Алекс Гольдфарб - Саша, Володя, Борис... История убийства

• Название: Саша, Володя, Борис... История убийства
• Автор: Алекс Гольдфарб
• Издательство: AGC/Грани
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-0-9826857-1-6

Эта книга — воспоминания двух людей о третьем, дань его памяти и попытка сказать за него то, что он сам не успел.

Это еще и историческая хроника глазами очевидцев.

В центре ее — взаимоотношения двух ключевых персонажей российской политики на рубеже двух столетий — Владимира Путина и Бориса Березовского.

Но для нас, как авторов, их дружба, сменившаяся враждой, являются в первую очередь обстоятельствами убийства, и уж во вторую — фактами российской истории.

---

После длинной ночи и обильных возлияний с Коржаковым Президент одобрил три чрезвычайных указа — о роспуске Думы, запрете Коммунистической партии и перенесении выборов на два года.

Кроме Юмашева и Татьяны, у Бориса было два запасных канала влияния на Ельцина, через Чубайса и Черномырдина. Он задействовал оба в надежде, что Президента еще можно переубедить. Тем временем Ельцин созвал силовых министров, чтобы объявить им свое решение.

Как вспоминает Ельцин в своих мемуарах, “в комнате повисла тяжелая пауза”. Первым заговорил Черномырдин. Он высказался против чрезвычайных мер, утверждая, что в них нет необходимости, потому что в действительности рейтинг президента продолжает расти. Совершенно неожиданно против чрезвычайных мер выступил и министр внутренних дел Анатолий Куликов. Он сказал, что не сможет гарантировать лояльность войск МВД, если коммунисты выведут людей на улицы. Поэтому в случае принятия чрезвычайных указов подаст в отставку.

Но это не убедило Ельцина. Все остальные — руководители ФСБ, разведки, МИДа, военные, а также оба первых вице-премьера, Сосковец и Каданников, поддержали его решение. Мы контролируем ситуацию, объявили они, и вы ведь не отменяете Конституцию, Борис Николаевич, а всего лишь приостанавливаете ее действие!

Коржаков ликовал. В руках он держал кожаную папку с гербом, в которой лежали три подписанных указа. Спецподразделения ФСБ, расположенные вокруг Москвы, уже были приведены в боевую готовность, чтобы войти в город и “взять под охрану” редакции СМИ и узлы связи. Выступив против решения президента, Черномырдин собственноручно подписал себе отставку и тем приблизил Коржакова к заветной цели — назначить Сосковца премьер-министром и официальным преемником Ельцина.

Но реакция Куликова и Черномырдина озадачила Ельцина, и он заколебался. Он объявил, что должен побыть некоторое время в одиночестве, прежде чем примет окончательное решение.

Мрачная, давящая тишина опустилась на плечи президента. Теперь он был наедине с Историей, в тех самых кремлевских палатах, где когда-то вершили судьбы России Иван Грозный и Петр Первый, Сталин и Хрущев. Как он потом вспоминал в “Президентском марафоне”, перед ним стоял страшный выбор: впервые за тысячелетнюю историю Россия получила шанс стать свободной страной, и он не хотел быть человеком, упустившим эту возможность. Но как все-таки поступить? И тут он услышал шум. В комнату ворвалась его дочь Татьяна.

— Папа, ты обязан услышать другое мнение.

Пока Ельцин с генералами обсуждали, вводить ли диктатуру, Татьяна с Юмашевым привезли в Кремль того единственного человека, у которого было достаточно ума и нахальства, чтобы поспорить с Ельциным.

Когда Чубайс заговорил, лицо его покрылось пунцовыми пятнами, что с ним обычно бывало в минуты сильного волнения. Он не стал тратить время на церемонии и прямо назвал затею Ельцина “безумием”. Отмена выборов приведет к массовым беспорядкам, что неизбежно закончится диктатурой КГБ. Коржаков и компания, убеждал он Президента, только и хотят сделать его беспомощным и полностью зависимым от спецслужб. Он клялся и божился, что его команда приведет Ельцина к победе на выборах безо всяких чрезвычайных мер. В итоге, после разговора на повышенных тонах, чего Чубайс никогда прежде не позволял себе с Президентом, он добился своего. Ельцин отменил чрезвычайные указы и строго-настрого приказал Коржакову и его людям держаться подальше от предвыборной кампании. Чубайс получил зеленый свет. Теперь он мог делать все, что считал нужным для победы.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО ШТАБА возобновилась с удвоенной силой. ОРТ и НТВ, которые теперь работали в унисон, с успехом нейтрализовали пропаганду коммунистов на региональных телеканалах. Лозунги Ельцинской кампании — “Голосуй, а то проиграешь!” и “Голосуй сердцем!” висели повсюду: на плакатах, баннерах, билбордах. Гусинский обеспечил поддержку Лужкова и заполонил Москву фотографиями президента в обнимку с мэром. Березовский тем временем встретился с генералом Лебедем и договорился о тайном финансировании его предвыборной кампании, чтобы таким образом отобрать у коммунистов часть голосов “патриотически” настроенных избирателей.

