления. Медленно высвобождаясь, я к ужасу своему увидел, что колени мои разбиты, так что я мог передвигаться лишь с большим трудом. К тому времени как я всё-таки выкарабкался, Кавас был уже на ногах и тащился к машине, чтобы посмотреть, что стряслось с остальными. Все были живы - потрясённые и побитые. Хуже всех пришлось Вималананде: несколько переломов и острая боль в сердце, которое, как он говорил, «готово было разорваться». Мы остановили проезжающие машины и с их помощью добрались до Пуны, где рухнули на постель в полном изнеможении.

Через несколько дней, когда мы остались наедине, Вималананда сказал:

-  Мне очень не хотелось ехать в то утро, было ощущение, что что-то не так. А когда я увидел, как Фарох ведёт машину, я понял, что наша общая карма набрала такие обороты, что её трудно будет остановить. Что было делать? Я решил, что лучше всего предаться в руки судьбы, которая уготовила нам эту дорогу. Помнишь ли ты, Робби, что я всегда говорю о моём отношении к судьбе?

-  Ты часто говоришь, что если бы знал, что тебе судьбою уготовано в один прекрасный день провалиться в яму и сломать ногу, то ты не стал бы дожидаться этого прекрасного дня, а пошёл бы к этой яме и прыгнул бы в неё, чтобы раз и навсегда рассчитаться с этой кармой. Ты намекаешь, что в данном случае действовал именно так, но только вместо прыжка в яму ты врезался в грузовик?

-  Сначала, встретив Чаббу, я подумал, что удастся избежать неприятностей. Но когда мы пришли к этому старцу, я понял, что случится что-то скверное. Я чувствовал в нём шакти и чувствовал, что он не прочь подкорректировать наши планы.

-  Он проклял нас? Ты это имеешь в виду? Или что его слова и мысли имели силу проклятия, хотя сам он, может быть, этого и не хотел?

Вималананда пожал плечами:

-  Что, если так? Если он сделал это умышленно, он рано или поздно поплатится. Но чем это нам поможет сейчас?

Внезапная вспышка раздражения молнией сверкнула в моём мозгу:

-  Он поступил так, потому что ты чем-то спровоцировал его, не так ли? Ты ведь всегда так делаешь. Зачем это было нужно?

Я почти не мог говорить от волнения.

-  А что я, по-твоему, должен был делать? Расстелиться перед ним, как тряпка, и попросить, чтобы он потоптал меня ножками?

-  Не надо было его злить! - Я замолчал и глубоко вздохнул. - Ладно… Но я вот чего не понимаю: почему ты отказался остановиться у храма Ганеши?

-  Потому что к тому времени я уже понял, что авария неизбежна, и не хотел, чтобы в этом винили Ганешу. Не забывай, что Арзу, Кавас и Фарох персы. То, что они сами верят в наших индийских богов, прекрасно. А как насчёт их родственников? Немногие могут соперничать в бешенстве с разъярённым фанатиком-персом. Если бы авария произошла сразу после остановки у храма, кто-нибудь из этих юродствующих наверняка устроил бы скандал и начал позорить индийских богов. Он стал бы кричать, что наши боги не смогли защитить нас, даже когда мы их об этом просили.

-  В чём же смысл всего этого спектакля? Небольшое смягчение кармы каждого из нас?

-  Я буду с тобой предельно откровенным: Фароху суждено было погибнуть от несчастного случая как раз в это время. Но его родители сделали мне столько добра, что я хотел как-то отблагодарить их. Ты представляешь себе, что значит потерять сына? Я знаю, что это, потому что я сам потерял сына. Шесть месяцев после смерти моего Рану я сходил с ума от горя. Фарох должен был умереть, но я не мог с этим смириться. Сначала я хотел постепенно свести его карму на нет, чтобы вообще избежать аварии. Но его карма оказалась слишком сильна. И она влекла его дальше. И тогда я решил положиться на судьбу. Сидя рядом, я мог как-то воздействовать на его кармы, а отчасти - и на твои, и на кармы Каваса и Арзу. Получилось так, что старец-отшельник захотел действовать в качестве орудия судьбы. Отлично, я ничего не имею против. Если он хочет поработать с нашими кармами - пусть. Почему бы и нет? Главное, что мы должны были угодить в аварию (и мы в неё угодили), но все остались живы. Разве это не счастье для каждого из нас? Для Фароха опасность миновала, и теперь он так напуган, что будет ездить на машине по-человечески. Старые привычки вернутся к нему не скоро.

-  Но чёрт возьми! Ты же чуть не угробил самого себя!

-  Тут я ничего поделать не мог. Какая мать не пожертвует собой ради ребёнка?