16 ИЮНЯ, ПОСЛЕ изнурительной предвыборной кампании, в ходе которой он исколесил всю страну, Ельцин все-таки побил коммунистов; он набрал 35 процентов голосов, оставив позади Зюганова с 32 процентами. Стратегия Березовского, состоявшая в том, чтобы уменьшить вес Явлинского и помочь Лебедю, принесла плоды: Лебедь пришел третьим с 15 процентами, отняв значительную часть голосов у коммунистов, а Явлинский набрал 7, потеряв голоса в пользу Ельцина. Владимир Жириновский набрал всего 6 процентов. Поскольку ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства, Ельцину и Зюганову теперь предстояло сразиться во втором туре.

Президент не сомневался, что победой обязан Чубайсу, Березовскому и Гусинскому. Наутро после голосования он собрал в Кремле всю команду, чтобы начать подготовку ко второму туру. В президентском кабинете царила праздничная атмосфера. Олигархи и реформаторы наперебой поздравляли друг друга. Чекистов не было видно.

В тот же день Ельцин сделал первый ход второго раунда — получил поддержку генерала Лебедя в обмен на назначение его секретарем Совета безопасности. О генерале стали говорить как о преемнике Ельцина в 2000 году. Поддержка Лебедя практически гарантировала Ельцину победу во втором туре.

На следующий день Коржаков нанес ответный удар.

УТРОМ 18 ИЮНЯ 1996 года Саша Литвиненко почуял неладное. Знакомый опер пожаловался ему на срочное задание, неожиданно свалившееся на него накануне отпуска: директор ФСБ Барсуков срочно затребовал оперативную установку на Чубайса, Березовского и Гусинского.

— У меня сразу же промелькнула мысль: их готовятся арестовать, — вспоминал Саша.

— Ты предупредил Бориса? — спросил я.

— Нет, — ответил он. — Это была бы измена, а я был к этому не готов. Но я, естественно, расстроился. Я хорошо относился к Борису и понимал, что все это политика. Но, видишь ли, человек в погонах должен беспрекословно выполнять приказы.

— А если бы тебе приказали его арестовать?

— Думаю, в то время я бы это сделал. Я был дисциплинированным офицером, и меня учили выполнять приказы. Но это не доставило бы мне радости.

— А если бы тебе дали приказ стрелять по толпе?

— Не знаю. Мне повезло: я никогда таких приказов не получал.

Весь день Саша ломал голову, почему его оставили в стороне от приготовлений к крупной операции, которые, судя по всему, шли полным ходом. Ведь именно он был “связью Березовского” в ФСБ. Может быть, начальство засомневалось в его лояльности? Или его приберегали для какой-то другой, специальной задачи? Когда он уже собирался уходить домой, зазвонил телефон. Это был заместитель Коржакова генерал Рогозин.

— Саша, можешь зайти ко мне в кабинет завтра в четыре? — спросил он.

— Вот оно, — подумал Саша. — Они хотят использовать меня против Бориса. Именно об этом он меня и предупреждал.

Но он так и не получил приказа, которого боялся. На следующий день, придя к Рогозину, Саша столкнулся с ним в дверях — тот в спешке куда-то убегал.

— Георгий Георгиевич, мне вас ждать? — спросил Саша.

— Не жди, не жди. У меня срочное дело. Завтра поговорим, — крикнул ему в ответ генерал, бегом спускаясь по лестнице.

Их разговор так и не состоялся, ибо развитие событий в ту ночь нарушило планы всех сторон.

ВЕЧЕРОМ ТОГО ЖЕ дня Игорь Малашенко, правая рука Гусинского и креативный гений НТВ, заехал в Клуб “Логоваза”. Там он обнаружил сидящих на веранде Березовского и Чубайса. Борис был в замечательном расположении духа и потягивал свое любимое Шато Латур. Но Чубайс казался сильно озабоченным.

Уже часа четыре он нигде не мог найти своего помощника Аркадия Евстафьева, того самого, который когда-то познакомил меня с Березовским; теперь Аркадий был заместителем Генерального директора ОРТ. Это было совсем не похоже на Аркадия — исчезать без предупреждения. Чубайс без конца звонил всем, кого знал, и просил его разыскать.

Наконец кто-то позвонил и сказал, что около шести вечера Евстафьев и Сергей Лисовский, владелец агентства “Медиа Интернешнл”, были арестованы людьми Коржакова, когда выходили из Дома правительства, вынося в картонной коробке из-под копировальной бумаги “Ксерокс” полмиллиона долларов наличными.

Как рассказывал потом Малашенко, на террасе воцарилась гробовая тишина. Никого не удивило такое количество наличности: агентство Лисовского координировало концерты в предвыборной кампании Ельцина, а звезды эстрады выступали только за наличные. Но то, что Коржаков арестовал людей Чубайса — сотрудников предвыборного штаба президента, не предвещало ничего хорошего. Было очевидно, что за этим последует атака по всему фронту.